Нет, это не конспирологический очерк о возможных мечтаниях Виктории Нуланд... Мы попытаемся рассмотреть современную украинскую проблему с непривычной стороны – сквозь призму истории самих США. Конечно, как и всякое историческое сопоставление, оно не претендует на буквализм, но некоторые наблюдаемые ныне события в соседней стране вызывают вдруг неожиданные параллели…

Сегодня много говорится о непримиримом конфликте и даже о цивилизационном расколе Украины на западные и восточные регионы. Будто бы у них полярно противоположные ценности и ориентиры. Однако примерно та же картина между северными и южными штатами сложилась и к началу Гражданской войны в США.

Конечно, хотелось бы надеяться, что Украина избежит брутального повторения этого сценария. Впрочем, надежды на то, что человечество с XIX века поумнело и научилось решать подобные проблемы дипломатически, выглядят излишним оптимизмом. Вот была такая страна Югославия, и притом едва ли не самая развитая в Восточной Европе, даже Олимпиаду 1984 года провела. Но не прошло и 10 лет, как она рассыпалась в самой жестокой гражданской войне, которые случались на европейском континенте после Второй мировой…

Отличие Украины от Югославии, конечно, очевидно – здесь противостояние не носит национального характера. Это конфликт внутри самой украинской нации, к которой себя равным образом относят и «западенцы», и «схидняки». Просто они по-разному понимают векторы развития своей страны. Тем же, кто полагает, будто восток Украины мечтает войти в состав России, нелишне напомнить результаты декабрьского референдума 1991 года, где за независимость Украины Донецк и Луганск проголосовали столь же подавляющим большинством, как Львов и Тернополь.

Население Донбасса исторически более тяготеет к союзническим отношениям с Россией, тогда как жители западных регионов стремятся в Европу. Но эта геополитическая двойственность – все же довольно упрощенная трактовка. Так, донецкие олигархи предпочитают держать свои финансовые активы в том же ЕС, а вовсе не в России. Поэтому их «пророссийскость» весьма преувеличена...

Непосредственным поводом для гражданских войн зачастую бывает случайно вспыхнувшая искра – а затем пожар разрастается по экспоненте. В киевских столкновениях уже погибло несколько человек, и нынешнее затишье продлится, видимо, лишь до очередных нелепых действий власти, которые только подливают масла в огонь. Майдан настроен менять эту власть совершенно решительно – и причем уже с декабря лозунги евроинтеграции сменились восстанием против режима Януковича как такового. Любая попытка силового разгона Майдана немедленно переведет конфликт в «горячую» фазу. И сам политический контекст оставляет все меньше возможностей занимать какую-то «третью», «нейтральную» позицию.

В советских учебниках причины Гражданской войны в США сводили к марксистскому «экономическому базису» – мол, южные штаты застряли в аграрно-рабовладельческом строе, а Север выступал за развитие капитализма, и потому являлся на тот момент более прогрессивным. Быть может, в ту эпоху такой анализ выглядел адекватным. Однако в современном постиндустриальном обществе такие трактовки уже не работают. Напротив, многочисленные заводы востока Украины, производящие неконкурентоспособную по европейским меркам продукцию, выглядят скорее экономическим тормозом. А информационные технологии активнее развиваются в Киеве и городах западнее его.

Если перейти от марксистских схем на современный медиаязык, надо признать, что в гражданской войне побеждает именно та сила, которая сумеет создать себе имидж «прогрессора», голоса новой эпохи. В свое время европейские державы долго колебались в вопросе о том, какую из сторон американского противостояния следует поддержать? С одной стороны, президент Линкольн был законной властью, но с другой – восставшие против него конфедераты воплощали собой vox populi, которому европейская прогрессивная публика традиционно симпатизировала. Однако чашу весов в пользу Линкольна резко склонила провозглашенная им отмена рабства – именно с этого момента у конфедератов возник негативный имидж «бездушных рабовладельцев».

Сегодня на Украине имиджем «прогрессора», безусловно, обладает Майдан. Это выражается и в самом его образе островка прямой демократии, и в обилии стильных арт-проектов, и в восторженных выступлениях с его сцены влиятельных европейских интеллектуалов, вроде Бернара-Анри Леви. Пропагандистская попытка изобразить Майдан в виде сборища отмороженных «бандеровцев» с очевидностью провалилась. На стороне официоза сегодня практически нет ни одной значимой культурной величины, чей голос для украинской публики мог бы стать популярнее и авторитетнее Русланы или «Океана Эльзы»…

Здесь с американской историей возникает своего рода обратная параллель. Президент Линкольн посылал отряды своего «Беркута» на подавление южных повстанцев, но мировое общественное мнение было на его стороне, поскольку он воспринимался именно как борец с рабством. У нынешнего же украинского президента для мировой публики нет никаких убедительных аргументов для борьбы с Майданом – помимо удержания собственной власти. А те, кто выступает лишь за сохранение статус-кво, в таких исторических коллизиях неизбежно проигрывают.

Гипотетически можно было бы поразмышлять над тем, какая идея могла бы изменить мировое отношение к этому политику, но главное – снять опасное напряжение в самой стране. Вполне возможно, таковой идеей выглядел бы проект федерализации Украины, что предусматривало бы большее региональное самоуправление и экономическую децентрализацию. Иными словами, Януковичу следовало бы вернуться к тем идейным истокам, на которых когда-то создавалась его «Партия регионов», недовольная киевским гиперцентрализмом. Однако, сев в президентское кресло, он вскоре позабыл об этих идеях и стал защитником интересов чиновничьей номенклатуры, которая в случае федерализации страны опасается утратить множество полномочий. Федерация сегодня «не актуальна» – заявляет украинский президент. Что ж, такой ответ вполне можно добавить к длинному списку его невыполненных предвыборных обещаний…

Однако, как ни странно, против федерализации Украины решительно выступает и оппозиция. Виталий Кличко вообще отличился нехарактерной для боксера нервозностью, назвав федералистские проекты «провокацией» и «путем к уничтожению Украины». Это прозвучало весьма странно, учитывая давнюю связь его спортивной карьеры с ФРГ (а по слухам, он обладает и гражданством этой страны) – неужели федерация привела Германию к распаду?

Полноценная федерация, напротив, позволяет гармонизировать отношения между регионами и смягчить их взаимные противоречия – именно такой сценарий для сегодняшней Украины выглядел бы революционно оздоровительным. Он позволил бы вместо столичного баррикадного противостояния сосредоточиться на конкретной работе по выводу украинских областей из кризиса. Причем на основе прямой избираемости и возросшей ответственности местных властей.

Иначе выходит странное зеркало: справедливо обвиняя президента в том, что его слова расходятся с делами, оппозиция демонстрирует то же самое. Они называют себя демократами – но выступают против губернаторских выборов. Ставят своей стратегической целью евроинтеграцию – но, видимо, совершенно незнакомы с такими основополагающими документами ЕС, как «Декларация о регионализме в Европе», которая еще в 1996 году зафиксировала рост регионального самоуправления и обязательства государственных властей учитывать его интересы.

Федерализация Украины (которую в свое время поддерживали различные исторические деятели – от Михаила Грушевского до Вячеслава Черновола) сделает эту страну более похожей на современные США, чем на Америку времен Гражданской войны. Известно, что за демократов сегодня голосуют преимущественно северные штаты, тогда как за республиканцев южные. Однако вряд ли кто-то возьмется на этом основании утверждать, будто Америку ждет распад по этим партийным границам. Вот и в Украине: восточные регионы предпочитают голосовать за «Партию регионов» – на здоровье, западные регионы выбирают «Свободу» – бога ради, но дискуссии между ними сменят формат с улично-штурмового на парламентский.

Особо хотелось бы остановиться и на роли России по отношению к этим конфликтам. В свое время русские эскадры, бросившие якорь на рейдах Нью-Йорка и Сан-Франциско, молчаливо поддержали северян. И этим заставили Великобританию пересмотреть свои планы о возможном вмешательстве в американскую войну на стороне конфедератов. Такая поддержка со стороны России, где также недавно было отменено крепостное право, вызвала колоссальный рост симпатий к нашей стране со стороны американцев.

Сегодня же по отношению к Украине Россия, увы, сама зачастую ведет себя как Британская империя по отношению к ранним США. Многие россияне все еще никак не могут смириться с мыслью, что Украина уже 22 года независима и по-прежнему пытаются ее рассматривать в качестве этакой имперской «провинции». Такая позиция, напротив, подрывает авторитет России в глазах украинцев, заставляет видеть в ней не союзника, но агрессора.

И здесь парадоксальным образом нам пошел бы на пользу еще один исторический урок взаимоотношений Британии и США. Вплоть до американской Гражданской войны и в ее ходе эти страны выглядели (и воспринимали сами себя) глобальными соперниками. Однако уже с конца XIX века их борьба сменилась стратегическим партнерством – и, пожалуй, в мировой политике трудно найти аналогичный пример более близких и согласованных отношений, чем между бывшей метрополией и колонией.

Не пора ли и российским политикам избавиться от имперских стереотипов по отношению к Украине и начать играть на опережение, рассматривая эту страну и ее «прогрессоров» как партнеров по славянскому миру? Славянский мир весьма многообразен и нуждается не в едином центре, но во взаимном доверии – на основе суверенитета всех его участников. Точно так же, как и глобальная «англосфера» – от Канады до Новой Зеландии – давно уже не нуждается в имперских указаниях из Лондона, но интенсивно развивает между собой культурный диалог и экономические связи.

А возможно, послереволюционная Украина станет новым аналогом той самой Америки, куда в свое время в поисках свободы бежали жители Старого света? Некоторые предвестия этого наблюдаются уже и сейчас – с нулевых годов именно в этой стране нашли свое пристанище некоторые российские журналисты и члены запрещенных партий. Если украинская революция действительно победит коррупционный режим околовластной олигархии, вполне можно ожидать существенного роста этого миграционного потока за счет российских бизнесменов, уставших от того, как их кошмарят чиновники в собственной стране. Пока к такой перспективе можно относиться скептично и иронично – но ведь мало кто верил, что и Грузии удастся победить коррупцию, совершив неожиданный реформаторский рывок…

Вадим Штепа

18 февраля 2014 года

Источник: svpressa.ru