На прошедшей неделе глава Дагестана Рамазан Абдулатипов совместно с заместителем секретаря Совета безопасности РФ Владимиром Назаровым провели заседание Антитеррористической комиссии республики. На заседании было отмечено, что благодаря активной деятельности правоохранителей удалось снизить количество преступлений террористической направленности в Дагестане почти в два раза.

22 января новое заочное обвинение было предъявлено Доку Умарову– лидеру террористического банд-подполья. Об этом сообщает Интерфакс со ссылкой на некие собственные источники. При этом в материале информационного агентства утверждается, что обвинение Умарову на сей раз предъявили по ст.205.2 ч.1 УК РФ: Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма.

По окончанию года многие ведомства и организации публикуют результаты своей работы за истекший период. И, следуя этой тенденции, к процессу подведения итогов подключилось и северокавказское бандподполье. В первой декаде января его пиар-менеджеры обнародовали статистику необъявленной локальной войны в южной части России. Правда, несмотря на то, что исламистская группировка "Имарат Кавказ" имеет претензии на часть территории Российской Федерации от Чёрного до Каспийского морей, копошение доморощенных "моджахедов" происходит лишь в её восточной части. Краснодарский край, Ростовская область, Адыгея, Карачаево-Черкесия пропагандистами-радикалами не упоминаются, как будто от их завоевания воинственные ваххабиты уже отказались. Впрочем, им не до западных административных образований, когда и на востоке земля под ногами горит.

Глава Чечни Рамзан Кадыров сообщил о том, что перехваченные переговоры боевиков свидетельствуют об уничтожении главаря северокавказских террористов Доку Умарова.

Федеральная политика по развитию Северного Кавказа неэффективна. Несмотря на громадные бюджетные вливания в северокавказские регионы, многие проблемы там лишь усугубляются. Доклад с такими выводами обнародовали специалисты Института экономической политики (ИЭП) имени Е.Т. Гайдара. По мнению ряда других экспертов, многие перечисленные проблемы не решаются не только на Северном Кавказе, но и во всей стране.

Размышления о проблеме исламского экстремизма и терроризма руководителя научного направления «Политическая экономия и региональное развитие» Института экономической политики им. Егора Гайдара к.э.н. Ирины Стродубровской, которая несколько лет вместе со своими коллегами пристально изучает ситуацию на Северном Кавказе.

После теракта в Волгограде тема терроризма не перестает волновать россиян, а обнаруженная в Дагестане мастерская по изготовлению поясов смертников, в которой при обыске нашли еще и автомобильные транзитные номера с кодами нескольких российских регионов, заставила переполошиться людей в глубинке. По мнению экспертов, находка наглядно демонстрирует географию интересов террористов, а вполне возможно, что речь идет о предотвращении терактов в этих городах. Все это означает, что удар может быть нанесен в самом неожиданном месте, когда конечные цели заказчиков предугадать будет крайне сложно.

За год до зимних Олимпийских игр в Сочи российское руководство спешно взялось решать проблему стабильности на Северном Кавказе. Путь избран традиционный – смена «неблагонадежных» руководителей республик. Вслед за президентом Дагестана Магомедсаламом Магомедовым, который сложил полномочия досрочно, уйдет президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров – он не будет участвовать в выборах главы региона в сентябре текущего года. Кроме того, готовится замена еще нескольких республиканских глав. Об этом сообщает «РБК-daily».

В южных республиках России не первый год действуют исламские суды. Ингушетия – пока единственный регион России, где официально существует суд шариата, причем именно под этим названием. В мае 1999 года решением муфтия республики был создан шариатский суд, или кадият, во главе с кади – религиозным судьей. Таким кади на собрании мусульман Ингушетии был избран Абдурахман Мартазанов, получивший исламское образование в Египте. Он также занимает должность первого заместителя муфтия республики.

Духовное управление мусульман Дагестана ликвидировало отдел, проводивший экспертизу религиозной литературы и аудио-видео продукции. Именно эта структура пополняла список сочинений, вредных для мусульман из-за наличия ваххабитских идей и канонических ошибок, а по сути, вносила немалую лепту в вооруженное противостояние в республике.

Последнее заявление главы «кавказского эмирата» Д.Умарова с резкой критикой арабского «идейного борца» Моганнеда (кстати, он стопроцентный саудовец с йеменскими корнями, а не эмиратовец, как утверждает Википедия) фактически поставила «крест» на попытках мирового «зеленого интернационала» подмять под себя национал-сепаратистское движение в Чечне. Напомним, что Моганнед был обвинен во внесении смуты в ряды движения и тем самым фактически был признан раскол в рядах боевиков. Всем этим откровениям, коих было два, предшествовало то отставка Д.Умарова с поста «эмира», то дезавуирование этого заявления. Все это говорит только о том, что в рядах боевиков очень серьезный раскол, Моганнед совсем не одинок в своем «оппортунизме», и за ним стоят силы, как минимум, равноценные с лояльными Д.Умарову отрядами.

После покушения на президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова в СМИ высказывались различные версии о том, кто может быть причастен к совершению этого преступления. Одной из заинтересованных сторон в дестабилизации обстановки в республике чаще всего называли представителей исламистского подполья, связанного с зарубежными джихадистскими группировками. Безусловно, нельзя связывать происходящие события в Ингушетии только лишь с данными экстремистскими формированиями. Тем не менее использование смертника, направившего заминированный автомобиль на кортеж президента, является одним из наиболее популярных методов проведения терактов исламистами, и тем самым указывает на их след.

Этнические республики Северного Кавказа все еще остаются головной болью и источником тревог. Решительные действия по улучшению политического климата, экономической ситуации, предпринятые по инициативе федерального центра, пока не приводят к желаемым результатам. Сегодня Москва вынуждена держать в этом стратегически важном регионе значительные группы различных силовых структур. Успешное выдавливание сепаратистского подполья из Чечни, предпринятое в ходе «чеченизации» конфликта, привело к выплескиванию его за пределы Чеченской республики. Уменьшение числа военных операций сепаратистов на территории Чечни сопровождается ростом их числа в других республиках Северного Кавказа, особенно приграничных – Дагестане и Ингушетии.

Исторически ислам был привнесен на Юг России, прежде всего в северокавказский регион, извне. Насаждался он здесь в течение многих веков, опираясь главным образом на мощь внешних сил. Процесс исламизации северокавказских этносов носил асинхронный характер, в результате чего степень укоренения ислама, его формы в различных субрегионах оказались различными: уровень исламизации северокавказских этносов неуклонно понижается с востока на запад. На северо-востоке (Дагестан, Чечня, Ингушетия) получил развитие суннитский ислам шафиитского толка в форме суфизма (накшбандийский и кадирийский тарикаты, а с ХХ в. – и шазилийский тарикат, последний только в Дагестане), на северо-западе, а также у части кумыков и ногайцев – суннитский ислам ханифитского толка. Однако в связи с действием целого ряда факторов процесс исламизации региона продолжается и в настоящее время.

Пришедшие на постперестроечной волне в начале 90-х годов к власти в Чечне сепаратистски ориентированные элиты в целях идеологической консолидации чеченского общества первоначально пытались реанимировать элементы древней традиционной социальной системы вайнахов - коренного этноса. В ее основе лежат кровно-родственные кланы (снизу - вверх: дъозал, вар, варис), более крупные социальные образования - тайны и тукхумы, в своей совокупности образующие чеченскую нацию - нохчи къам. Однако наличие огромного числа тайпов и тукхумов, отсутствие у вайнахов на протяжении их истории собственной государственности не дали возможности реализовать эту идею. И ставка была сделана на идеологию традиционного «местного ислама», прежде всего суфийских вирдов Кунта-хаджи и Вис-хаджи, относящихся к кадирийскому тарикату (ордену), известному в Чечне под брендом «зикризм».

В конце 1980 – начале 1990-х годов в республиках Северного Кавказа стало отмечаться усиление активности исламских радикалов, проповедовавших идеи всеобщей исламизации населения. В Дагестане и Чечне в этот период наблюдался рост числа приверженцев ваххабизма. Они стремились подчинить своему влиянию официальные культовые учреждения, а также противопоставить верующих органам власти. Ими создавались религиозно-политические структуры и вооруженные формирования, налаживались контакты с руководителями экстремистских движений как внутри России, так и за ее пределами.

Вторгаясь в традиционную культуру, ваххабизм подрывал традиционные духовно-культурные основы народов Северного Кавказа.

Абсолютное большинство чеченцев не воспринимало ваххабитские элементы, и не без основания видело в ваххабизме чуждую духовную систему, подрывающую их этнокультурную идентичность.

Одной из основных особенностей исламского фундаментализма на Северном Кавказе стало усиление общественно-политической деятельности его последователей.

Одной из основных особенностей исламского фундаментализма на Северном Кавказе стало усиление общественно-политической деятельности его последователей.

Царившая на Северном Кавказе социальная несправедливость, порожденная масштабной коррупцией, в немалой степени способствовала укреплению в регионе ваххабизма.

На сегодняшний день большинство исследователей северокавказской религиозно-политической реальности рассматривают роль международного фактора в активизации ислама в регионе исключительно в узком аспекте финансирования «международным террористическим интернационалом» дестабилизации ситуации на Кавказе. В то время как ситуация с выходом проблем северокавказского исламского возрождения на международный уровень намного сложнее и многограннее.

Большой и многонациональный российский Северный Кавказ… Мирный Северный Кавказ. Когда-то такие сочетания слов представлялись обыденными, чем самим собой разумеющимся. Сегодня – по-другому. Пришло время, когда чаще других употребляются термины «кавказская карта», «выдавливание русской культуры», «радикальная исламизация», «экономические проблемы».

Террористическое движение на Северном Кавказе постоянно видоизменяется, приспосабливаясь к специфическим условиям региона, где архаичная социальная система местных сообществ остается значимым ценностным ориентиром для населения. Региональная версия терроризма, опираясь на идеологическую доктрину радикального исламизма, за последние двадцать лет прошла основательную институционализацию, апогеем чего стало провозглашение в 2007 году т.н. «Имарата Кавказ». Эксперты отмечают значимое влияние внешнего фактора на эти процессы. Однако в настоящее время террористическое движение в регионе приобрело весомую степень автономности, превратившись в самостоятельный террористический кластер, входящий в сетевую структуру международного терроризма.

Основные черты современного терроризма, являющегося продуктом глобализационных процессов и углубившегося социально-экономического расслоения в современном мире, заключаются в следующем: структурно он не замыкается в рамках одного региона; деятельность отдельных террористических групп организационно предельно децентрализована, однако фиксируется общность идеологических доктрин и целей; террористические структуры, в принципе, в состоянии осуществлять акции с применением оружия массового уничтожения и современных технологий, что может привести к последствиям катастрофического характера не только для отдельных государств, но и всего мирового сообщества. Его отличительной чертой на данном историческом этапе является также беспрецедентное включение исламистского компонента в идеологические конструкты многочисленных террористических организаций.

В субботу силовики отменили режим контртеррористической операции (КТО), действовавший больше восьми месяцев на территории Эльбрусского и Баксанского районов Кабардино-Балкарии. Местные жители надеются, что с отменой КТО, состоявшейся как раз накануне начала нового горнолыжного сезона, в Приэльбрусье вновь появятся туристы.

На вопросы корреспондента о развитии ситуации на Северном Кавказе отвечает Артур Атаев, кандидат политических наук, старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований (РИСИ).