Решение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева принять четкий график перевода казахского языка на латиницу к 2025 году (само принципиальное решение об этом было объявлено в 2012 году) вызвало немало шума в российских СМИ, заговорили даже о «предательстве» и об отходе Казахстана от интеграционных процессов в рамках ЕАЭС. Но так ли это на самом деле? Что лежит в основе этого решения?

Цивилизационные буквы

Важнейшей проблемой, с которой после 1991 года столкнулись многие постсоветские государства (за исключением разве что стран Балтии и отчасти Армении и Грузии), была необходимость национальной самоидентификации. Они обрели нежданную независимость, которая влекла за собой немало вопросов, среди них – почему существует данная республика? Для ответа на него надо было найти новые варианты истории и культуры страны, предложить набор ценностей, вокруг которых можно было сплотить население или по крайней мере элиты.

Обычно предлагалась националистическая версия истории, где события предыдущих веков трактовались либо как непрестанная борьба против империи (украинский, наиболее радикальный вариант), либо как пассивное выжидание часа избавления от колониальной зависимости, пробившего в 1991-м. Власть, соответственно, формировалась по принципу этнократии, что служило ее сплочению и гарантировало невозвращение к прежнему статусу. В рамках этой парадигмы особое значение получал вопрос государственного языка. Он становился маркером принадлежности к господствующему этносу, а невладение им отсеивало лиц нетитульной национальности от претензий на руководяще должности.

Языки, доставшиеся в наследство от советской власти, также, по мысли правящих элит, заслуживали переделки, чтобы соответствовать изменившимся условиям. Первым требованием к ним стала реформа письменности. Лидеры тюркских республик вольно или невольно ориентировались на Кемаля Ататюрка, чье решение в 1928 году отказаться от арабской письменности означало разрыв с культурной традицией и формирование нового языка. Арабский алфавит был письмом Корана. Переход на латинский алфавит знаменовал собой вестернизацию и секуляризацию культуры. Кроме того, реформа повлекла за собой решительное очищение турецкого языка от многочисленных заимствований из арабского и персидского, и новая письменность соответствовала именно простонародному наречию, на основе которого отныне строился литературный турецкий язык.

Большинство языков азиатских республик СССР были младописьменными. До революции они либо не имели устоявшейся письменности, либо использовали арабский алфавит, с которым было знакомо лишь незначительное грамотное меньшинство. Большевики во время кампании по ликвидации неграмотности внедрили в конце 1920-х новые алфавиты на основе латиницы. Арабский не подходил, потому что не отражал гласных звуков, был неудобен при типографском наборе и связан с «феодально-байским наследием». А навязывание кириллицы в тот момент рассматривалось как пережиток царского империализма.

Однако после принятия курса на построение социализма в одной стране и усиления патриотической составляющей в идеологии латинские письменности стали рассматриваться как космополитические и были заменены на алфавиты на основе кириллицы, благо грамотных все равно еще было мало. На полсотни лет кириллический шрифт стал господствовать в Средней Азии и Казахстане, Азербайджане, равно как в национальных автономиях РСФСР. Даже в Молдавии румынский перевели на кириллицу, назвав «молдавским языком».

После распада СССР три тюркские республики еще в 1990-е годы, желая дополнительно дистанцироваться от русского старшего брата, перешли на латиницу – Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан. Это произошло с разным успехом: азербайджанцы целиком заимствовали турецкий вариант латиницы с добавлением трех букв, туркмены и узбеки испробовали несколько вариантов (в одном из них, в туркменской письменности, использовались даже знаки ¥, £, $, то есть иены, фунта стерлингов и доллара). В Узбекистане возникли серьезные проблемы с переходом на латинский шрифт, и до сих пор до 70 процентов публикаций в стране идет с использованием кириллицы. Ататюрку было куда легче – в 1920-е годы грамотных турок было немного, а к началу 1990-х практически все население среднеазиатских республик умело читать и писать, причем на кириллическом алфавите.

Казахстан и Киргизия не спешили с такими реформами. В первом был большой процент русскоязычного населения, а главное, сами казахи, особенно городское население, были сильно русифицированы. Киргизия при Акаеве ориентировалась на Россию и не видела смысла в новациях, равно как и персоязычный Таджикистан, где после тяжелой гражданской войны было не до реформ алфавита.

Нурсултан Назарбаев все постсоветские годы проводил последовательную политику усиления казахской идентичности. Первым шагом стало изменение топонимики. Уже в далеком 1991 году без всякого внятного объяснения коренной русский город Гурьев, основанный еще в XVII веке, переименовали в Атырау. Далее последовала кампания во вполне маоистском духе по исправлению имен, точнее, названий. Было предписано и в русском языке писать топонимы так, как они пишутся по-казахски: Чимкент превратился в Шымкент, Кустанай – в Костанай, Актюбинск – в Актобе, Кокчетав – в Кокшетау, Алма-Ата – в Алматы. Попутно продолжался процесс переименования: Джамбул стал Таразом, Целиноград – Астаной, Семипалатинск – Семеем. Следы древнего русского проникновения в Казахстан старательно устранялись. Россия смогла уберечь только Алма-Ату, оставив прежнее написание для нее одной, уступив названия остальных городов.

Сам Назарбаев говорит по-русски с акцентом, поскольку принадлежит к еще нерусифицированному поколению, и для него в использовании казахского языка не возникает проблем. Однако рабочим языком его администрации пока остается русский.

Царь-реформа

Если планы реформы казахского алфавита будут реализованы, то это неизбежно создаст для страны несколько проблем. Первая из них – сохранение культурного наследия. Практически весь корпус казахской литературы существует на кириллице. Его перевод на латиницу займет длительное время, потребует гигантских усилий. Да и вряд ли большинство книг будет переиздано. Соответственно, грядущие поколения казахов будут отсечены от доступа к ним, равно как и к СМИ XX века, архивным документам и так далее.

Слова Назарбаева: «Переход на латиницу также имеет свою глубокую историческую логику. Это и особенности современной технологической среды, и особенности коммуникаций в современном мире, и особенности научно-образовательного процесса в XXI веке» – не выдерживают критики. Ни армяне, ни грузины не отказываются от своих оригинальных письменностей, равно как эфиопы или греки. Япония, Корея, Китай при всей своей вовлеченности в глобальную экономику также не задумываются над этим. Берберы, возвращая себе права на свои языки в Марокко и Алжире, используют древний тифинаг, а не латиницу. Другой вопрос, что кириллица на казахском не имеет такой длительной культурной традиции, насчитывает немногим более 75 лет истории и потому не может восприниматься казахами как своя исконная письменность. Стихи Абая записывались арабскими буквами.

Однако Монголия сохраняет кириллический алфавит, несмотря на то что он был навязан из-за рубежа, взамен старомонгольской письменности. В Улан-Баторе думают о практических последствиях и неудобстве для населения, которое может выразиться и в политических последствиях на выборах. Назарбаев же как авторитарный лидер от таких проблем избавлен и может позволить себе изображать Петра I (который ввел гражданский шрифт) или Ататюрка.

Переход на латиницу не поможет ни расширению использования казахского языка, ни переходу на него русскоязычных граждан Казахстана, если преследуется подобная цель. Опыт Ирландии показывает, что вернуть утраченное языковое достояние практически невозможно. Израиль – слишком специфический пример. В глобальном мире, о котором говорит Назарбаев, исчезают именно малые языки. Русский все равно будет доминировать из-за географии и истории и английским не вытеснится в перспективе ближайших двух-трех поколений. А пример Узбекистана показывает, что латиница и кириллица еще долго будут сосуществовать, вне зависимости от субъективных желаний властей.

Думается, основная причина того, что тема латиницы всплыла именно сейчас, – это намерение Назарбаева показать свою независимость от России, переключить часть общественной энергии на продвижение языковой темы в националистическом ключе, при котором он будет находиться в положении патриота и модернизатора одновременно, а также желание остаться в истории как реформатор. Он уже стал первым президентом Казахстана с титулом елбасы, перенес столицу, а теперь может подвести итог своей деятельности введением новой письменности.

Для России введение латиницы в Казахстане вряд ли станет чем-то значимым, как не стали существенными раздражителями аналогичные реформы в других постсоветских странах. Единственная проблема может заключаться в примере для собственных тюркских автономий – Татарии и Башкирии в первую очередь. В Татарстане попытка введения латиницы в 1999 году была заблокирована решением Конституционного суда в 2004 году и принятием соответствующего федерального закона в 2002-м о том, что все письменности народов РФ должны основываться на кириллице. Однако с 2012 года в Татарстане разрешено подавать обращения в органы власти, написанные латинским или арабским алфавитом. Татары, по крайней мере часть национально озабоченной интеллигенции, стремятся попасть в единое культурное поле с другими тюркскими народами и рассматривают латиницу как мост, помогающий сближению. Но в Кремле видят в этом проявление сепаратизма.

С присоединением Крыма возникла проблема крымско-татарского языка, который во времена Украины был формально переведен на латинский алфавит, а нынешний российский закон это запрещает. Решение президента Казахстана может рассматриваться как нехороший ориентир для крымских татар. Кроме того, имеются близкие казахам по языку тюркские народности Северного Кавказа – кумыки, ногайцы, карачаевцы и балкарцы. Но последним скорее грозил бы переход на арабскую письменность из-за реисламизации региона. Впрочем, в этнически пестрых маленьких автономиях шансы на широкое использование местных языков крайне малы – независимо от графики.

Максим Артемьев

14.04.2017

Источник: carnegie.ru

Азбучные истины. Чем закончится попытка Казахстана перейти на латиницу

В начале апреля президент Казахстана Нурсултан Назарбаев напомнил, что к 2025 году надо перевести казахский алфавит на латиницу. Это намерение получило множество самых разных интерпретаций: и как выход республики из культурного поля России, и как некий «цивилизационный выбор», и просто как желание хоть каких-то перемен. Почему власти страны хотят сменить систему письменности, какое отношение это имеет к ситуации в стране и дискуссиям 1930-х годов в СССР?

Перезагрузка языка

12 апреля Назарбаев поручил чиновникам составить график перевода казахского алфавита на латиницу. Глава государства назвал и конкретные сроки языковой реформы — до конца 2017 года разработать стандарт алфавита, с 2018-го — начать подготовку соответствующих специалистов, а полностью отказаться от кириллицы страна должна к 2025 году.

В Казахстане о латинизации алфавита говорили и раньше. Собственно, «апрельские тезисы» Назарбаева — это напоминание об одном из пунктов его послания населению «Стратегия "Казахстан-2050" — новый политический курс состоявшегося государства». Документ был представлен общественности в декабре 2012-го. Тогда президент республики подчеркивал, что перевод на латиницу «послужит не только развитию казахского языка, но и превратит его в язык современной информации».

Точно такие же соображения Назарбаев высказывал и в 2006 году. Выступая перед членами Ассамблеи народа Казахстана (совещательный орган, призванный подчеркнуть мультиэтничный характер общества в стране), он призвал задуматься о переходе на другой алфавит.

Почему казахстанский лидер вспомнил о латинизации именно сейчас? В январе 2017-го в идеологическом блоке Астаны состоялись новые назначения — первым заместителем администрации президента стал бывший посол в России Марат Тажин. Казахстанский политолог, крупнейший специалист по истеблишменту республики Данияр Ашимбаев объяснил возвращение Тажина тем, что у руководства страны возникла необходимость «перезагрузки» идеологической составляющей. Занимавший высокие посты, пользующийся доверием президента доктор социологических наук Марат Тажин для этой задачи подходит как никто иной, подчеркнул эксперт.

Перезагружать идеологический блок Астане действительно необходимо. В последние годы страна столкнулась с вызовами, на которые в ее привычной риторике не было убедительных ответов. Экономический кризис, вал террористических актов, скрытые, но от этого не менее напряженные конфликты по линии центральная власть — региональные элиты... Против всего этого привычные заклинания про приоритет экономики над политикой и межнациональный, и межконфессиональный мир не помогут.

«Поиграть шрифтами»

Реальную экономическую модернизацию Казахстану провести так и не удалось — о результатах первой пятилетки индустриализации критически отзывался даже Назарбаев, а тем временем в стране уже объявлена третья пятилетка! В этих условиях латинизация выглядит как необходимая, пусть и косметическая мера — приобщение к западному миру и формальная модернизация. Именно так это разъяснил политолог Ерлан Карин, который ранее возглавлял Казахстанский институт стратегический исследований — официальную «фабрику идей» в республике. «Переход на латиницу — это цивилизационный выбор. Выбор в пользу открытого и глобального мира», — заявил Карин. В Астане логично решили не ждать, пока наконец-то получится поменять структуру экономики, и приблизиться к Западу хотя бы в области письменности.

Лучше всего этот взгляд выразила казахстанская журналистка. «Дизайнеры захотят поиграть шрифтами. Захочется создать новые красивые журналы, придумать новые методики по изучению казахского языка. Свежий взгляд. Нам нужен свежий взгляд. И хорошие эмоции», — по-женски непосредственно откликнулась она.

Перевод языка на латинскую графику — отнюдь не ноу-хау Астаны. Казахстанские идеологи тут используют советский опыт. На латинскую основу тюркские языки СССР перевели в 1920-х годах, для чего даже был создан Всесоюзный центральный комитет нового тюркского алфавита. Большевики хотели латинизировать и русский язык — за это ратовал, например, народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский.

Несмотря на лозунг «нет таких крепостей, которые бы не могли взять большевики», к 30-м годам советская власть убедилась, что реальность экспериментам не вполне поддается. Языки советских республик не могли функционировать как полноценные коммуникационные системы. В отделе агитации и пропаганды ЦК жаловались на низкое качество словарей и книг, отсутствие протоколов, ошибки при переводе высказываний классиков марксизма и руководителей партии на местные языки. И в начале 40-х тюркские языки перевели на кириллицу.

Цели — ясны, задачи — все те же

Безусловно, часть интеллигенции Казахстана с радостью воспринимает латинизацию как символический выход из культурного пространства России и «деколонизацию». Ирония истории в том, что и тут они следуют советским идеологическим схемам. Генеральный секретарь компартии Иосиф Сталин в 1934 году поставил задачу большевикам в республиках «развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти». Задачи, как видно, спустя 80 лет не изменились — советская интеллигенция несколько десятилетий упорно выходит из культурного поля России. Насколько успешно у нее это получается и какое отношение к этому имеет реальная, а не воображаемая Россия — вопрос как минимум дискуссионный.

Самое интересное, что большую часть споров о смене письменности в Казахстане обессмысливает то, что в Узбекистане, Туркмении и Азербайджане алфавиты уже латинизировали. Трудно судить о том, что это дало Туркмении из-за закрытости страны, но ситуация в двух других бывших советских республиках очевидна. В Узбекистане так и не удалось полностью перевести на латиницу даже государственное делопроизводство. Реформу языка раскритиковал в 2016-м один из кандидатов в президенты страны, лидер Демократической партии Сарвар Отамуратов. Опыт Азербайджана считается более позитивным, но критики отмечают, что тотальная латинизация привела к тому, что граждане стали меньше читать.

Люди, профессионально работающие со словом, литераторы Казахстана опыт соседей учли. В 2013-м после публикации тезиса о переходе на латиницу группа писателей обратилась к президенту и правительству с открытым письмом. «До нынешнего дня в республике издан почти миллион наименований книг, научных трудов о древней и последующей истории народа (...). Ясно то, что с переходом на латиницу наше юное поколение окажется оторванным от истории предков», — говорилось в обращении. Авторы письма обратили внимание на то, что есть вообще проблема освоения казахского языка в стране и в этих условиях проводить радикальные реформы неразумно.

По дороге в цивилизованный мир

Очевидно, что Казахстан при переходе на латинскую графику столкнется со значительными проблемами. Во-первых, это потребует значительных финансовых затрат — цифры тут называют разные, от сотен миллионов до миллиардов долларов. Но не все так однозначно: для допущенной к реализации реформы национальной интеллигенции освоение огромных средств — это безусловный плюс. Другое дело, что это способно затормозить воплощение других проектов в гуманитарной и культурной сфере, хотя, судя по всему, таких проектов просто нет. Во-вторых, это создаст сложности для тех, кто пользуется казахским языком — даже для образованного человека замедление процесса чтения усложняет восприятие текстов, что скажется на состоянии интеллектуальной сферы в стране.

Разумеется, сторонники латинизации считают эти проблемы ничтожными. Например, в ответ на вопрос, во сколько все-таки обойдется перевод страны на новую письменность, в нижней палате парламента ответили в духе героя Ильфа и Петрова «торг здесь неуместен». «Выйти на дорогу в цивилизованный мир — всегда дороже, но зато ты выходишь в мир», — заявил депутат Азат Перуашев. Если к реформе все-таки приступят, то с мест пойдут только победные реляции об успешном освоении новой графики широкими массами трудящихся.

Одна из причин, по которой Астане нужна модернизация в идеологической сфере, — то, что государству в культурной сфере приходится конкурировать с идеологически подкованными агентами доктрины теократического государства — исламистами. Они умело пользуются современными средствами коммуникации и знают, как отвечать на вопросы населения. Если латинизация вызовет хотя бы кратковременный вакуум в культуре и образовании, исламисты заполнят его молниеносно.

Очень важно, что изменение письменности коснется только казахского общества, или его казахскоязычной части (этнические казахи говорят не только на казахском). Официальные лица России по этому вопросу практически не высказываются, чиновники Казахстана настойчиво подчеркивают, что языковая реформа никак не скажется на отношениях Москвы и Астаны. Но почему властям республики приходится мусолить идеологический вопрос 80-90-летней давности? Видимо, потому что другой мобилизационной повестки для обществ так и не сформировано (на фоне пятилеток индустриализации это все производит стойкое впечатление дежавю). В этих условиях идеологи при самой мощной теоретической базе могут только скопировать успешный опыт маркетологов — попытаться дать гражданам «хорошие эмоции», как выразилась журналистка. И, конечно же, «поиграть шрифтами» и бюджетом.

Ахмед Сейидов

19.04.2017

Источник: Lenta.ru

Tweet