В мае 2013 года в Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации Клуб военачальников РФ провел научно-практическую конференцию «Исламизм и национальная безопасность России». Еженедельник "ВПК" опубликовал  основной доклад, в котором раскрыты социальный и политический аспекты распространения исламизма в России.

Тоталитарная идеология

Российская Федерация, как известно, многонациональная и многоконфессиональная страна. Не одно столетие в ней живут в мире и согласии представители многих национальностей, от чего только укреплялся общий духовный стержень нашего общества. За минувшие десятилетия мы вместе выдержали неимоверные испытания, в том числе самой кровопролитной войной ХХ века – Великой Отечественной. И все это благодаря дружбе народов. Но в последнее время находятся те, кто хочет подложить фугас под этот фундамент.

“ При отсутствии в России официальной идеологии в ряде мусульманских республик ислам де-факто является неотъемлемой частью идеологии, образования, бизнеса ”

Сегодня в России проживают, по различным оценкам, от 25 до 30 миллионов мусульман (с учетом мигрантов из среднеазиатских республик и Закавказья). В светском государстве, каковым согласно Конституции является наша страна, анализ общества по религиозному признаку до поры до времени можно было считать неактуальным. Однако в конце прошлого – начале этого века религиозный фактор, в первую очередь исламский, стал играть новую роль в мировом процессе. Одной из первых после распада Советского Союза это почувствовала Россия.

Мировое сообщество ощутило эту опасность 11 сентября 2001 года.

Вместе с тем следует различать ислам и исламизм. В энциклопедической трактовке исламизм – это религиозно-политическая идеология и практическая деятельность, направленные на создание условий, при которых любые противоречия внутри государства, где есть мусульманское население, а также межгосударственные отношения с его участием, будут решаться на основе норм шариата. В этом принципиальное отличие этой идеологии от иных, ее основная суть.

В некоторых источниках исламизм называется тоталитарной идеологией, предлагающей решение сложных вопросов современной жизни средневековыми методами.

К отличительным признакам исламизма относятся:

- императивное понимание Аллаха как верховной власти;

- требование возвращения к образу жизни и религии в том виде, который был дарован пророком;

- соблюдение активной веры в виде обрядов, традиций салафирии, то есть первозданной веры предков, претерпевших якобы в процессе развития человечества и ислама отступление от первооснов;

- главенство законов шариата над всеми светскими надстройками;

- неограниченное применение устрашения и насилия для достижения своих целей, в том числе при помощи террора.

В такой конструкции исламизм противостоит и самому исламу в его современном виде, приспособленном к более или менее секулярным условиям.

Сегодня исламизм наращивает влияние в обществе, постоянно выдвигая для этого соответствующие обоснования. С позиций этой идеологии есть что поправить даже в самом мусульманстве. К примеру, самые чистые в смысле правоверности из существующих исламских государств Саудовская Аравия, Кувейт и Иордания, оказывается, тоже не без греха. Например, шариат не предусматривает политического режима в виде правящей королевской власти. К тому же саудиты допустили, казалось бы, недопустимое – провели первые муниципальные выборы, отступив от консервативных традиций. В Кувейте женщины участвуют в выборах. В Бахрейне власти лояльны к массовым демонстрациям, а в ОАЭ обнаруживаются зачатки свободной прессы.

«Арабская весна» катком прошлась по ряду стран. Лишь те из них, где модернизация государственного политического устройства зашла не слишком далеко, сохраняют пусть и напряженную, но все же стабильность. Тем не менее при всей неоднородности исламских вероучений и внутренних разногласиях мусульманский мир очень сплочен. Не случайно многие экстремистские силы одержимы идеей воссоздания великого исламского халифата и имеют немало сторонников. Более того, можно с уверенностью прогнозировать, что в ближайшей перспективе исламский фактор станет приоритетным при формировании повестки дня многих форумов и международных организаций.

Как это ни парадоксально, но в Российской Федерации с ее государственной православной культурой и несомненным взаимовлиянием этнических особенностей и духовных ценностей разных народов ислам имеет даже более сильные позиции, чем в странах той же Средней Азии. При отсутствии в России официальной идеологии в ряде мусульманских республик ислам де-факто является неотъемлемой частью идеологии, образования, бизнеса. А вот исламизм там, где не получает активного сопротивления, до поры до времени воздерживается от откровенной агрессивности. Но лишь до поры.

Пример Чечни это хорошо показал. Сейчас эта республика умиротворена. Но диверсионно-террористическая война продолжается, она переместилась в другие районы – Дагестан, Кабардино-Балкарию, Ингушетию. В непростом положении оказалось население даже сопредельного Ставропольского края. В каждом из названных субъектов есть своя национальная база для боевиков. Положение настолько сложно, что выход из него федеральный центр находит порой в довольно спорных решениях.

Например, с прошлого года мы отказались от призывных ресурсов в одной из закавказских республик. Если до 2010 года из нее призывали порядка 20 тысяч ребят, то осенью 2012-го – только 179. Из них в воинские части Министерства обороны – 42, остальные – в МЧС. Насколько это разумно? Ведь армия – школа интернационального воспитания, а мы наоборот – как бы отталкиваем от себя кавказскую молодежь. Не говоря уже о том, что в названных республиках зашкаливает безработица. В Ингушетии она составляет 48 процентов, в Чечне – 35, примерно столько же в Дагестане. Получается, такими мерами мы заменяем понятие интернационального воспитания, дружбу народов.

Многое, конечно же, зависит от местной власти, которая пока остается неэффективной и ставит клановые, родовые отношения выше Конституции Российской Федерации и федеральных законов. Не секрет, что от значительных бюджетных вливаний в северокавказские республики, к сожалению, до сих пор нет положительной отдачи. Не дают результатов и меры по их социальному, экономическому развитию.

Так, государственный бюджет северокавказских республик сегодня на 50–90 процентов формируется и существует за счет федеральных дотаций. Но как оценивается это на самом Кавказе? Не раз приходилось слышать: на то, мол, воля Аллаха – он дает. Представим себе на минутку, что Аллах в силу каких-то кризисных ситуаций перестанет давать. Что тогда?

Но главное даже не в этом. Социальные и иные дотации зачастую просто не доходят до населения из-за коррумпированности местных чиновников. Зато на эти деньги скупаются недвижимость в Ставропольском крае, собственность и предметы роскоши в дальнем зарубежье. В моем родном селе (поселок Айгурский Ставропольского края. – Прим.ред.), где выросли мои родители, раньше вообще не было выходцев из северокавказских республик, хотя в принципе не вижу в этом ничего плохого. Удивляет другое. На отдельных улицах села коренных жителей осталось меньше, чем приезжих. Хотя село большое – три с половиной тысячи человек.

Повторю: все бы ничего, если бы процесс миграции населения осуществлялся в рамках интернационального общения и воспитания, дружбы народов. Но заселение выходцами с Кавказа исконно русских территорий идет с привнесением элементов исламистской идеологии, средневековых традиций и обрядов, вплоть до ношения хиджабов и негласного введения в обиход норм шариата. А это уже совершенно другая ситуация.

Сообщество правоверных

В ряде регионов Центральной России уже создаются джамааты – объединения правоверных. Они являются членами одной и той же общины, группируются вокруг одной мечети. В советское время мечетей было мало, а в отдельных северокавказских республиках они вообще отсутствовали. В этом случае мусульмане собирались в общины (джамааты) и справляли обряды в каком-нибудь помещении. В конце прошлого века понятие «джамаат» наполнилось другим содержанием. Это община, но уже не вероисповедальной направленности, а политизированной исламистской деятельности, в основе которой лежат фундаменталистские принципы, конкурирующие с традиционным в регионе исламом и традиционными общинами. Приверженцы этого течения стали создавать свои общины, которые также называются джамаатами, во главе с эмиром – арабским начальником, наделенным властью, в том числе военной.

Сейчас на просторах России таких джамаатов немало. В них находят место мусульманские представители как внутренней, так и внешней миграционной волны. Их существование, образ жизни деструктивны и направлены против коренного населения, включая соплеменников, лояльных установленному в государстве порядку. Посмотрите, что происходит в Дагестане, Татарстане. Там уже отстреливают и уничтожают муфтиев, других религиозных руководителей традиционного ислама. Прежде всего потому, что они поддерживают традиционный ислам, а исламистам это не нужно. Им нужен халифат.

Все мы, как и руководство страны, может быть, до сих пор серьезно не осознаем происходящее. К нам в дом пришли обученные в Саудовской Аравии священнослужители, которые на арабском языке насаждают свои ценности, требуют, чтобы исламизм в России возвели в ранг государственной политики. При этом они очень тонко играют на внутренних противоречиях страны, умело используют социальные и национальные проблемы, поддерживают все, что способствует развитию исламизма, и активно формируют таким образом свою социальную базу.

К сожалению, на них работает целый ряд объективных противоречий и проблем нашего государства. В том числе таких, как коррупция, которую мы пока никак не можем победить или хотя бы снизить до социально терпимого уровня. Свежий пример. Вслед за назначением нового руководителя правоохранительной структуры в одной из национальных республик некая преступная группировка тут же купила ему дом в столице, а другая – бронированный «Мерседес». После чего эта правоохранительная структура стала «крышевать» бизнес и преступления группировки, давить на добропорядочных граждан и бизнесменов. Что оставалось в этой ситуации делать простым людям? Не найдя справедливости и защиты в полиции, судах, граждане объединились, чтобы совершить самосуд.

Именно здесь и скрыты корни терроризма – в социальной раздробленности общества, коррупции, с которой в иных регионах никто не борется. Зато ее эффективно используют в своей подрывной работе религиозные радикалы. Для них это хороший повод для агитации в свои ряды все новых и новых боевиков, в том числе ребят, которых мы не берем на службу в армию и для которых не находится рабочих мест. Неудивительно, что после соответствующей идеологической обработки они уходят в лес, берут в руки оружие, становятся смертниками.

Превентивные акции

Принимаются ли какие-либо ответные меры? Безусловно. Но они должны быть более эффективны. Впереди Олимпийские игры, и если их безопасность не будет надежной, могут появиться проблемы, связанные с прибытием их участников и гостей.

Многое на этот счет было сказано в Послании президента. Убежден, что сейчас все силовики должны постоянно работать в местах проведения Игр, чтобы не дать возможности боевикам свободно перемещаться не только между субъектами Федерации, но и внутри северокавказских республик. Земля должна гореть под ногами у бандитов.

Если мы проиграем, это будет проигрыш всей России на ближайшие 50 лет. Это станет победой террористов над государством, чего нельзя допустить. Нашим руководителям-силовикам необходимо постоянно докладывать политическому руководству страны о ходе подготовки к Олимпиаде, держать ситуацию под контролем на своих участках работы.

Есть разные формы и методы противостояния радикальному исламизму в России. Это отдельная тема. Но об одном не могу не сказать. Наша страна – единственная в мире, которая имеет в федеративном устройстве столько народностей – около 140. Почему же в государстве нет органа, который бы координировал работу на данном направлении, вырабатывал методику, рекомендации по упреждающим конфликтные ситуации и проблемы действиям. У нас нет Министерства по делам национальностей и религии, а проблемы на этом участке просто кричащие. Они могут привести к катастрофе в масштабах всей России.

Говорят, что у преступности нет национальности, как и у терроризма. Но если мы будем разделять эту точку зрения, то загоним проблему вглубь и никогда не решим. Надо наконец признать: у преступности и терроризма, которые на Кавказе и в ряде регионов России тесно связаны с радикальным исламом, есть национальность. Признать и не скрывать.

Наши спецслужбы приобрели богатый опыт и имеют соответствующие возможности для получения нужной информации, принятия превентивных мер. Это и обеспечит стабильность как на Северном Кавказе, так и в целом в Российской Федерации.

Мигрантам нужны не музеи

На рост числа исповедующих ислам большое влияние оказывает иммиграция. Этому в немалой степени способствует наша "дырявая" и пассивная миграционная политика, которая фактически стимулирует приток иностранцев, большей частью мусульман.

Перенаселенность иммигрантами многих регионов современной России – факт, не требующий доказательств, который создает достаточно проблем социально-экономического, вероисповедального и внутриполитического характера.

Меняется не только национальный состав, но и сам культурный код светского государства. Жители российских городов традиционно многонациональны. Но не все готовы принять специфические особенности мусульманских обрядов, таких как намазы на площадях, ритуальные жертвоприношения, призывные крики муэдзинов, хиджабы, никабы и т. п.

Провалились попытки московских властей ознакомить мигрантов с русской культурой. Созданная в 2012 году программа "Музеи для мигрантов", в рамках которой приезжих должны были знакомить с историей и культурой Москвы, оказалась не востребована: мигранты в музеи не пошли. Более того, они поняли это предложение как трудовую нагрузку и потребовали соответствующего вознаграждения – от 300 до 500 рублей за посещение.

Образовательные учреждения мегаполисов переполнены представителями других государств и этносов, для которых учеба просто непосильна. Это снижает общий уровень образования, предоставляемого школой, так как учебное время для остальных учеников используется нерационально.

Неспособность иммигрантов считаться с местным укладом, их нежелание уважительно относиться к русской культуре и языку, нагрузка на социальную сферу за счет российских налогоплательщиков – все это вызывает вполне объяснимое неприятие коренным населением. Власть же вместо поиска конкретных решений проблемы ограничивается запретом на ее публичное обсуждение. От этого угроза межнационального напряжения не становится меньше, так как ущемленными остаются интересы представителей всех социальных и национальных страт – коренных и иммигрантов.

Сложившееся положение способствует росту националистических настроений в среде коренного населения (что ничем не лучше исламистского экстремизма), возбуждению страха перед интервенцией чужой недружественной культуры, которая резко отличается от культуры мусульман, являющихся частью коренного населения. Критичный взгляд на поведение "пришлых" механически переносится и на "своих".

Что же касается политического аспекта проблемы, то его суть заключается в захвате государственно-властных функций, провоцировании неповиновения населения законной власти путем устрашения и физического устранения непокорных, стремлении лишить идентичности и государственности народы, которые считают себя гражданами России, сеянии конфликтности по территориальным спорам и т. п. Мусульманам России внушается мысль о том, что их религиозный долг – борьба за независимость, создание исламского государства на части территории России.

Складывается впечатление, что теневая исламистская власть установилась на более широкой территории, чем до определенного времени мы полагали. Эксперты считают, что корни исламизма проросли в 55 субъектах России. Интенсивно исламизируются традиционно славянские территории. Так, Самарская область по этнической компоненте еще недавно считалась русской (85,6 процента по данным переписи 2010-го). Однако наплыв иностранцев кардинально меняет этническое равновесие населения. Без учета переселенцев из республик Северного Кавказа только за 2011–2012 годы и только учтенных местным УФМС около полумиллиона иммигрантов из сопредельных государств прибыли на постоянное жительство. И это вовсе не соотечественники по госпрограмме переселения на Родину.

"Новые" мусульмане

Исламские проповедники активно вовлекают молодежь в новые религиозные центры. Духовные и идейные наставники, обученные в исламских университетах зарубежья, крайне политизированы. Они склоняют верующих не считать авторитетами местных имамов, так как те недостаточно богословски образованы, терпимы к сложившейся в России политической ситуации и сотрудничают с каферскими (неверными) властями.

Среди "новых" мусульман многие прошли боевую подготовку, например в Сирии. Очевиден политический урон, который наносят России такого рода "добровольцы". Мало того, что их действия идут вразрез с внешнеполитическими усилиями России по урегулированию конфликта на Арабском Востоке, существует реальная угроза, что прошедшие боевое крещение радикалы скооперируются с уже существующим экстремистским бандподпольем Татарстана, Башкортостана, Северного Кавказа. Тогда радикал-исламисты предметно займутся такой же "демократизацией" России, какая осуществляется в Сирии и Ливии. А после победы территория России станет фундаментом дальнейшего строительства всемирного халифата.

На Ставрополье под эгидой конфедерации бизнесменов и промышленников Турции TUSKON открыто действуют группы последователей секты Гюлена, которую с 2007 года органы ФСБ и МВД периодически разоблачают и не успевают нейтрализовать в одном месте, как вскоре их ячейки обнаруживаются в другом, где продолжают вести экстремистскую работу, создают и финансируют антироссийские образовательные центры на территории Южного, Северо-Кавказского, Приволжского федеральных округов. За последние полтора десятилетия через подставные структуры только в ЮФО ими открыты 24 спецшколы, университет, университетское отделение и три языковых института.

В организованных сектой Гюлена турецких национальных школах в Ростовской области молодым мусульманам раскрывались "истины" о том, что земли юга России незаконно отняты у Турции и настало время их вернуть. Подобную "образовательную" работу адепты турецкой идеи ведут и со взрослыми, в основном на конспиративных квартирах. Аналогичная просветительская работа идет и на Украине, турецкие интересы давно сконцентрированы на Крымском полуострове.

Южный Урал, Южная и Северная Сибирь, Владивосток, нефтеносные районы страны плотно "прикрыты" таджикской шиитской общиной. Специалисты утверждают, что последние два-три года в эти регионы хлынул радикальный ислам из Центральной Азии и Закавказья. В одних случаях они воюют между собой, а в других – дружат, особенно против татарского имамата.

О ситуации в Татарстане мы иногда узнаем из новостных сюжетов о прошедших спецоперациях против то ли криминальных, то ли экстремистских группировок. Многие не догадываются, насколько глубоко окопалось исламистско-террористическое подполье в самом центре России. Даже в Казани нередки случаи боевых действий непосредственно в жилых кварталах. Исламистский экстремистский фронт развернул фланги против правоохранительных органов, против муфтиев, которых они называют марионеточными, если те не идут на открытую конфронтацию с властями.

До распада СССР в массовом сознании советских людей Татарстан был примером гармоничного сосуществования разных этносов и разных вероисповеданий на одной территории. С началом суверенизации в азиатских государствах единоверцев проснулись националистические силы в мусульманстве российских автономий. В экономически богатой, самодостаточной республике с численным перевесом титульной нации (53%) национализм очень быстро сросся с радикальным исламом и криминалом. Пыл самых яростных носителей экстремистских идей некоторое время сдерживался представителями старой бюрократии, но настало время смены поколений. Социальной базой экстремистов на Северном Кавказе являются преимущественно обедневшее население и безработная молодежь. Но почему это стало возможным в высокоразвитом индустриальном и научном регионе, каким является Татарстан, с хорошо образованным населением, рекордно низкой безработицей и многовековыми традициями мирного сосуществования мусульманского и иных этносов?

"Национализм – жажда власти, приправленная самообманом", – писал Джордж Оруэлл.

Неудаляемый экстремизм

Политически окрашенные выступления представителей радикального ислама, ранее ориентированные на сепаратизм, сегодня представляют новую религиозно-идеологическую платформу, едва ли не авангард поборников всемирного халифата. Экспертное сообщество давно указывает на сращивание исламского радикализма с криминалом. Нет расхождений во мнениях, что кавказский сценарий с большой долей вероятности возможен и в Центральной России. Добрая половина нашего Поволжья становится территорией джихада. Несмотря на запрещение "Хизб ут-Тахрир", еще в 2003 году признанной террористической организацией, в Татарстане ее сторонники беспрепятственно устраивают открытые автопробеги под исламистскими флагами, строят мечети.

Приведенные примеры сканированы с реалий жизни обычной российской глубинки. Что же происходит в регионах, где население исповедует преимущественно ислам? Вооруженное экстремистское подполье существует не только на Кавказе, но и в Поволжье. Опытные эмиссары из ближневосточных государств уже обучили и поставили "на крыло" не одно поколение радикально настроенных молодых последователей Аллаха.

Американская журналистка, изучавшая историю семьи бостонских террористов Царнаевых, брала интервью в мусульманских кафе Махачкалы. Отмечала, что парни и молодые мужчины проводят в этих заведениях большую часть суток, смотрят по спутниковым каналам репортажи с сирийского фронта и сокрушаются: "Там гибнут наши братья, воюющие против Башара Асада". В это же время российская государственная власть вырабатывала инициативный проект по урегулированию сирийского конфликта в интересах региональной и международной безопасности.

И в мусульманском обществе есть силы и структуры, которые хотят понять причины и найти способы снижения конфликтного потенциала исламизма и этнорелигиозной ксенофобии. Они нуждаются в помощи со стороны государства. Национально-конфессиональное неблагополучие чревато последствиями, которые невозможно ни залить деньгами, ни подавить силой.

Сегодня страна близка к материализации самых пессимистичных прогнозов. Во многих регионах Федерации развернута сеть подпольных исламистских структур, в которых ведают делами доморощенные и приезжие радикалы. Центрами исламистской идеологии и штабами экстремистских организаций становятся джамааты. В своем первичном значении джамаат – это община правоверных, группирующихся для совместного отправления религиозных обычаев. В современной версии джамаат – тоже община, но не вероисповедальной направленности, а политизированной исламской, конкурирующей с традиционным в регионе исламом и традиционными общинами. Их существование, образ жизни деструктивны, направлены против законной власти и населения, в том числе соплеменников, лояльных к установленным в государстве порядкам.

В Дагестане, где редкий день проходит без выстрелов, убийств, терактов, джамааты признаются наиболее разветвленной и деятельной исламистской структурой на территории России. Мусульмане в республике составляют 90 процентов, из них 97 процентов исповедуют суннитское направление (признание халифской власти). Сторонники радикального ислама объединяются и вооружаются для борьбы за создание шариатского государства, признаки которого в повседневной жизни уже налицо. Восстанавливается система вакфов – вида мусульманского права, подразумевающего управление имуществом, изъятым из оборота и предназначенным для поддержки ислама. Развивается исламский банкинг, то есть банковская система на исламских принципах (запрет на ссудные проценты и получение "грязных" денег от спекуляции, азартных игр, алкоголя, наркотиков, порно и т. п.). Сюда же отнесем и исламское страхование (правила распределения прибылей и убытков, которые соответствуют принципам шариата), и исключительно исламский женский гардероб, и медицину с перинатальными отделениями только для мусульманок, и полигамную семью, и мусульманские магазины, общепит, молодежные кафе.

Несмотря на формальный запрет деятельности отдельных джамаатов, признанных террористическими, их позиции не ослабли, а сторонники и последователи демонстративно и дерзко проводят свои акции, совершают автопробеги колоннами под исламистскими флагами, держат в прямом доступе экстремистские сайты, время от времени делают заявления. Интернет полон ссылок на публикации различных кавказских и других джамаатов с видеоматериалами, они доступны пользователю даже в тех случаях, когда в открывшемся окне появляется уведомление: "Материал удален по решению суда". В копии он доступен в том самом виде, в котором признан экстремистским.

Анатолий Куликов, президент Клуба военачальников Российской Федерации, доктор экономических наук, генерал армии

Опубликовано в выпусках № 16 (484) за 24 апреля 2013 год и № 25 (493) за 3 июля 2013 года

Источник: Военно-промышленный курьер