Редакции нашего сайта удалось пообщаться с востоковедом Александром Князевым, ведущим научным сотрудником ИМИ МГИМО МИД России, профессором СПбГУ на тему вероятности конфликтных ситуаций между странами ЦА в ближайшем будущем, их возможных причин и интересантов.

1. Насколько возможен межстрановой конфликт в ЦА, учитывая, что отношения Кыргызстана и Таджикистана далеки от идеала, а Узбекистан продолжает демаркацию и делимитацию границ?

Начало XXI века во всем мире характеризуется обострением территориальных споров, что связано с ростом национального самосознания, демографическими и экономическими проблемами в развивающихся государствах, потребностью в ресурсах и рядом других факторов. И Центральная Азия не исключение.

Погранично-территориальный конфликт между Киргизией и Таджикистаном давно уже и имеет все признаки, и квалифицируется как межгосударственный. Это давно уже не бытовой конфликт, когда местные жители, не поделив землю или воду, выходили померяться силой с кетменями. В этом конфликте уже много лет участвуют вооруженные силы и другие силовые структуры обеих стран, попытки урегулирования предпринимаются на уровне первых лиц двух государств. Учитывая, что происходит он в одном из самых сложных мест региона, и содержит в себе множество разломов – от собственно территориальных до уже устоявшихся межэтнических, а есть еще факторы криминального и религиозного характера, поэтому его завершение не видится простым и быстрым. 

Узбекистан довольно успешно решает пограничные вопросы со всеми соседями, и пока все выглядит достаточно благополучно. Но эта картина не должна быть поводом расслабляться: можно вспомнить, как киргизская оппозиция пыталась использовать ситуацию вокруг перехода Андижанского водохранилища под юрисдикцию Узбекистана для дестабилизации ситуации в своей стране. Нужно отдать должное руководству Киргизии в тот момент, возникшее напряжение было достаточно оперативно снивелировано, но не факт, что навсегда.  

2. Возможны ли какие-либо провокации в регионе на территориальной, национальной почве?

Во многих случаях даже при завершенной делимитации и демаркации границ недовольство проведенной линией границы в латентной форме существует у местного населения и может быть использовано в политических целях. Проблемы границ всегда быстро политизируются: ими пользуются и власти, и оппозиция для консолидации населения вокруг себя, либо для дискредитации политических оппонентов. В такой ситуации взаимные уступки по спорным территориям могут легко оцениваться внутри стран как предательство национальных интересов. И тогда мерой, определяющей уровень патриотизма среди части чиновников и жителей не только приграничных районов, но и прочих регионов той или иной страны, становится их вовлеченность в конфликт, демонстрация их патриотизма. Так и возникает пространство для провокаций. Можно вспомнить пример, ставший уже классическим: одним из серьезных поводов для «цветной революции» в Киргизии в 2005 году, приведшей к свержению президента Аскара Акаева, стало соглашение, решавшее территориальный вопрос с Китаем, где Киргизия уступила участок Узенги-Куш взамен на часть пика Хан-Тенгри, вызвавший сильное недовольство населения, чем воспользовалась оппозиция. Можно отметить, что в нагнетании тогдашней ситуации едва ли не решающую роль сыграл внешний фактор: активное участие в этом США. 

Возможности для провоцирования конфликтов во всех странах Центральной Азии и конфликтов между странами у США и их союзников есть и сейчас, они контролируют многочисленные неправительственные организации и, особенно, значительную часть СМИ. Поскольку Центральная Азия рассматривается сейчас в России как определенное окно возможностей, нестабильность в регионе в интересах США. Как и препятствование реализации китайских трансграничных проектов. Уязвимые для воздействия с американской стороны проблемы в странах региона имеют разное содержание — социальное, межэтническое, межрегиональное, межгосударственное и т.д. Те же прошлогодние события в Каракалпакстане технологически представляют собой классический пример попыток «цветной революции» под управлением «мягкой силы» Запада. Дабы не провоцировать, не хочется называть поименно существующие зоны возможных конфликтов – во всех без исключения странах региона, только отмечу, что в таком же точно контексте о Каракалпакстане мы с коллегами говорили задолго до прошлогодних событий. 

Источник: