Для того, чтобы изучить сущность террористической войны, необходимо понимание терроризма, как политического явления. По нашему мнению, терроризм необходимо рассматривать в широком смысле слова и в узком смысле.

В широком смысле терроризм – это теория и практика террора, или, другими словами – это политика террора. Само понятие «терроризм» уже содержит в себе политическую составляющую и состоит из двух частей. Первая, духовно-идеологическая часть определяет терроризм как систему человеконенавистнических идеологических установок, норм и ценностей, направленных на устрашение отдельных групп, всего общества, с целью решения политических задач. Вторая, практическая часть определяет терроризм как систему деятельности террористов, террористических групп и организаций, выполняющих вышеназванные идеологические установки (подготовку к террористическим актам и их осуществление) для достижения определенных политических целей.

В узком смысле терроризм – это насилие, осуществляемое со стороны оппозиционных политических группировок, орудием которых является террористический акт против власти. Терроризм в таком смысле является объектом противодействия в первую очередь со стороны политических и государственно-властных структур, во вторую очередь – со стороны силовых структур и других спецслужб.

Таким образом, сущность терроризма определяется идеологией и деятельностью политических сил и группировок, применением ими крайних форм насилия и устрашающих средств максимального запугивания населения и толпы для вызова паники, страха и ужаса в целях реализации политических задач.

Таким образом, терроризм – это продолжение политической борьбы насильственными, жестокими по форме, средствами, которые наводят страх и ужас на население и общество и направлены в конечном итоге против политических организаций, политических лидеров и/или государственно-властных структур. Терроризм, как социальное явление, отличает многоплановость. Он включает в себя следующие элементы: экстремистскую террористическую идеологию, комплекс организационных структур для осуществления терроризма в тех или иных формах, практику террористических действий.

Необходимо подчеркнуть, что террористическая деятельность в правовом отношении тесно связана с политической оценкой со стороны государства, международной организации или какой-либо другой политической организации (политического института) наличия террористических организаций и совершения ими именно актов терроризма, а также с признанием террористов как политических противников.

Итак терроризм – это социально-негативное явление, которое проявляет себя в политической сфере общественной деятельности. При переходе в военную (или в военно-политическую) сферу терроризм, по нашему мнению, приобретает форму террористической войны.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ТЕРРОРИЗМА И ВОЙНЫ

Проблема соотношения таких терминов и понятий, как «терроризм» и «война» давно привлекает свое внимание со стороны различных ученых и экспертов. Давно замечено, что терроризм и война имеют много общего между собой.

Во-первых, по целеполаганию терроризм и война преследуют политические цели. Прусский генерал и военный теоретик Карл Клаузевиц в посмертно изданном труде «О войне» предложил классическую формулу, определившую место угрозы силой и ее применения во внешнеполитическом арсенале, когда писал: «Война есть продолжение политики другими средствами». Большинство современных исследователей терроризма приходят к выводу о том, что терроризм – это, прежде всего, проведение политики террора (то есть, по сути – террористической политики), основной, конечной целью которой является оказание давления на власть, элиту и общество той или иной страны (группы государств или всего мирового сообщества) для последующего вызова необходимых политических изменений.

Во-вторых, по характеру применения средств терроризм и война связаны с применением насильственных средств. Так, исследователь А.М. Бородин считает, что «… крайней формой проявления насилия в сфере политических отношений, когда на карту ставится жизнь человека, является терроризм, где насилие выступает как инструмент сохранения или изменения проводимой в стране политики». Порою террористические и воинские формирования мало отличаются по вооружению, обмундированию и боевой выучке. Например, незаконные формирования так называемой республики Ичкерия в период с 1994 по 2002 год в ходе боевых действий (на территории Чечни и Дагестана) и террористических актов (в Буденновске, Первомайском) применяли оружие производства многих государств (США, России (СССР), Великобритании, Китая, Пакистана и т.д.), в том числе танки, артиллерию и авиацию.

Факт оснащения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики новейшей военной техникой констатировал в 1995 году Конституционный Суд Российской Федерации. Исследователи А.В. Малашенко и Д.В. Тренин также считают, что «…реальный противник России располагал существенной военной силой». В свою очередь ученые-террологи Академии управления МВД России в своей монографии пришли к однозначному выводу: «сегодняшние террористические организации … широко используют новейшие типы оружия, средства связи и транспорта». То есть террористы имеют вооружение не хуже, а порою и лучше по качеству, чем действующие армии многих суверенных государств.

Война, как мы уже отмечали выше, также как и терроризм, связана с применением насильственных средств. Например, современный исследователь военно-политических проблем О.М. Михайленок, анализируя соотношение войны и насилия, в своей научной работе утверждает: «В течение тысячелетий война рассматривалась как единственное средство решения международных проблем, насилие – как решающий фактор развития отношений между классами, нациями, этническими группами, как “повивальная бабка истории”».

В-третьих, оба явления, что терроризм, что война, как мы отмечали выше, своим последствием имеют человеческие жертвы, разрушения объектов, нанесения огромного вреда экологии и жизненного пространства для человечества. Исследователь-терролог М.П. Требин отмечает возрастание количества смертей посторонних и случайных лиц. Если в 1970-х годах 80% террористических акций было направлено против собственности и 20% – против людей, то в 1980-х годах 50% из них были направлены против собственности и 50% против людей. Эта тенденция сохраняется и в 1990-х годах. Террористические акты стали более тщательно готовиться. В итоге – до 90% этих акций в той или другой мере достигают своей цели. По данным Национальной комиссии по терроризму США, содержащимся в ее докладе конгрессу в июне 2000 года, среднестатистический акт в 1990-е годы приносил на 20% больше жертв, чем два десятилетия назад.

Войны несут смерть и страдания большому количеству людей, независимо от того являются ли они комбатантами или нет. Так в Первую мировую войну число погибших составило около 10 млн. чел., раненных – свыше 20 млн. Во Второй мировой войне число погибших превысило 55 млн чел., а количество раненных составило около 28 млн.

В-четвертых, терроризм и война, как явления, рождаются в результате глубоких политических и социально-экономических противоречий как внутри отдельного общества, так и между государствами или группами государств. Например, исследователь Ю.А. Брусницын пришел к выводу: «… мировой опыт свидетельствует о том, что терроризм особенно остро проявляется в тех регионах и в те периоды, когда обостряются противоречия в социально-политической сфере, происходит смена общественных отношений и государственного устройства, отсутствует стабильность правового пространства и правопорядка … Терроризм есть следствие нерешенности социальных, в том числе национальных и религиозных проблем, имеющих для данной социальной, национальной или иной группы онтологическое значение».

Исследователь А.М. Бородин подтверждает, что «терроризм, являясь по своей сути сложным социально-политическим явлением, аккумулирует в себе социальные противоречия, достигшие в … обществе уровня конфликта». В то же время специалист из Военного Университете МО РФ доцент А.Н. Мешин считает, что и война является социальным явлением, «представляющее собой одну из форм разрешения общественных (в первую очередь политических) противоречий между государствами, нациями, классами и другими социальными группами средствами вооруженного насилия». Специалисты из Военной академии РХБЗ А. Синькелев и Д. Самосват также считают, что «мировые войны порождаются глубинными социально-политическими и экономическими причинами объективно-субъективного характера».

Одновременно, между войной и терроризмом в обозначенных нами характеристиках имеются существенные различия.

Первое состоит в различии предметов воздействия при преследовании политических целей. Обратим внимание, на то, что основным объектом воздействия, как при проведении террористических актов, так и при ведении войны является руководство государства.

А вот предметом воздействия, по нашему мнению, имеет существенное различие. Так, предметом своего воздействия террористы выбирают либо представителей политической власти, либо отдельных людей, которые оказываются жертвами в большинстве случаев по случайным обстоятельствам и не являются прямыми политическими противниками террористов. Например, убийство эрцгерцога Австро-Венгрии Франца Фердинанда в г. Сараево (Босния) в июне 1914 года, которое стало формальным поводом для начала Первой мировой войны является примером, когда в качестве предмета воздействия выбран политический лидер. При этом объектом воздействия при совершении данного теракта явилось высшее руководство Австро-Венгрии и ее союзников. А в случае чудовищного захвата заложников в сентябре 2004 года в школе № 1 г. Беслана предметом воздействия были выбраны случайные жертвы: дети, их родители и работники школы. Однако объектом воздействия при совершении этого теракта было высшее руководство страны во главе с Президентом России В.В. Путиным и проводимой в Чеченской республике политики, против которого террористы пытались (имели цель) вызвать протест российского общества.

В отличие от террористических акций, предметом воздействия при ведении войны (когда также преследуются политические цели), становятся вооруженные силы противника, его система коммуникаций, связи и управления. При этом, агрессор, как правило, старается если не привлечь гражданское население на свою сторону или, то хотя бы минимизировать его способность оказывать помощь своей армии. Например, немецко-фашистские захватчики во время нападения на Советский Союз в 1941 году провозглашали лозунг «освобождения от большевистского ига» народов СССР и создавали структуры местного самоуправления на оккупированной территории из числа лиц, проживающих на ней (старосты, полицейские и т.д.). Армия США, при вторжении в Ирак в 2003 году, с помощью лозунгов освобождения от «тирании» С. Хусейна и «установления демократии» в стране постоянно подчеркивала свое миролюбие по отношению к гражданскому населению оккупированной территории и всячески пыталась привлечь его на свою сторону.

Второе различие состоит в отношении к степени информированности населения. Современный терроризм, который, в отличие от более ранних террористических актов, приводит к значительным разрушениям, вовлекает в свою орбиту значительно б?льшее количество населения, властных структур, активно развивается благодаря развитию информационных технологий и сильно зависит от средств массовой информации и степени информированности населения. Можно сказать, что при проведении террористических актов насилие осуществляется только (в основном) для того, чтобы оно получило наиболее широкий общественный резонанс, стало известным как можно б?льшему кругу людей, с помощью СМИ и других информационных каналов стало источником психологического воздействия (наведение страха и ужаса) на политическую власть и общество.

Например, захват заложников в театральном центре на Дубровке в Москве в октябре 2002 года, а также участие в переговорах с террористами известных общественных деятелей (врача Л. Рошаля, певца И. Кобзона и т.д.) позволил действиям террористов стать центральной темой всех отечественных СМИ. Проведенные в то время социологические исследования показали, что 67% населения испытали в результате этого теракта чувство боли, катастрофы по отношению к себе, своей семье и месту жительства, а 70% – предположили, что следующий теракт произойдет в их населенном пункте. Аналогичные данные были получены после воздушной атаки террористов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, которая ударила по психике миллиардов людей во всем мире.

В отличие от актов терроризма противоборствующие стороны во время ведения современной войны всячески препятствуют получению достоверной информации об их истинных намерениях и целях и способствуют дезинформации широкого круга мировой общественности, властных структур, военной разведки противника и т.п. Фактически во время боевых действий ведется информационная работа по созданию положительного имиджа своей военной политики, действий своих войск и созданию негативного образа неприятеля в глазах мирового общественного мнения. Например, Соединенные Штаты во время войны с Ираком в 1991 году (кодовое название «Буря в пустыне»), сумели не только создать себе образ мирового борца со злом, но и присвоить себе ореол победителя. Однако по результатам той военной операции армия С. Хусейна не была окончательно разгромлена и у многих высших военных руководителей государств, граничащих с Ираком, еще возникал вопрос: возможен ли новый кризис в Персидском заливе?

Третье различие состоит в степени возможности противодействия насилию и защиты собственной жизни. Насилие в терроризме, как правило, в основном осуществляется против случайных людей, не имеющих прямое отношение к политической власти. Жертвы терактов, как правило, не готовы оказывать террористам сопротивление. Погибшие люди в Москве в 1999 году во время взрывов домов в Печатниках и на Каширском шоссе не являлись политическими противниками террористов и их руководителей, не были готовы к тому, что их может застать неожиданно смерть, когда они мирно спали. Сами по себе дети являются по сути беззащитными без помощи взрослых в окружающем мире. Тем более выглядит чудовищным захват в заложники детей (в том числе, малолетних) в школе № 1 г. Беслана в 2004 году и беззащитных рожениц в больнице Буденновска в 1995 году. При этом взаимоотношения между террористами и жертвами терактов (например, заложниками) не регулируются никакими правовыми актами, что еще больше развязывает руки первым в совершении насильственных действий над вторыми. При этом любое государство и все мировое сообщество изначально признает, что террористы – это преступники, которые должны или быть уничтожены, или преданы суду.

В отличие от терроризма международное право допускает возможность разрешения конфликтных ситуаций военным путем, стремясь поставить участников выбора разрешения спора вооруженным путем в определенные рамки соблюдения правил применения силы. То есть, правовое регулирование военных действий устанавливается нормами международного гуманитарного права, в основе которого лежит основополагающий принцип гуманизации ведения войн. Это защита жертв вооруженных конфликтов, установление правового статуса военнопленного, уголовное преследование за совершение «военных преступлений», посредничество Международного Комитета Красного Креста и т.д.

Таким образом, различие состоит в том, что жертвы от актов терроризма не способны защищать свою жизнь и противодействовать террористам. А при проведении боевых действий насилие применяется, как правило, против вооруженных участников (комбатантов), которые с оружием в руках могут не только защищать себя и оказывать сопротивление нападающей стороне, но и наносить ответный удар противнику, в том числе лишая его жизни. То есть, в отличие от актов терроризма, во время войны осуществляется противоборство вооруженных участников конфликта, в ходе которого происходит гибель с обеих сторон. При этом комбатанты противоборствующих сторон могут оказывать друг другу сопротивление и психологически готовы (пусть, иногда и вынужденно) принять смерть или потерю здоровья. Например, лейтенант А. Соломатин, героически погибший в бою с боевиками в районе села Первомайское (Чечня) 1 декабря 1999 года (взорвал себя гранатой вместе с врагами) так писал незадолго до своей гибели: «… Я клянусь, что умру за свою великую Родину, не задумываясь и не сожалея ни о чем».

Четвертое состоит в различии соотношения внешних и внутренних сторон социально-политических противоречий. Терроризм, как правило, рождается в результате внутренних политических, социально-политических и социально-экономических противоречий, наличия внутри общества конфликтов между различными социальными группами в тяжелой и острой форме. Например, исследователь А.М. Бородин среди причин терроризма называет незанятость, инфляцию, неопределенность жизненных перспектив и общую неуверенность, царящую в обществе, изъяны в системе образования и культуры, слабость государственной власти, социальный страх, … углубляющийся всеобъемлющий кризис, который поразил все сферы общественной жизни – экономическую, социальную, политическую и духовную. Исследователь С.М. Бутрин также считает, что проявления терроризма тесно связаны с социально-экономическими, политическими и духовными процессами, происходящих в данной стране.

Войны, чаще всего, происходят между государствами, то есть они появляются в результате наличия неразрешенных межгосударственных противоречий и конфликтов. Например, военный мыслитель С.А. Тюшкевич считает, что «война – это и особое состояние общества и государства, ведущих войну; и особая, насильственная форма взаимоотношений государств и народов; и особая, специфическая форма разрешения противоречий и спорных вопросов между ними и т.д.». Исследователь Г.В. Ососков также приходит к выводу, что «…война в самом общем виде представляет собой форму разрешения общественно-политических, экономических, идеологических, религиозных и других противоречий между государствами, народами нациями и социальными группами средствами вооруженного насилия». Таким образом, в отличие от терроризма, причина появления войн для отдельной страны имеет внешнеполитическую природу.

ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ВОЙНА, КАК РЕЗУЛЬТАТ ПЕРЕХОДА ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ УГРОЗЫ В ВОЕННУЮ (ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКУЮ) СФЕРУ

Итак, мы рассмотрели общие и отличительные черты войны и терроризма. Что же образуется в случае, когда терроризм и война соединяются вместе, говоря языком известной рекламы – «являются изделием в одном флаконе»? Ученые-террологи называют такое явление разными терминами. По-нашему мнению, внимания заслуживают три достаточно часто употребляемых термина: «военный терроризм», «внешний государственный терроризм» и «террористическая война». Рассмотрим их последовательно.

Так, термин «военный терроризм» пока не нашел в отечественной научной мысли единого и устоявшегося толкования. Например, в выпущенной в Военном Университете монографии «XXI век: новые вызовы национальной безопасности России» доцент К.П. Буртный описывает этот термин следующим образом: «Военный терроризм имеет место во время войны и направлен на экономическое и военное ослабление противника, уничтожение его промышленной и оборонной мощи, на приведение его в оцепенение, наведение ужаса на население, изменение психологической обстановки в стране, причем иногда самым существенным образом … Во многих случаях военный терроризм – это, по существу, геноцид … Репрессии оккупационных режимов против мирного населения могут рассматриваться как особый вид военных действий и, скорее всего, как часть войны. Тайными эти террористические репрессии бывают редко, поскольку тогда утрачивается смысл – устрашение».

При этом доцент К.П. Буртный не дает определение военному терроризму, но выделяет его признаки:

– объектом воздействия являются с одной стороны экономическая и военная мощь противника, с другой стороны – гражданское население противостоящей стороны. В то же время обратим внимание на то, что уничтожение промышленной и оборонной мощи противника осуществляется, как правило, диверсионными методами. По-видимому, К.П. Буртный не делает различия между диверсантами и террористами во время войны;

– военный терроризм и геноцид – понятия одного порядка;

– основное «оружие» военного терроризма – это репрессии против мирного населения.

Кроме К.П. Буртного того же мнения относительно сути, содержания термина «военный терроризм» придерживается исследователь Ю.М. Антонян в своей книге «Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование».

Термин «внешний государственный терроризм» имеет иное звучание, в отличие от «военного терроризма» и, по нашему мнению, представляет собой политику террора (то есть, террористическую по характеру) отдельного государства в отношении других стран. В отличие от внутреннего государственного терроризма, когда высшее политическое руководство проводит репрессии в отношении собственного населения, внешний государственный терроризм представляет собой совокупность действий (систему) органов государственной власти одной страны по планированию, организации и проведению террористических актов против руководства и населения других государств.

«Несомненно, – утверждают, к примеру, исследователи И.П. Блищенко и Н.В. Жданов, – террористические акты государств представляют наибольшую опасность для международного мира и безопасности, однако их следует относить к актам агрессии … Террористические акты, совершаемые властями какого-либо государства организованной деятельности, рассчитанной на совершение террористических актов, в другом государстве, необходимо квалифицировать как акт косвенной агрессии». Говоря о «государственном терроризме», Л.А. Моджорян указывала, что он «может принимать форму угрозы вторжения в пределы иностранного государства, чтобы вынудить его принять ультиматум государства-террориста. Это уже будет прямым актом агрессии».

Итак, внешний государственный терроризм подразумевает, прежде всего, агрессию, пусть и в косвенной форме одного государства против другого. К примеру, администрация США, обвиняет в проведении политики внешнего государственного терроризма Иран, Сирию (а в недавнем прошлом обвиняло Ирак и Афганистан). В то же время многие действия официального Вашингтона на международной арене можно квалифицировать как политику внешнего государственного терроризма. Например, военная и финансовая поддержка со стороны США моджахедов, воюющих против Советской Армии в Афганистане (1979-1989 гг.) привела к появлению мощных международных террористических организаций, одна из которых известна как «Аль-Каида» (дословный перевод – «База»). А бомбардировки территории Сербии в 1999 году способствовали смене политического режима в Белграде, окончательному распаду некогда союзного государства (после отделения Черногории и отторжения Косово). Независимость последнего, как известно, уже признали 47 стран. Фактически все эти события привели к пересмотру (кризису) существующего международного порядка.

Достаточно основательно учение о «мятежевойнах» разработал один из выдающихся русских военных теоретиков зарубежья XX века Е.Э. Месснер. Классик отечественной военной мысли давно предупреждал о появлении в XXI веке нового вида войн – мятежевойн, которые как раз и характеризуются «воеванием в стиле мятежа». Терроризм, по мнению Е.Э. Месснера, это одновременно одна из новых форм ведения современной войны и способ борьбы слабых акторов против более сильных.

Похожий термин, но под другим названием – «террористическая война» – разработал современный немецкий политический философ Х. Хофмайстер, который под ним понимает эффективный способ ведения войны слабыми акторами против сильных. Эту войну, полагает Х. Хофмайстер, невозможно выиграть, используя только силовые (военные) средства. По его мнению, сильная в военном отношении сторона ведет обычную (классическую) войну (агрессию) против слабой. В то же время, слабый актор, чтобы уравнять свои шансы против сильного, как правило, избирает террористические методы борьбы, то есть ведет террористическую войну.

Между мятежевойной и террористической войной с одной стороны и терроризмом с другой стороны отмечается немало сходства. Главными средствами в такой войне являются отсутствие каких-либо шаблонов и норм, классических, грандиозных массовых сражений (против массовых армий – тактика «комаров»), психологическое воевание с целью покорения разума и души атакованного народа, насилие (устрашение, террор) и партизанство. Видимо, разными названиями авторы-создатели данных терминов, описывали ранее и описывают в настоящее время одни и те же социально-политические явления.

Таким образом, среди общих черт военного терроризма, внешнего государственного терроризма и террористической войной (мятежевойной) мы можем назвать следующие:

 – сочетание военных и террористических методов ведения боевых действий;

– объектами воздействия, в первую очередь, являются руководство и население государства (которое порою переходит в геноцид), и только в последующую – вооруженные силы противника;

– отсутствие классических шаблонов при ведении боевых действий;

– все вышеназванные термины чаще всего подразумевают способ борьбы слабых (в социально-политическом и военном аспектах) акторов против сильных, который позволяет порою уравновесить шансы на победу для более слабой стороны.

Отметим, что в обычной (классической) войне, как правило, важнейшими задачами для войск наступающей стороны (агрессора) являются:

– уничтожение и подавление живой силы противника (комбатантов);

– уничтожение боевой техники противоборствующей стороны;

– разрушение военных объектов и всей военной инфраструктуры противника (в том числе коммуникаций).

 РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ТЕРРОРИЗМОМ И ДИВЕРСИЯМИ

Прежде чем разобраться в различии между классической войной и вышеприведенными терминами сначала попробуем ответить на вопрос: есть ли принципиальные различия между терроризмом и диверсиями? Так, по мнению авторов монографии «Современный терроризм: социально-политический облик противника» диверсия – это не терроризм, а один из видов борьбы, в первую очередь, с военным противником. Различия, по мнению ученых Академии управления МВД РФ, между терроризмом и диверсиями существенны и заключаются в следующем:

– диверсионные акции совершаются, как правило, во время боевых действий и против государства – противника, а террористический акт обычно осуществляется в мирное время и от имени своей, негосударственной, и обычно нелегальной организации;

– объектом действий диверсантов являются военные объекты или объекты двойного назначения (мосты, вокзалы, порты), а современные террористы наносят свои удары по местам массового скопления мирного населения;

– диверсия объективно выражается лишь в совершении взрыва, поджога и других общественно опасных действий и не более того, а терроризм такими действиями не ограничивается, террористам более выгодна угроза, а не сама акция;

– при совершении акта диверсии действия направлены на причинение противнику максимально возможного вреда, а при совершении террористического акта цель совершенно иная – устрашение населения или его части, создание и поддержание в обществе обстановки страха;

– целью диверсионных акций является ослабление государства-противника, подрыв его экономической мощи и обороноспособности, а цели террористов состоят в давлении на властные структуры для принятия какого-либо решения или отказа от него;

– диверсанты действуют тайно, никому не сообщая о своих действиях и их результатах, а террористы, обычно действуют, открыто, демонстративно предъявляя свои требования.

ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ВОЙНА – ОСОБЫЙ ВИД ВОЙН

Согласимся в целом с этим мнением ученых Академии управления МВД РФ. Однако предположим, что вышеизложенные различия могут быть справедливы в случае, когда мы рассматриваем проведение диверсий в ходе обычной (классической) войны. Возможно, что когда ведется террористическая война (военный терроризм, внешний государственный терроризм), различия между диверсиями и террористическими актами могут исчезать. На чем основаны наши предположения?

Во-первых, как мы отмечали выше, в террористической войне (военном терроризме, внешнем государственном терроризме), боевые действия ведутся с комплексным сочетанием военных и террористических методов борьбы. Они могут, как бы, меняться местами, и тогда диверсии могут проводиться в отношении гражданского населения, а теракт – в отношении вооруженных участников противоборствующей стороны (комбатантов), то есть может происходить слияние террористического акта и диверсионного действия. Примером здесь могут служить действия боевых групп против войск США и НАТО в Ираке и Афганистане, когда террористический акт, организованный боевиками имеет целью поразить военнослужащих оккупационных войск. Однако в результате террористических акций вместе с военнослужащими США и НАТО гибнут представители местного населения.

Во-вторых, подготовкой и проведением терактов и диверсий могут заниматься один и тот же круг диверсантов-террористов, с каждой из сторон. Ярким примером здесь служит вооруженный конфликт между ХАМАС и ФАТХ в Палестинской автономии (между Западным берегом реки Иордан и сектором Газа). В этом противостоянии полностью отсутствует деление на комбатантов и некомбатантов, Фактически идет гражданская война между одной половиной тотально вооруженного народа против такой же другой половины.

В-третьих, в отличие от классической войны, диверсии и теракты в террористической войне (военном терроризме, внешнем государственном терроризме) направлены против руководства государств и населения стран, в чем имеется схожесть с классическим терроризмом. Например, руководство Ирана, с помощью такой мощной террористической организации, как «Хезболла», ведет необъявленную террористическую войну против Израиля (как против его руководства, так и граждан этой страны). В то же время правительство Израиля с помощью специально созданной антитеррористической команды «Мивцах эвлохим» («Божий гнев») уничтожает организаторов, вдохновителей и исполнителей терактов в отношении граждан еврейского государства. Врагов Израиля, заслуживающих смерти, определяет специальный совет при правительстве. Премьер-министр лишь сообщает решения этого совета командиру группы.

Таким образом, очевидные выводы и теоретические положения, сделанные при сравнении «классического терроризма» и «классической войны», могут претерпевать изменения при их наложении. А раз так, то террористическая война, а равно военный терроризм или внешний государственный терроризм, в отличие от теорий Е.Э. Меснера (мятежевойна) и Х. Хофмайстера, могут также стать методом борьбы более сильных акторов против слабых. Сильные в военном отношении государства также ведут войну, сочетая, военные и террористические акции против слабых в военном отношении стран. То есть, слабые и сильные акторы меняются местами в выборе средств вооруженной борьбы. Почему нами сделан такой вывод?

Во-первых, ведение террористической войны против слабого актора позволяет сильному актору, в свою очередь, уравнять шансы на победу (то есть по принципу «клин клином вышибают»), если другими путями не удается добиться собственных целей. С одной стороны, если более сильный актор начнет так называемую классическую войну на чужой территории, то он неминуемо будет объявлен агрессором (согласно нормам международного права). С другой стороны сильному актору, как правило практически невозможно с помощью крупных войсковых формирований уничтожить негосударственные террористические организации, построенные по сетевому признаку. Например, Израиль (сильный актор) вынужден был создать уже упомянутую нами организацию «Мивцах эвлохим» для уничтожения палестинских террористов и их пособников (слабый актор).

Во-вторых, применение террористических методов позволяет сильному актору более эффективно воздействовать на руководство противостоящей стороны с помощью разрушения его общественного и государственного устройства без широкого применения военной силы.

В-третьих, ведение террористической войны против слабого актора дает возможность сильному актору минимизировать свои людские и материальные потери.

 Итак, террористическая война (мятежевойна), а равно военный и внешний государственный терроризм, могут вестись (осуществляться) с обеих сторон, как со стороны слабых акторов, так и сильных. То есть все эти термины применимы для двух противоборствующих сторон (независимо от степени силы актора) и имеют тенденцию к слиянию в один термин, описывающий одно и то же социально-политическое явление. Принимая во внимание вышесказанное, а также схожесть терминов «террористическая война», «военный терроризм» и «внешний государственный терроризм», считаем, возможным объединить их в один термин – «террористическая война».

Таким образом, террористическая война – это результат перехода терроризма в военную сферу. Примерами террористической войны могут служить события сентября 2001 года в США, агрессия Грузии против Южной Осетии в августе 2008 года, боевые действия Израиля против ХАМАС в секторе Газа в декабре 2008-январе 2009 года. Многие аналитики считают, что события конца ноября 2008 года в Индии, когда горстка террористов в течение двух дней держала заложников в отеле «Тадж-Махал» (террористическая акция в Мумбаи) в большей степени напоминает военную (диверсионную) операцию.

Можно предположить, что данный вид войн (как и предсказывал русский военный мыслитель Е.Э. Месснер) становится основным в нынешнем веке. Следовательно, изучение опыта террористических войн необходимо для построения новой системы обороны и безопасности Российской Федерации.

Александр Перенджиев, эксперт Ассоциации военных политологов, доцент кафедры политологии и социологии Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова

http://www.arms-expo.ru/056051051057.html

Tweet