Внезапное падение режима Бен Али в Тунисе вследствие народных протестов 14 января 2010 года привело к формированию вакуума в тунисской политике и поставило новые принципиальные вопросы, связанные как с новым устройством политической системы, так и с политическим лидерством в этой системе. Этот вакуум и нерешительность действий переходного правительства дискредитируют гипотезу заговора или «тайного комитета» (с участием внешних сил или без них), стоящего за массовыми демонстрациями, и подтверждают народный и спонтанный характер протестного движения «снизу».

Послереволюционное политическое пространство Туниса поражает распыленностью и идеологической слабостью политических партий, получивших в новых условиях полную свободу для выражения своей позиции, проведения агитации и мобилизации социальной базы. Подобная ситуация в определенной мере объясняется многолетним подавлением и искоренением оппозиции в годы Бен Али. Безусловно, воспитанному в духе лояльности и конформизма обществу необходимо время на создание серьезных партий.

Тем не менее, уже сегодня на этом бесцветном фоне нельзя не выделить партию исламистов «Нахда (Возрождение)», с которой связано немало слухов и опасений внутри страны и за рубежом. Объективные основания для этих опасений обусловлены опытом исламистских режимов и организаций в мире (например, в Иране, Афганистане или Судане) или возможностью повторения трагедии алжирской гражданской войны 1990-х годов. В этом контексте анализ идеологии и политической позиции тунисской «Нахды» представляет особый интерес как для будущего этой страны, так и других стран арабского мира, стоящих на пороге смены режимов. Эти изменения или демократические реформы, которые будут вынуждены провести ослабшие арабские режимы под внутренним и внешним давлением, откроют политическое пространство для широкого спектра мнений. И едва ли возможно сегодня оценить, какую долю голосов получат исламисты на свободных выборах.

«Нахда» от создания до революции

Партия была создана в 1981 году под названием Движение исламской направленности (ДИН). Главным идеологом партии и одним из ее основателей считается писатель и мыслитель Рашид Ганнуши, который учился философии в Сирии, где и попал под влияние исламистских идей. Идеология партии традиционно основывалась на убеждении, что ислам представляет собой всеобъемлющую модель для организации жизни, которая воплощается в полной мере лишь в исламском государстве. Тунисские исламисты были исторически связаны с египетским движением «Братья-мусульмане», и эта связь сохранилась до настоящего времени.

В 1980-е годы в различных регионах Туниса под эгидой ДИН создавались благотворительные ассоциации, комитеты социальной помощи, шла активная пропагандистская и организационная работа с молодежью. Власти не могли выработать последовательную и эффективную политику в отношении исламистов – серии арестов и репрессий сменялись периодами перемирия. В 1987 году оставшиеся на свободе исламисты даже готовили мятеж с целью последующего захвата власти.

Генерал в отставке Зин аль-Абидин Бен Али, захвативший власть в результате государственного переворота 7 ноября 1987 года (получившего название «жасминовой революции»), провел ограниченные либеральные реформы, которые включали введение многопартийности и допуск к участию в выборах умеренных исламистов. В 1989 году партия ДИН изменила название на «Нахда». Хотя «Нахда» и не получила официальной регистрации, ее активистам разрешили принять участие в выборах в Палату депутатов (законодательное собрание) в 1989 году и в муниципальных выборах в 1990 году по спискам «независимых кандидатов». На выборах в законодательное собрание исламисты получили, по официальным данным, от 8% до 17% голосов (по неофициальной оценке, до 30%). В силу особенностей мажоритарной избирательной системы официальные результаты выборов не позволили активистам «Нахды» получить ни одного депутатского мандата в Палате депутатов. Вместе с тем выборы показали, что исламисты являлись главной оппозиционной силой режима.

Опасаясь усиления исламистского движения и наблюдая за аналогичным процессом в соседнем Алжире (где росло влияние Исламского фронта спасения), Бен Али отказался от курса на демократизацию и начал борьбу с «Нахдой». Р.Ганнуши вынужден был покинуть Тунис в 1989 году. Впоследствии он был заочно приговорен к пожизненному тюремному заключению. Партия была запрещена в 1991 году. Как и лидер «Нахды», многие активисты вынуждены были покинуть страну. Немало других прошли через тунисские тюрьмы, где они подвергались пыткам.

В результате жестких мер властей тунисские исламисты фактически исчезли с национальной политической сцены. Очаги их относительно слабой деятельности сформировались в Лондоне (куда перебрался сам М.Ганнуши) и Париже. Снижению популярности «Нахды» в Тунисе в 1990-е годы также способствовала начавшаяся в Алжире гражданская война между мощным исламистским движением и едва уцелевшим государством. Тунисцы не хотели повторения подобного сценария в своей стране. По этой причине жесткая линия Бен Али в отношении исламистов в целом опиралась на одобрение как политической, экономической и интеллектуальной элит страны, так и большинства тунисцев.

Партия «Нахда» не играла серьезной роли в событиях, которые привели к свержению режима. Это в значительной мере объясняется многолетним контролем над партией и борьбой с ее активистами режимом Бен Али. Мечети контролировались властями и не могли служить местами сбора оппозиционеров, обсуждения и пропаганды антиправительственных идей (как в 1980-е годы в Алжире).

В первых народных манифестациях участвовали лишь отдельные активисты и члены партии по своему собственному желанию без какой-либо направляющей роли руководства. Большинство исламистов присоединились к движению позднее, когда показалась возможность мощного давления на власть через уличные акции протеста.

Однако исламисты, как и другие тунисские партии и политики, намерены воспользоваться новой ситуацией и принять активное участие в политической жизни страны. Бегство Бен Али 14 января 2011 года открыло новую эпоху истории Туниса. Наряду с другими оппозиционерами, Р.Ганнуши вернулся в страну из Лондона 30 января 2011 года и занялся восстановлением партии. Несмотря на свой 69-десятилетний возраст и долгую ссылку, он по-прежнему лидер «Нахды». Вторым номером партии является ее генеральный секретарь, инженер по образованию Хаммади Джебали. 3 марта партия получила официальное разрешение Министерства внутренних дел и регионального развития Туниса.

Политическая позиция и современная идеология «Нахды»

На современном этапе лидеры партии выражают однозначную поддержку демократическим реформам в Тунисе. Партия рассматривает в качестве своей основной политической задачи укоренение в стране демократических институтов и политического плюрализма. В этой связи она готова на этом первом этапе на сотрудничество с другими демократическими силами для обеспечения необратимости революции и перемен даже в ущерб своим партийным интересам (в случае выдвижения общих кандидатов на выборах от нескольких продемократических партий). На втором этапе, после формирования нового демократического устройства политической системы, и когда оно уже не будет находиться под угрозой, «Нахда» предполагает включиться в политическую борьбу в полную силу.

Все действия и заявления партийного руководства пронизаны легализмом. «Нахда» изо всех сил стремится показать себя обычной партией, которая имеет свою идеологию, формирует на ее основе социальную базу, уважает идеи других партий и рассчитывает занять свое, определенное избирателем место в современной тунисской политике. В риторике партии напрочь отсутствуют тезисы, свойственные в той или иной степени большинству исламистских движений, – идейный догматизм и неприятие альтернативных точек зрения, призывы к насилию или установлению исламского государства.

В настоящее время пока рано говорить о четких контурах идеологии «Нахды». Исламисты, долгие годы боровшиеся за свое выживание, безусловно, не имеют последовательной программы реформ и ясной позиции по актуальным вопросам тунисской жизни. Аналогичную проблему испытывают все тунисские партии, общее количество которых достигло к концу марта 50.

Основа политической мысли «Нахды» состоит в «очищении» общественной жизни от несправедливости, беззакония и обмана. Этот подход предполагает изменение культуры общества исходя из этики ислама. Позитивно оценивая такие западные институты, как выборы, парламент и многопартийность, М.Ганнуши критикует Запад за материализм, уход от бога и за стремление поставить человека на его место в философской системе мировосприятия.

Несмотря на исламский базис идеологии, «Нахда» не претендует, по словам Х.Джебали, на обладание «абсолютной истиной», и партия не выступает «представителем ислама», который «никогда не ошибается». Вопреки исторической родственности партии с египетскими «Братьями-мусульманами», она ориентируется на турецкий и малайзийский опыт в плане моделей общественного развития.

«Нахда» заявляет о своей приверженности достаточно жесткому толкованию Корана и других исламских источников, что дает основания о ее отнесении к исламистским партиям. В случае прихода к власти тунисские исламисты не исключают введение отдельных аспектов шариата, включая телесные наказания, хотя и подчеркивают, что это станет возможным в неопределенном будущем после обновления и «оздоровления» общества.

Несмотря на согласие с запретом многоженства, существующим в Тунисе, партия занимает традиционную для исламистов позицию относительно получения женщиной меньшей доли наследства (как это сегодня определено в тунисском законодательстве).

Необходимость сохранения этой нормы обосновывается исламистами через несводимость концепции справедливости к простому арифметическому разделению имущества и симметричному наделению социальными правами мужчины и женщины. Согласно этой логике меньшая доля наследства для женщины компенсируется ответственностью (в том числе и материальной), которую несет за нее мужчина.

Вместе с тем понимание лидерами «Нахды» шариата не ограничивается телесными наказаниями и вопросом наследства. В духе классического толкования исламских источников они рассматривают шариат[1] как философскую концепцию (а не жесткие и обязательные нормы), определяющую принципы благочестивой и праведной жизни.

Об умеренности лидеров «Нахды» свидетельствуют также заявления Р.Ганнуши о важности иджтихада[2] как концепции, которая должна постоянно использоваться для осмысления, развития и адаптации правил благочестивого поведения с учетом непрерывного изменения жизни. В отличие от многих исламистских движений в других странах мира Р.Ганнуши подчеркивает толерантность партии по отношению к христианству и иудаизму, а также к последователям других вероисповеданий. В отличие от типичного исламистского подхода он, следуя западной светской традиции, относит вопрос веры к внутренним убеждениям индивида, а не к устанавливаемой государством общественной идеологии.

«Нахда» отличается от типичного исламизма и своей открытостью современности. Если исламистов нередко заслуженно обвиняют в стремлении исламизировать современность за счет консервативных и откровенно архаичных решений для насущных проблем, то Р.Ганнуши подчеркивает непротиворечивость ислама и современности. По его словам, ислам «может не только сосуществовать с современностью, но и служить основой, позволяющей мусульманам познать научно-технический прогресс, демократию, социальную справедливость».

Свою позицию тунисские исламисты обосновывают двумя весомыми аргументами. Во-первых, в Средневековье ислам не сдерживал, а способствовал проведению научных исследований, переводу греческих, индийских и персидских трудов в арабском мире. Именно ислам обусловил формирование особой культуры, положившей конец многовековому невежеству и открывшей для арабов окружавший их мир и его знания. Во-вторых, «Нахда» видит себя продолжателем мощного процесса культурного, идейного и социального обновления исламских обществ второй половины XIX века – начала XX века. В честь этого процесса, получившего известность как Нахда (Возрождение) (мусульманского мира), и стала называться тунисская партия с 1989 года. Общая тенденция этого Возрождения состояла в поиске позитивного компромисса между верностью своей религии и заимствованием у Запада современных идей, концепций, а также методов организации государства, армии и экономики.

По вопросу тунисской экономики исламисты занимают прагматичную позицию, выступая за более гармоничное развитие территории страны и устранение существующего на сегодняшний день дисбаланса (концентрация капиталов на побережье и отсталость внутренних регионов). Осознавая зависимость экономики от внешних факторов (в первую очередь, таких как туризм и прямые иностранные инвестиции), руководство «Нахды» не собирается вводить догматы шариата и жесткие правила, устанавливающие стандарты обязательной женской одежды, в ущерб прагматичным соображениям развития туризма и сохранения выгодных связей с Европой. Более того, партия выступает за дальнейшее развитие связей с Европейским союзом, включая получение Тунисом привилегированного статуса особого партнера ЕС.

Все эти наблюдения свидетельствуют о том, что взгляды лидеров «Нахды» умеренны, конструктивны и в целом адекватны современности (с определенными оговорками). Руководство партии не догматизирует свои принципы и идейные установки, проявляя готовность к компромиссам и признанию результатов демократического волеизъявления. В пользу этих свойств движения говорит также плюрализм мнений, который характеризует внутреннюю жизнь партии.

Главное противоречие партии состоит в «растягивании» идеологии между двумя несовместимыми крайностями. С одной стороны, «Нахда» по-прежнему «держится» за отдельные консервативные аспекты шариата. С другой стороны, следуя современным тенденциям общественного развития, она не может не обновлять свои взгляды, что в конечном итоге ставит под сомнение применимость шариата сегодня. Этот конфликт принципов в идеологии партии поддерживает неопределенность относительно ее позиции и политики в случае прихода к власти. Он также не исключает перспективу формирования двух фракций или даже раскола на две партии, каждая из которых будет привержена одному из этих двух вариантов исламизма.

Идеологический синтез, проповедуемый партией сегодня и не предполагающий однозначного выбора между двумя крайностями, все же имеет небольшой, но последовательно утверждаемый уклон в сторону обновления и современности. Этот уклон отчасти объясняется прагматичными соображениями партийной стратегии. Подготовка к выборам в учредительное собрание, которые должны состояться 24 июля 2011 года, требует консолидации сил, сглаживания внутрипартийных противоречий, формирования более «мягкого» имиджа благоразумной партии, что предполагает использование обобщенной и неоднозначной риторики. После выборов сторонники обеих точек зрения заявят о своих взглядах и разногласиях увереннее, и эта ситуация острее поставит вопрос об идеологической линии тунисских исламистов.

Вряд ли сегодня возможно однозначно предсказать, как поведет себя «Нахда» в будущем. За заявлениями о приверженности демократии и плюрализму может стоять тактика прихода к власти в результате выборов, а практика использования власти будет отличаться от этих умеренных и либеральных деклараций.

Тем не менее, вполне очевидно, что «Нахда» отражает определенный сегмент тунисского общественного мнения. В эпоху Бен Али не проводилось социологических опросов, позволяющих объективно оценить численность сторонников исламистов. В силу фальсификации результатов всех выборов они также не отражают политических взглядов тунисцев. Первый социологический опрос, проведенный агентством «Sigma Conseil» 30.01.-03.02.2011 среди 1 250 тунисцев из 24 провинций, показал, что «Нахда» занимает второе место по известности после бывшей партии власти Демократическое конституционное объединение (в марте суд принял решение о роспуске этой партии).

До недавних событий в арабских странах пользовалось популярностью мнение о незрелости этих стран для демократической политической системы. Риск прихода к власти исламистов в результате свободных выборов приводился в качестве дополнительного аргумента в пользу сохранения стабильного авторитаризма. Многочисленные злоупотребления авторитаризма полагались наименьшим из двух зол. Однако свержение режима в Тунисе показало, что это мнение требует переоценки.

Новое изменившееся самосознание миллионов тунисцев, которые «осмелились» на широкие народные протесты, представляет собой мощный фактор формирования новой политической системы. И этой системе предстоит стать более демократичной, хотя бы по той причине, что свержение режима Бен Али произошло прежде всего ради этой цели. В свою очередь в настоящее время строительство демократии в Тунисе невозможно без исламистов в силу их опоры на социальный сегмент, с которым нельзя не считаться.

Участие «Нахды» в тунисской политической жизни подтверждает тезис о несводимости многообразной политической реальности в незападных обществах к воспроизводству единой модели западной демократии с делением на правые и левые партии. Конструктивная и умеренная идеология «Нахды» служит не только достаточным основанием для включения этой партии в новую систему, но и содержит потенциал идей, который способен дополнить продуктивную и критическую дискуссию, нацеленную на поиск новых путей общественного развития.

[1] Шариат («прямой, правильный путь»; закон, предписания, авторитетно установленные в качестве обязательных) – комплекс закрепленных прежде всего Кораном и Сунной предписаний, играющих роль общего идейного источника и религиозно-этической основы исламского права и юриспруденции. С развитием мусульманской правовой традиции термин «шариат» стал все чаще употребляться в значении «религиозного закона» или совокупности правил, которыми должен руководствоваться мусульманин (отсюда термин «законы шариата»). Однако в мусульманской теоретической мысли существуют и иные подходы к пониманию термина «шариат». В более широком смысле он представляет собой праведный исламский образ жизни в целом, включающий нравственные, правовые, религиозные, бытовые и другие аспекты. Шариат обозначает начертанный богом прямой путь, следуя которым правоверный достигает нравственного совершенства и мирского благополучия. В этом значении термин «шариат» сохраняет более мягкую нормативную коннотацию, являясь скорее идейным источником конкретных норм, а не обязательной для соблюдения догмой.

[2] Иджтихад («усердствование», «большое старание») – деятельность богослова в изучении и решении вопросов богословско-правового комплекса, система принципов, аргументов, методов и приемов, используемых им при этом исследовании. Главная цель иджтихада состоит в обнаружении и решении вопросов правового характера, появлявшихся в мусульманской общине в связи с изменениями условий жизни, с естественным и неизбежным развитием и усложнением жизни общины, таким образом, чтобы найденные решения одновременно вытекали из ислама и поддерживали его.

Н.В.Мохов, Институт Ближнего Востока, 07.04.2011