Исламский экстремизм как угроза регионального масштаба предпринимает все новые попытки захлестнуть Ливан – страну, где хрупкий этноконфессиональный баланс, хотя и с переменным успехом, сохраняется до сих пор. Пережившее «арабскую весну» ливанское общество столкнулось со сложнейшей задачей – противостоять джихадистам извне («Исламское государство» и Фронт ан-Нусра) и изнутри в условиях нестабильной законодательной и исполнительной власти, тяжелой гуманитарной ситуации, связанной с наплывом сирийских беженцев, и экономических трудностей.

Ливанская армия и оружие для Ливана

Позиция ливанских властей по стратегии борьбы с «Исламским государством» (ИГ) формировалась в ответ на возникновение реальных угроз и базируется на их собственном понимании происходящего в регионе. В июле-августе 2014 г. весьма вероятной представлялась угроза постепенного продвижения ИГ к средиземноморскому побережью и создания на ливанских территориях Эмирата Ливан как части так называемого халифата. Успехи ливанской армии по противостоянию террористам в районе Эрсаля, а также согласованные действия отрядов боевого крыла «Хезболлы» вселили надежды на возможность удержания стратегических позиций, дорог и воспрепятствования продвижению противника вглубь страны. К тому же еще в конце 2013 г., вскоре после убийства в Бейруте видного ливанского политика М. Шатаха (суннита), Саудовская Аравия пообещала выделить 3 млрд долл. на закупку во Франции оружия и боеприпасов для армии Ливана, а в августе 2014 г. еще раз подтвердила это решение.

После активизации боевых действий ИГИЛ в июле 2014 г. и боев за Эрсаль в августе стало ясно, что цели джихадистов простираются далеко за пределы сирийских территорий и представляют прямую угрозу безопасности Ливана. На важности предоставления военно-финансовой помощи ливанским вооруженным силам неоднократно настаивал глава кабинета министров Т. Салям в своих выступлениях на 69-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке в конце сентября 2014 г., в Берлине 28–29 октября (тогда была обещана помощь в 650 млн долл.), перед депутатами Национального собрания Франции в декабре 2014 г., на конференции по безопасности в Мюнхене 7 февраля 2015 г., во французских СМИ. Обращения за помощью звучали также из уст министра иностранных дел Дж. Басиля и спикера Н. Берри. Однако обещанные еще летом 2014 г. вооружение и боеприпасы из Франции так и не были получены. Небольшая партия технических средств и боеприпасов (на 25 млн долл.) поступила из США 8 февраля 2015 г. в соответствии с просьбой, озвученной на встрече командующих армий в Вашингтоне еще в октябре 2014 г..

Между тем первая половина весны 2015 г. была отмечена активной деятельностью ливанских военных по предотвращению новых операций джихадистов из Фронта ан-Нусра (ФН – группировка «Джабхат ан-Нусра», настаивающая на своей связи с «Аль-Каидой» и ИГ в Ливане, ставящих перед собой цели захватить долину Бекаа, уничтожить дислоцированные там отряды «Хезболлы» и установить контроль над важнейшей трассой Бейрут–Дамаск.

Все большую остроту приобретает вопрос вхождения Ливана в антитеррористическую коалицию, возглавляемую США. С самого начала ливанское руководство выбрало для себя в качестве единственно возможной политику нейтралитета по отношению к столкновениям в Сирии сил режима и оппозиции. В противном случае было бы неизбежно внутригражданское размежевание, чреватое возобновлением межобщинного и межпартийного противоборства (возможно, в острой форме). Осознавая эту опасность, ливанские политики решили на официальном уровне дистанцироваться от инициативы общерегионального противостояния экстремистам ИГ и ФН. Они понимали, что создаваемая коалиция очевидно преследует и другие цели, далекие от интересов ливанцев, а именно – борьбу с сирийским режимом и ослабление «шиитской дуги» в масштабе региона Ближнего и Среднего Востока. Такое мнение получило широкое распространение в Ливане, в том числе и среди высоких представителей церкви.

В сентябре 2014 г. в Джидде была созвана первая конференция коалиции по противодействию терроризму. Закономерно, что именно представители «Хезболлы» горячо выступали против участия в ней Ливана. Тем не менее ливанская делегация была среди участников и подтвердила позицию руководства страны: нейтралитет по отношению к боевым действиям в Сирии при готовности активно сопротивляться угрозе распространения влияния экстремистов на территории Ливана и желательности помощи ливанской армии со стороны международного сообщества. В ноябре 2014 г. в интервью изданию «Аль-Хаят» министр иностранных дел Дж. Басиль прокомментировал официальную позицию Ливана следующим образом: «Ливан является частью коалиции по борьбе с ИГ … как и другие страны, которые борются с терроризмом. Наша позиция заключается в одобрении участия каждой из таких стран, но при условии, что одни страны не будут действовать против других, так как это может вызвать внутреннюю проблему [единства коалиции]. Мы хотим в ней консенсуса. По решению нашего правительства мы участвовали во встречах в Джидде, Париже и Кувейте и будем участвовать в брюссельской встрече». По словам министра, Ливан не может выступать против сотрудничества с Соединенными Штатами в антитеррористической деятельности, но вопрос о серьезности намерений американцев в борьбе с терроризмом остается открытым.

Следующее заседание антитеррористической коалиции во главе с США прошло 3 декабря 2014 г. в Брюсселе. На нем были предприняты ожидаемые попытки отклониться от обсуждения вопроса о борьбе с ИГ: чрезмерно много внимания уделялось региональной роли «Хезболлы» и вопросу оказания помощи «умеренной оппозиции», борющейся с режимом Б. Асада. Ливанские представители вновь подтвердили свою позицию: дистанцироваться от любых вопросов, напрямую не связанных с борьбой с экстремистами ИГ и «Аль-Каиды». Ливанцы даже предприняли попытку покинуть зал заседаний в ответ на усилия турецкой делегации вернуть к обсуждению первоначальный проект резолюции. В нем, в частности, говорилось: «Участники выражают серьезную озабоченность страданиями сирийского народа, который живет в условиях зверств ИГ и гнета режима аль-Асада. Участники подчеркивают свою приверженность поддержке сирийского народа в его усилиях по противодействию ИГ и подготовке переходного периода на основе полного осуществления Женевского коммюнике, в том числе усиленной поддержке умеренной оппозиции». Дискуссия была крайне напряженной, причем камнем преткновения стала повестка дня. В конце концов было решено ограничить ее вопросами борьбы с джихадистами, а другие темы вынести за рамки итогового коммюнике.

В середине января 2015 г. Ливан получил от американцев приглашение участвовать в следующем раунде заседаний коалиции, который должен был пройти в конце февраля в Вашингтоне. К тому времени ситуация еще больше осложнилась – в действие вступил «израильский фактор». 18 января на территории Сирии (под Кунейтрой) от хорошо спланированных ударов по конвою авиации Израиля пострадали многие члены «Хезболлы», в том числе ключевые фигуры ее военного крыла – сын и брат Имада Мугния (убит в феврале 2008 г.) Джихад и Мустафа Бадр ад-Дин, Мухаммад Ахмад Иса и др. Ответные атаки «Хезболлы» на израильский патруль у оккупированных южноливанских ферм Шебаа вызвали шквал критики. На встречу коалиции в Вашингтоне была приглашена израильская делегация, причем формат работы предполагал совместное участие представителей двух государств, формально находящихся в состоянии войны, в рабочих группах (в том числе по обсуждению военных аспектов тактики борьбы с ИГ). Ливанская сторона не сочла нужным пойти на сомнительный компромисс и отклонила приглашение.

Очевидно, что именно внутренние разногласия среди членов коалиции послужили причиной нежелания Ливана вступить в ее ряды. По мнению ведущих ливанских политиков, коалиция не собирается прилагать достаточные усилия для противодействия «расползанию» джихадистской угрозы, в том числе на ливанские территории, принимать меры по ограничению рынков сбыта контрабандной нефти, украденных на захваченных территориях предметов искусства, по пресечению каналов снабжения ИГ и ФН оружием и боеприпасами. Вместо этого члены коалиции пытаются усилить свои позиции в регионе за счет ослабления политических конкурентов и свержения легитимного сирийского режима. При этом бойцы ливанских ВС практически без помощи извне продолжают сопротивляться проникновению боевиков-джихадистов вглубь Ливана. Поддержка ливанских военных отрядами «Хезболлы» продолжает вызывать раздражение у тех членов коалиции, которые полагают, что на сегодня укрепляющаяся «шиитская дуга» – это наихудшее из зол.

Ливан как цель джихадистов: угроза изнутри

В последние годы тревожным симптомом стали периодические стычки членов алавитской и суннитской общин Триполи. В конце октября 2014 г. там произошли очередные серьезные столкновения между алавитами квартала Джебель Мохсен и суннитами Баб ат-Таббане, в которых участвовали боевики-исламисты. Новый виток обострения ситуации в Ливане начался 10 января 2015 г., когда в Триполи был совершен двойной теракт в кафе того же алавитского квартала. Четыре дня спустя была предотвращена еще одна попытка самоподрыва в Джебель Мохсен. Служба внутренней безопасности установила причастность к подготовке теракта заключенных тюрьмы «Румие», где содержатся лица, подозреваемые в терроризме, и пленные боевики ФН и ИГ.

Попытка бунта заключенных в этой тюрьме 12 января 2015 г. и жесткие действия властей по его подавлению и наведению порядка привлекли внимание к этому скрытому оплоту экстремистов. Некоторые местные аналитики считают, что силовое решение проблемы с дисциплиной в корпусе, где находились террористы, позволило покончить с одним из серьезных источников угрозы исламистского мятежа в стране.

Еще одним потенциально опасным в этом отношении местом считался палестинский лагерь Айн аль-Хильва около города Сайда, который еще в 2007 г. был втянут в противостояние армии и спецслужб Ливана с террористами из группировок «Джунд аш-Шам» и «Фатх аль-Ислам». Это самый крупный лагерь для беженцев: здесь наряду с постоянно проживающими палестинцами (до 50 тыс. человек) размещены около 20 тыс. палестинцев-беженцев из Сирии. Некоторые полевые командиры ФН – выходцы из Айн аль-Хильва. В лагере периодически обнаруживаются следы работы джихадистов. Пока ситуация в нем контролируется палестинскими группировками, которые уравновешивают друг друга, но из-за противостояния оставшихся в южных районах суннитов (большинство христиан были вынуждены покинуть эти районы в 1980-е годы) и шиитов «Хезболлы» лагерь может быть в любой момент использован как плацдарм для исламистов-суннитов, подобно тому, как это произошло летом 2007 г., но уже с антишиитским акцентом.

Важный фактор нестабильности в Ливане – бедственное положение сирийских беженцев, которые представляют собой потенциальный источник для вербовки новых «оппозиционеров».

Проблемы с поиском консенсуса между основными политическими силами Ливана заставляют сомневаться в радужных перспективах борьбы с джихадизмом ИГ и ФН. На внутриполитическом поле неминуемо отражаются серьезные противоречия в подходах к оценке экстремизма на региональном уровне. Шансы найти компромисс напрямую зависят от возможностей сближения позиций ведущих внешних сил, каждая из которых имеет свои рычаги влияния на политической арене Ливана.

К сожалению, сильная внешняя зависимость сохраняется: самостоятельность ведущих ливанских политиков серьезно ограничена интересами традиционных патронов соответствующих общин и кланов. Так, лидер движения «Тайяр аль-Мустакбаль» («Будущее») продолжает проводить большую часть времени в Эр-Рияде, несмотря на неоднократные заявления о своем возвращении и даже публичные призывы его политических партнеров окончательно вернуться на родину (например, маронитского патриарха Бешара ар-Раи). В конце января 2015 г. руководство «Хезболлы» принимало у себя главу иранского спецназа Корпус стражей исламской революции «Аль-Кудс» Касема Сулеймани, очевидно, для обсуждения тактических шагов и корректировки стратегии. Это стало мощным раздражителем для просуннитского регионального альянса арабских стран, входящих в коалицию.

Эти государства заинтересованы в таком кандидате на пост президента Ливана, который мог бы отгородить страну от Ирана и Сирии. В свою очередь, ливанские политики, входившие в «Альянс 8 марта», в том числе прохристианское Свободное патриотическое движение (СПД), пытаются противостоять попыткам подчинить политическое поле тотальному влиянию стран Залива и своим оппонентам из «Коалиции 14 марта».

Положительная тенденция в поиске общих интересов наметилась в декабре 2014 г. в ходе переговоров между «Хезболлой» (Х. Насралла) и «Аль-Мустакбаль» (С. Харири), СПД (М. Аун) и «Ливанскими силами» (С. Джааджа). Правда, внешние факторы препятствуют достижению успеха в выборе президента (очередная, 21-я попытка запланирована на 2 апреля 2015 г.) и плодотворному обсуждению избирательной реформы. Среди таких факторов можно назвать инциденты между «Хезболлой» и армией Израиля, а также недавние антиливанские приграничные провокации – нарушения воздушного пространства Ливана дроном и территориальных вод военной израильской канонеркой (1, 2).

Российско-ливанские отношения, доверительные и благожелательные по своему характеру, открывают широкие возможности для координации совместных действий двух стран по борьбе с джихадизмом. Помимо нередких визитов в Россию ведущих ливанских политиков поддерживаются контакты между российским МИД и правительством Ливана. Так, встречи С. Лаврова и ливанского премьера Т. Саляма состоялись «на полях» 69-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке 25 сентября 2014 г. и 51-й сессии Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности 7 февраля 2015 г. По вопросу противостояния угрозе терроризма в сентябре 2014 г. обнаружилось «совпадение или близость российских и ливанских подходов». В Мюнхене акцент был сделан на российскую позицию невмешательства во внутренние дела как Ливана, так и Сирии, а также на принципы Женевы-1 по сирийскому политико-дипломатическому урегулированию, которые разделяют и Россия, и Ливан.

Дипломатические усилия России на ливанском направлении сегодня сводятся к посредничеству в поиске консенсуса между представителями разных политических сил Ливана. Москва оказывает «решительную поддержку усилиям ливанского правительства и силовых структур в противодействии проявлениям терроризма и экстремизма, в том числе в контексте задачи сохранения стабильности и единства Ливана, безопасности его граждан». Во время визита в Ливан в декабре 2014 г. состоялись встречи заместителя главы МИД России М. Богданова с ведущими политиками и лидерами Прогрессивно-социалистической партии, движения «Марада», партии «Ливанские силы», Сирийской социально-национальной партии, а также с главой «Православного форума». Речь шла, в частности, о взаимосвязи внутриполитического кризиса в Ливане с внутренней террористической угрозой. На встрече М. Богданова с патриархом Маронитской церкви Бешаром ар-Раи, а также в диалогах с другими ливанскими деятелями особое внимание было уделено защите христиан Ближнего Востока.

Немаловажно, что на высокой международной встрече по проблеме защиты ближневосточных христиан выступил глава российской дипломатии. В рамках этого мероприятия состоялась встреча С. Лаврова с его ливанским коллегой Дж. Басилем.

Современный феномен ближневосточного джихадизма – это проблема не столько террора, покупной идейности и социального протеста, сколько извращенного религиозного мировоззрения и фанатизма, взращенных в условиях глобального кризиса культуры и этики, информационного и идеологического хаоса. Поэтому трудно не согласиться с тем, что наряду с вооруженной антитеррористической борьбой и пресечением каналов снабжения террористов не менее остро стоит задача противодействия джихадистам в их стремлении «завладеть умами и душами молодых людей, вербовать их в свои ряды». Для решения этой и других задач предлагается «единым фронтом выступить против попыток экстремистов любых мастей осквернять и извращать высокие нравственные принципы великих мировых религий».

Безусловно, сегодня Ливану крайне необходимы оружие и технические средства, военная техника и боеприпасы, чтобы и дальше сопротивляться захвату страны. Но Ливану нужна и дипломатическая поддержка, чтобы не дать разорвать себя на части региональным лидерам, оспаривающим роль патрона ливанского народа, чтобы противостоять попыткам втянуть себя в сомнительную борьбу за чужие интересы, далекую от действительных нужд ливанцев. Необходимы и контакты на уровне религиозных лидеров, примером которых может служить визит в Москву в феврале 2015 г. патриарха Антиохийского Иоанна X.

Одной из составляющих решения первостепенной проблемы современного ислама – проблемы джихадизма – возможно, могли бы стать регулярные консультации и совместные проекты ливанских и российских муфтиев и алимов, а также использование площадки Организации исламского сотрудничества и других структур.

Алексей Сарабьев, к.и.н, заведующий Научно-издательским отделом ИВ РАН, эксперт РСМД

15.04.2015

Источник: russiancouncil.ru