Майдан стал для украинской политической жизни системообразующим событием, неким маркером, разделившим течение политической жизни на "до" и "после" него. Он привел к действительно революционным последствиям для политического класса страны, уничтожив прежние политические расклады, политические схемы и рейтинги.

Одним из самых важных последствий Майдана стала фактическая ампутация не только пророссийской части украинского политикума, но также и крах прежней левой сцены. Политический смерч зимы-весны 2014 года имел для украинских левых катастрофические последствия. Они оказались не готовы к такому повороту событий, и, как следствие, не смогли оперативно выработать ни оптимальную, с точки зрения перспектив движения, тактику сопротивления правому крену общества, ни, тем более, не сумели в него вписаться.

Результатом стал победный правый марш, когда под фактическим запретом стали элементарные понятия из левого идеологического лексикона. А без своего языка, объясняющего общественные процессы с позиций собственной идеологии, политические активисты обречены на бессмысленное размахивание флагами.

В результате украинский государственный проект, по меткому выражению публициста Олега Ясинского, стал напоминать самолет с двумя правыми крыльями, конструкцию не просто ненадежную, а нежизнеспособную. Такой самолет просто не взлетит, даже если в кабине пилота повесить портреты всех без исключения национальных "достойників" и каждые полчаса петь хором гимн.

Вместе с тем, как показывает европейская практика (а Украина, несмотря на нынешний крайне правый  сдвиг, продолжает на всех уровнях власти и общества декларировать европейский вектор движения), эффективная модель политической системы зиждется на электоральных "качелях", обеспечивающих поочередную смену у власти левых и правых политиков у власти. Такая модель обеспечивает устойчивость общества от соблазна чрезмерного радикализма, но она же предполагает, что левая идея и ее носители являются не "пораженцами" и потенциально подозрительными элементами, а полноправной частью политического поля.

Последние президентские выборы показали, что хотя украинские политики и соревновались в правизне со стенкой, стремясь перещеголять друг друга в националистической и милитаристской риторике, однако запрос на левые лозунги и левую программу, запрос на социальные реформы никуда не исчез.

Несколько цифр для размышления. На последних парламентских выборах (2012 год) за Коммунистическую партию Украины (КПУ) Петра Симоненко отдали свои голоса 13, 18 % украинцев. Это почти три миллиона людей. Причем, КПУ сумела тогда существенно расширить свою поддержку в центре и даже немного на западе страны. Так, в Киеве за коммунистов отдали голоса больше 9 % избирателей. Это почти  100 тысяч человек. На Луну они не улетели и никуда не эмигрировали.

Стоит учитывать и то обстоятельство, что существенный прирост голосов в 2012 году коммунистам дала не спекуляция на пророссийских темах, а грамотно "упакованная" политтехнологами партии левая тема. Социальная защита, антиолигархическая риторика, обещание национализации крупной промышленности, борьба за трудовые и социальные права, обещание бороться за сохранение и увеличение рабочих мест для простых людей. Словом, "Вернем страну народу".

Сейчас, в условиях фактического исчезновения КПУ в центре и на западе страны, в условиях ведущихся разговоров о запрете этой партии, ее избиратели деморализованы и дезориентированы. А значит, та политическая сила, которая начнет системно работать с этим социальным запросом, вполне сможет рассчитывать на консолидацию если не всего, то значительной части электорального наследства КПУ.

Еще одна партия традиционного левого спектра — Социалистическая партия Украины (СПУ) за последние десять лет так и не смогла преодолеть тенденцию к распаду и маргинализации, обозначившуюся после провальной для партии избирательной кампании 2006 года, когда она не преодолела барьер и не прошла в парламент.

За десять лет в СПУ пять раз менялись лидеры, произошло несколько расколов, партия теряла активистов и остатки рейтинга. И вот закономерный финал: на последних выборах в Киевраду СПУ, рассчитывавшая занять опустевшую после ухода КПУ левую нишу, получила мизерные проценты, так и не преодолев барьер.

По слухам, сейчас некогда вторая по величине левоцентристская партия страны находится на пороге очередного ребрендинга и смены руководства. Кто туда "зайдет" и кто станет новым владельцем партийного бренда, уже не столь интересно. Глядя на происходящее внутри СПУ, вспоминается финал известной басни Крылова: "А вы, друзья, как ни садитесь..."

Одной из причин, по которой "не вытанцовываются" левые политические проекты, является их изначальная слабая связь, либо отсутствие такой связи вообще со своей декларируемой социальной базой, то есть, с рабочими, с людьми наемного труда. А ведь опыт как французских социалистов и немецких социал-демократов, так и английских лейбористов указывает на то, что все они изначально выросли на базе широкого и мощного рабочего, профсоюзного движения.

Так получилось, что за отсутствием на Украине массового и влиятельного профсоюзного движения (официальная ФПУ не в счет), украинские левые представляют собой в основном, организации интеллигенции и офисных "белых воротничков". Нельзя сказать, что за прошедшие годы не делалось порпыток создания серьезного левопрофсоюзного политического субьекта. Одна из таких попыток, правда, неудачная, была связана с деятельностью профсоюза "Захист праці" Олега Верника и молодежной левонационалистической организации "Автономний Опір". Начинавшийся как достаточно амбициозный и претендующий на успех, этот проект по ряду причин "не взлетел", а сегодня "Захист праці" демонстрирует нулевую политическую активность.

Провальным оказался и дебют в парламентской политике активистов непарламентского левого обьединения "Ліва опозиція". Не мудрствуя лукаво они договорились с уже упомянутой СПУ и шли в Киевраду по мажоритарным округам как ее выдвиженцы. Опыт вышел полезным, но неудачным. Никто из "левых оппозиционеров" в Киевраду не прошел, и даже не занял сколь-нибудь приличного места в общем зачете.

Изначально вышедшая из "шинели" Организации марксистов "Ліва опозиція" ставила перед собой амбициозную задачу построения рабочей партии неотроцкистского толка. Несколько лет работы в этом направлении успеха не принесли, какой-нибудь  разветвленной структуры по регионам создать не удалось. Там  же, где структуры были (например, Харьков, Одесса или Крым), они фактически распались вследствие внутренней конфликтности активистов и проблем менеджмента.

"Ліва опозиція" была одной из немногих левых организаций, которая с самого начала Майдана делала пусть и нее последовательные, но настойчивые попытки "вписаться"  в него со своими лозунгами и идеями, в частности, пропагандируя социалистическую Европу и европейские социальные стандарты. Эти  попытки несколько раз приводили к конфликтам активистов ЛО с националистами. Активисты ЛО активно работали в таких структурах как Женская сотня, занимались культурно-просветительской работой в Украинском доме, устраивали там лекции и кинопоказы и т.д. Однако сколько-нибудь серьезных дивидендов эта работа не принесла.

Активно развивающий сеть первичных организаций по регионам Западной, Центральной и частично Восточной Украины (Киев, Тернополь, Ровно, Кировоград, Запорожье) профсоюз "Трудовая солидарность" Виталия Махинько сегодня не столь амбициозен и на данный момент не ставит перед собой глобальных политических задач. ТС работает как классический тред-юнион, защищая трудовые права четырех тысяч своих членов.

В активе Трудовой Солидарности такие громкие акции как протест строителей обьектов Евро-2012, привлекший внимание как отечественной, так и зарубежной прессы, или перекрытие железнодорожного моста возле станции метро "Выдубычи" с требованием вернуть долги по зарплате мостостроителям.

Однако в последнее время наметилась тенденция постепенного выхода акций Трудовой Солидарности за рамки чисто профсоюзной тематики. В прошлом году активисты профсоюза принимали участие в акциях инициативы "За мирный протест". А в конце мая и начале июня уже нынешнего года профсоюз поддержал так называемый "Кредитный майдан", в рамках которого валютные заемщики протестовали против произвола банков.

6 июня, накануне инаугурации нового президента, Трудовая Солидарность вместе с Институтом "Республика" и Красным Крестом провела в столице Марш мира, с требованием прекратить кровопролитие на Донбассе и защитить мирных жителей в этом регионе.

Основной проблемой Трудовой Солидарности, в настоящее время является кризис роста. Дело в том, что формат тред-юниона не позволяет эффективно решать целый спектр задач, нуждающихся именно в политическом решении. А попытки заполитизировать профсоюзную деятельность в украинских условиях ни к чему хорошему не ведут. Выходом из этой коллизии могла бы стать очередная попытка создания левопрофсоюзного субьекта, теперь уже в исполнении Трудовой Солидарности. Тем более, что для такого поворота есть все необходимые предпосылки и условия. Сама Трудовая Солидарность  тоже предпринимала попытки вписаться в Майдан и длительное время там работал профсоюзный "Свободный микрофон".

Учитывая ту аллергию, которую испытывает сегодня накрученный правой  пропагандой избиратель к чисто внешним атрибутам левой идеологии, заход на "осиротевшее" левое  поле с профсоюзной темой, не отягощенной  сектантским идейным бэкграундом бывших комсомольцев и коммунистов, в принципе мог бы быть успешен. Насколько этот прогноз оправдается, покажет время.

В отличие от "Лівой опозиції" и Трудовой Солидарности, другая непарламентская левая организация — "Боротьба", попыток вписаться в Майдан не делала. Зато, благодаря изначальному позиционированию себя в качестве противника евроинтеграции и обличителя националистического характера протестов, "Боротьба" удачно вписалась сначала в "Антимайдан", став одним из активных участников протестов против новой власти  в Харькове и Одессе (вместе с русскими  националистами и сталинистами), а затем и в "Русскую весну". Активисты "Боротьбы" были замечены среди участников кровавых столкновений майдановцев и антимайддановцев в Харькове, среди участников и жертв одесской бойни 2 мая.

Также "Боротьба" активно поддержала "сепаратистские" проекты ДНР и ЛНР. Таким образом, боротьбисты хотя и оказались выдавленными из Центральной и Западной Украины на юго-восточную периферию, однако смогли закрепиться в нише просоветских и пророссийских сил, и сегодня могут претендовать на часть бывшего электората КПУ. Ценой за приобретение новой социальной базы стала потеря политических перспектив в "большой Украине".

Тем не менее, даже на Юго-Востоке "Боротьба" остается маргинальной силой, не оказывая серьезного влияния на происходящие там процессы и проигрывая в борьбе за гегемонию и местным ополчениям и другим пророссийским организациям. Собственно говоря, радикальная смена политического поля и переориентация на Юго-Восток не принесли "Боротьбе" желаемого прироста рядов и расширения структуры.

Глядя на географию боротьбистской активности, нетрудно заметить, что она совпадает с географией партийных ячеек. Там где до Майдана у "Боротьбы" были  дееспособные организации, там и сегодня "Боротьба" заметна на местном уровне. Речь идет о Харькове и Одессе. А вот, например, по другим областям Юга, а также на Донбассе "Боротьбы" практически не видно.

Подытоживая этот беглый анализ можно констатировать, что, несмотря на наличие целого ряда серьезных проблем и на явный кризис кадрового и смыслового наполнения левой политики в постмайданной Украине, перспективы ее возрождения есть. И связаны они с приведением партийной надстройки в соответствие с профсоюзным базисом. Иначе говоря, рабочей партии широкие массы украинцев поверят только тогда, когда она будет строиться на базе рабочих организаций.

Кто из существующих сегодня левых организаций сумеет решить эту задачу, тот и получит главный приз. Дело это, конечно, рискованное, но, как говорят в народе, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Дмитрий Стешенко

23.06.2014

Источник:http://www.rosbalt.ru/ukraina/2014/06/23/1283007.html