Ближний Восток находится на грани массового кровопролития – военная операция в Йемене каждый день уносит жизни десятков людей. В это же время «Исламское государство» продолжает публиковать видео с казнью «неверных» и «расстрельные списки», а Россия рассматривает планы по созданию в Сирии военной базы. Какие вопросы в контексте происходящих событий выходят на повестку дня для центральноазиатского региона? Об этом наш разговор с политологом, представителем Ассоциации приграничного сотрудничества в Казахстане Маратом Шибутовым.

– Марат, как вы оцениваете ситуацию с региональной безопасностью на текущий момент? В какую сторону, на ваш взгляд, смещаются тренды?

–Я бы отметил четыре тренда, три из которых – негативные. Первый – это возникшая конфронтация и вытеснение из политического поля Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). На парламентских выборах в марте ПИВТ впервые за 15 лет не получила мест в нижней палате. Через несколько дней произошло убийство Умарали Куватова (одного из лидеров таджикской оппозиции. – Прим. авт.). Люди, которые после гражданской войны в Таджикистане подписали договор о примирении с действующим режимом (члены Комиссии по национальному перемирию, состоящей из представителей правительства и Объединённой таджикской оппозиции. – Прим. авт.), оказываются уже не при делах. И они могут воспринять происходящее как нарушение соглашения о прекращении гражданской войны. Соответственно, это толкает их на радикальные меры. У людей отобрали депутатские мандаты, но автоматы-то у них остались.

Параллельно снижается численность международного контингента в Афганистане. У людей, живущих в Таджикистане и представляющих оппозицию, появляется возможность позвать своих знакомых, родственников, единомышленников, скажем так, из-за речки.

Второй негативный тренд связан со вступлением в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) Кыргызстана. Это нарушает интересы огромного числа киргизской элиты, которая жила за счёт контрабанды китайских товаров. После вступления в ЕАЭС эту лавочку им обязательно прикроют. Как сейчас уже умирает Дордой (крупнейший вещевой рынок в Центральной Азии. – Прим. авт.), так же придётся умирать всем другим рынкам страны. Учитывая криминализацию киргизской элиты, возможны политические выступления, акты вандализма, массовые беспорядки и так далее. Это снова испытание для Кыргызстана, которое может перекинуться и к нам.

Третий негативный тренд – это американская военная помощь, которая идёт в Узбекистан и, возможно, будет поступать Таджикистану и Кыргызстану. Эта помощь направляется в виде бронированных машин и различной вспомогательной техники. Это именно то, чего не хватает армиям Центральноазиатского региона. У них есть танки, БМП, но бронированного многофункционального транспорта, приспособленного для быстрого перемещения по дорогам с твёрдым покрытием, нет. И когда страны региона будут вооружаться, это может достаточно сильно нагнетать напряжённость.

И четвёртый тренд, который может рассматриваться и как положительный, и как отрицательный: из-за жёсткой позиции Узбекистана и Таджикистана большинство исламских радикалов не живёт в этих странах, а приезжает в Кыргызстан и оттуда – в Россию. И получается, что радикальные исламские движения вроде  В случае с казахстанцами это убеждённость, вера в радикальные исламские движения. В отличие, например, от узбеков, которые уже превратились в профессиональных наёмников. Недавняя история с обвинением властями США казахстанца в связях с ИГ – показательный случай. Уязвимость наших людей связана со слабыми религиозными знаниями и отсутствием внутреннего идеологического стержня.

– Каждый день в СМИ появляются сообщения об «Исламском государстве». Ваше мнение об угрозе ИГ для Центральноазиатского региона и о наших людях на этой войне?

– С ИГ борются, мощная поддержка шиитов и курдов Ираном, поставки оружия Асаду с российской стороны помогают в этой борьбе. Но есть определённые интересные моменты: США смягчают свою позицию по Асаду и, возможно, перестанут поддерживать его оппозицию. Соответственно, ИГ будет меньше получать помощи.

Что касается казахстанцев, воюющих в рядах ИГ, то отмечу: местным арабам не особо хочется воевать в такой мясорубке, как городские бои, которые сейчас активно ведутся в Сирии и Ираке. Поэтому им нужно пушечное мясо, которым становятся иностранцы, в том числе из СНГ.

– В чём вы видите причину массового отъезда наших граждан на чужую войну?

– В случае с казахстанцами это убеждённость, вера в радикальные исламские движения. В отличие, например, от узбеков, которые уже превратились в профессиональных наёмников. Недавняя история с обвинением властями США казахстанца в связях с ИГ – показательный случай. Уязвимость наших людей связана со слабыми религиозными знаниями и отсутствием внутреннего идеологического стержня.

– А социальная проблематика играет роль?

– Скажем так, это общее поле, из которого радикализм может вырасти, а может и не вырасти. В любом обществе есть люди, которые идут на радикальные шаги: одни вступают в ряды феминисток, другие примыкают к защитникам животных, а третьи становятся исламскими радикалами.

– Как дальше будет развиваться ситуация с ИГ?

– Это невозможно предсказать. Это война, а на войне в большинстве своём сложно что-то спрогнозировать – слишком много игроков.

– И последний вопрос: существует ли, по-вашему, иммунитет от радикализма?

– Критическое мышление. Никакое образование не делает человека умнее, но если человек мыслит здраво, ему сложно задурить голову. Вне зависимости от того, окончил он Гарвард или отучился всего 10 классов.

06.04.2015

Источник: megapolis.kz