Взрывы в Лахоре, столице крупнейшей в Пакистане провинции Пенджаб в мае 2010 г., в результате которых погибли 57 человек, ранены 120, и другие теракты, произошедшие еще в октябре 2009 г., вновь подняли в обществе вопросы о причастности к ним террористических группировок, в частности, талибов Пенджаба.

Объектами теракта вновь стали военные: как писала местная пресса, «смертники подошли к армейским автомобилям в районе базара и привели в действие адскую машину».

Пенджаб сегодня прочно удерживает четвертое место по количеству терактов в стране (30) после Хайбер-Пахтунхва (бывшая Северо-Западная пограничная провинция) — 1173; Белуджистана — 792; Территорий федерального административного управления/ТФАУ/FATA — 559; в Синде их было 12, в Исламабаде — 5. Но если в первых трех регионах в прошлом и текущем году проходили крупномасштабные или локальные операции федеральных войск против боевиков, то Лахор — мирный многомиллионный город, и происходящие теракты требуют разъяснений.

Местные талибы — явление относительно новое в социальной жизни провинции. В последние два года заметна их активность в южных районах, и, как отмечают многие аналитики, ее последствия могут оказать значительное негативное влияние на жизнь всей страны.

Талибы Пенджаба — фактически вторая волна движения «Талибан» в целом в Пакистане. Зародившаяся во внутренних районах страны, в данном случае в южном Пенджабе, она постепенно расширяется и поднимается на север к районам традиционной активности талибов — Сват, Малаканд провинции Хайбер-Пахтунхва и далее к Территориям племен федерального административного управления/ТФАУ/FATA на границе с Афганистаном.

Многочисленные статьи в местной прессе подтверждают наличие объективных и субъективных причин, давших толчок к зарождению и становлению современной сети Талибана в южном Пенджабе. В первую очередь, это диспропорции в социальном развитии провинции, массовое обнищание населения, в основном в сельских районах, безземелье, высокая степень неграмотности и др. Отсутствие элементарных медицинских условий во многих аграрных районах страны, что служит одной из причин высокой детской смертности в Пакистане в целом: из 21 миллиона детей в возрасте младше пяти лет 478000 умирают каждый год.

Кроме того, географическая близость Кашмира с его повстанцами, националистическими организациями, опытом ведения подрывных действий, тренировочными лагерями и т.д.; расширяющаяся сеть движения «Талибан» в целом по стране и т.д.

Многие аналитики подчеркивают лозунги, с которыми пенджабские талибы обращаются к местным жителям, играя на самых заветных чувствах и помыслах местного населения, обещая им «землю, воду и защиту», то есть используя известные призывы предреволюционных ситуаций всех времен и народов.

Появление талибов во внутренних районах Пакистана — своего рода протест против богатых землевладельцев и социальных пороков общества: наследуемой бедности, безземелья и т.д., что и толкает людей на вступление в ряды боевиков, где им дают кров, пищу, а затем обучают убивать и приказывают идти на смерть, совершая террористические акты в обмен на помощь и поддержку семьям.

Бесспорно, боевиков из южных районов Пенджаба с большой натяжкой можно считать талибами в общепринятом понимании. Местные СМИ их называют сепаратистами и джихадистами, а мировые — талибами, как и всех несогласных с официальным курсом правительства Исламабада, направленным на уничтожение террористических элементов в стране.

«Пенджабские талибы» — термин, который стали употреблять для членов запрещенных джихадистских группировок — Lashkar-i-Jhangvi, Sipah-i-Sahaba Pakistan и Jaish-i-Mohammad/Армия Мухаммада, подозреваемых в организации террористических актов как в столице страны, так и в других регионах.

Талибы Пенджаба на сегодняшний день имеют принципиальное отличие от Движения талибов Пакистана/Техрик-и талибан Пакистана/ТТР: они объединяют различные группировки боевиков, действующих в агентствах Южный и Северный Вазиристан Территорий племен, а также организации Движения за установление шариата/Tehrik Nifaz-i-Shariat Muhammadi/TNSM провинции Хайбер-Пахтунхва, которые выдвигают требования о введении шариата в качестве основного закона страны, что направлено на подрыв демократических институтов, причем с оружием в руках.

Именно «бедный, феодальный, глубоко религиозный и неграмотный южный Пенджаб, — как утверждают сами пакистанцы, — может предоставить укрытие Талибану и другим джихадистским объединениям». «Такие боевые организации, как Lashkar-i-Jhangvi, Harkat-ul-Jihad-i-Islami/Движение исламского джихада и Jaish-i-Mohammad/ Армия Мухаммада, действующие в южном Пенджабе, с одной стороны, были вовлечены в кашмирские события, с другой — имели давнюю историю связей с Талибаном в Афганистане и на Территориях пуштунских племен Северо-Западной пограничной провинции/СЗПП (ныне Хайбер-Пахтунхва), которые предоставляли им логистическую поддержку при проведении террористических операций, а также убежище и всяческое содействие». В настоящее время они уже активно действуют в Бахавалпуре, Мултане и других городах провинции под флагом Движения талибов Пакистана и постепенно меняют свою тактику (Dawn 17.10.09).

Талибы Пенджаба не являются однородными по национальному составу; к ним относят кашмирцев, говорящих на урду пакистанцев, а также бирманских и бенгальских эмигрантов, живущих в Карачи, и т.д.

Сегодня южный Пенджаб — мощный, потенциальный ресурс для рекрутирования талибов, и этот процесс активно проходит в районных центрах провинции — Бахавалпуре, Бахавалнагаре, Музаффагархе и т.д., которые направляются для дальнейшего участия в боевых действиях в пограничной с Афганистаном полосе пуштунских племен, в агентствах Оракзай, Южный Вазиристан и Северный Вазиристан.

Многие аналитики сегодня подчеркивают, что «боевики провинции еще не консолидировали свои позиции до уровня, когда они могут самостоятельно действовать под флагом Пенджабского Талибана», но уже сегодня предостерегают, что процесс «талибанизации» представляет потенциальную угрозу для других регионов страны в случае, если не будут приняты адекватные законные меры по их обузданию» (Dawn 17.10.09).

Сразу же после терактов осенью 2009 г. власти провели серию арестов «высокопоставленных командиров Пенджабских талибов, обвиняемых в атаках на штаб-квартиру федеральной армии 10.10 2009 г. в Равалпинди, а также в террористических актах в Лахоре. По сообщениям местной печати, «они были членами Движения талибов Пакистана Шура/Tehrik-i-Taliban Pakistan (TTP) Shura», которое является связующим звеном между лидерами Талибана в Вазиристане и растущей сетью организации в Пенджабе и Кашмире» (Dawn 23.10.09).

Еще весной 2009 г. многие аналитики проявляли беспокойство относительно усиливавшихся связей между объявленными вне закона боевыми группировками южного Пенджаба и TTP в районах СЗПП, что вело к созданию сильного антиправительственного альянса и угрожало стабильности страны в целом.

Высказывается также мнение, что «опасность пенджабских талибов заключается в их возрастающем контроле над силами Талибана в целом в стране», который постепенно становится намного мощнее, чем у их пуштунских коллег». Конечно, это спорная точка зрения, во всяком случае на сегодняшний день.

Косвенно становлению пенджабских талибов содействуют и власти провинции, демонстрируя двойственность своей позиции по отношению к ним. С одной стороны, официальные лица проводят курс на уничтожение боевиков, участвующих в терактах, с другой — не признают официально существование местных талибов. Неопределенность позиции властей Пенджаба, заигрывание с талибами бесспорно ведут к дестабилизации обстановки как в провинции, так и в стране в целом; но в определенной степени эта дестабилизация на руку Пенджабу, так как его неспособность обуздать терроризм в провинции позволяет заявлять о неспособности федеральных властей эффективно вести борьбу против боевиков и в целом расшатывает социальную обстановку в стране, усиливая тенденции сепаратизма.

Иными словами, пенджабские талибы — очередная болевая точка страны, которая со временем может перерасти в «раковую опухоль». Предпосылки для этого имеются: широкие слои социально незащищенных слоев населения провинции при организационной и минимальной материальной поддержке движения «Талибан».

Н.А. Замараева

2010 г