Когда речь заходит об исламском экстремизме в Крыму, то практически все политики, эксперты, журналисты, лидеры меджлиса и руководство ДУМК, как правило, говорят о «ваххабитах» («салафитах»), «хабашитах», приверженцах Хизб ут-Тахрир, или Альраид и других преимущественно арабских религиозных организациях.

Главный источник конфликтогенности в виде религиозного экстремизма, уже по сложившейся местной традиции, связывается именно с «арабским» исламом, в то время как «турецкий» ислам воспринимается как вполне традиционное для крымских татар направление.

Вопрос о трансформациях турецкого религиозного влияния на крымских татар является, пожалуй, наиболее сложным. Уже в самом начале процесса репатриации, в силу известных исторических, этнокультурных и геополитических причин, именно турецкая действительность была избрана руководством КТНД в качестве модели реконструкции ислама в Крыму. В этом контексте прямая зависимость ДУМК от Меджлиса наглядно иллюстрировала приоритет национальной идентичности над религиозной.

Несмотря на принятие помощи со стороны различных, в основном арабских, государств и религиозных организаций, исповедующих исторически чуждые крымским татарам толки ислама, меджлис и ДУМК последовательно выступали за возрождение в среде крымских мусульман ханифитского мазхаба. Своеобразным куратором реализации этой стратегии выступало Министерство по делам религии Турции, которое финансировало строительство нескольких мечетей и осуществляло подготовку кадров мусульманского духовенства. К 2001 г. в Крыму постоянно работали 27 его представителей во главе с координатором Бекиром Капланом, занимавшим одновременно должность заместителя муфтия мусульман Крыма.

Одновременно активную деятельность в Крыму развернули неправительственные турецкие религиозные организации. Так, из 69 посетивших Крым в 2000 г. зарубежных мусульманских миссионеров 65 имели турецкое гражданство. Их главной целью провозглашалось преподавание основ ислама в медресе и общинах. При этом ДУМК практически не вел какой-либо статистической и аналитической работы относительно подготовки духовных кадров и их последующего трудоустройства, целиком полагаясь в этих вопросах на координаторов иностранных неправительственных организаций и миссионеров.

Надо отметить, что в мусульманских духовных учебных заведениях преподавателями-воспитателями работали преимущественно представители общественных организаций из Турции. Министерство по делам религий Турецкой Республики направляло своих представителей в основном для работы в мечетях Крыма. Ситуация осложнялась тем, что ДУМК практически был не в состоянии оплачивать труд священнослужителей. Поэтому, наиболее талантливая часть выпускников, по предложению турецкой стороны, продолжала образование в учебных заведениях Турции и других стран. После создания Высшего духовного медресе в Симферополе, его содержание взяла на себя турецкая неправительственная организация «Avrasia Egitim Kultur ve Dostluk Dernegi» («Евразийское общество образования, культуры и дружбы»).

Со стороны меджлиса и ДУМК было грубым просчетом слепо доверять турецким координаторам процесс возрождения ислама в Крыму, не учитывая характер взаимоотношений между государством и исламистами в самой Турции. Результаты проявились уже летом 2004 г., когда ДУМК, пытаясь очистить формально подконтрольные ему общины от сторонников партии «Хизб ут-Тахрир», отстранил около двух десятков «неблагонадежных» имамов мечетей. Обнаружилось, что многие из них были выпускниками крымских медресе, находящихся под контролем именно турецких неправительственных организаций. Одной из причин этого было отсутствие при Меджлисе и ДУМК, а также в структуре Рескомитета по делам религий АРК, сколько-нибудь серьезной научно-аналитической службы, способной прослеживать религиозно-политические процессы в современной Турции, на что неоднократно указывалось в аналитических разработках КФ НИСИ.

Симптоматично, что активная деятельность в Крыму турецких неправительственных организаций, вызвала серьезную обеспокоенность со стороны Министерства по делам религии Турции. Будучи не в состоянии серьезно влиять на ситуацию, и постепенно утрачивая влияние на политику ДУМК, представители Министерства с середины 2005 г., по мере окончания действия своих виз, стали покидать территорию АРК. Примечательно, что Министерство отказалось от имевшей место в течение 10 лет практики ротации своих кадров, как бы снимая с себя ответственность за возможную дальнейшую радикализацию крымских мусульман. В мае 2005 г., так и не дождавшись своего заместителя из Турции, покинул АРК координатор Министерства по делам религии Турции Бекир Каплан. На 1 ноября 2005 г. из 25 представителей Министерства по делам религии Турции АРК покинули 10 человек, 15 человек продолжали работать, в основном в качестве имамов мечетей.

Образовавшуюся нишу активно заполнили представители неправительственных турецких организаций, в частности, турецкого фонда «Азиз Махмуд Худаи Вакуфи» и упомянутого выше «Евразийского общества образования, культуры и дружбы». Причем 18 представителей последнего прибыли в АРК одновременно с выездом представителей Министерства по делам религии Турции.

Фонд «Азиз Махмуд Худаи Вакуфи» активно действовал в Крыму уже с середины 1990-х гг., первоначально сосредоточив свои усилия главным образом на строительстве мечетей. Затем акценты деятельности фонда были перенесены на подготовку кадров мусульманского духовенства в медресе Азовское Джанкойского района. При этом, несмотря на увольнение муфтиятом в 2005 г. от своих должностей 20-ти выпускников этого медресе за приверженность к идеологии партии «Хизб ут-Тахрир», никаких изменений в плане контроля со стороны муфтията за учебным процессом не последовало.

Вместо этого заместитель председателя меджлиса Р.Чубаров, игнорируя «обнаружившуюся» связь «хизбов» с турецкими миссионерами, стал публично заявлять о том, что настоящих хозяев этой религиозно-политической организации надо искать «в сопредельной стране, руководство которой столь яростно пытается воспрепятствовать дальнейшей интеграции украинского государства в европейские и евроатлантические структуры...» (40). В комментарии агентству «Контекст-медиа» он заявил по этому поводу следующее: «Если исходить из того, какие государства плохо скрывают свою заинтересованность в Украине, то я не исключаю, что «Хизб ут-Тахрир» финансируется из кругов, которые находятся в российском государстве». То же агентство сообщало, что Президиум ВР АРК решил выступить с инициативой принятия закона о запрете деятельности «Хизб ут-Тахрир» в Украине (41).

Надо отметить, что деятельность «Хизб ут-Тахрир» довольно широко распространена в Турции, несмотря на то, что власти рассматривают ее как экстремистскую. Так, по сообщению турецкого интернет-ресурса «Sonsayfa» в конце июня 2009 г. подразделения управления по борьбе против терроризма провели в Анкаре и 23 других регионах страны одновременные действия против «экстремистской организации Хизб ут-Тахрир», в результате чего было арестовано около 200 человек и конфискованы важные документы (42).

По данным Комитета по делам религий АРК, упомянутое выше «Евразийское общество образования, культуры и дружбы» развернуло свои действия в Крыму под патронатом ДУМК с 2004 г. (по другим данным – с 2003 г.) и к настоящему времени открыло медресе и мусульманский учебный центр в Симферополе, а также медресе в Белогорске, которые действуют без официального статуса. Деятельность организации носит закрытый характер и особенно не афишируется, но численность ее миссионеров быстро растет. За период 2005-2007 гг. она увеличилась в три раза и уже превысила число представителей Министерства по делам религий Турции.

Министерство по делам религии Турции в Крыму до самого последнего времени представлял координатор Емин Патан, под руководством которого на постоянной основе в качестве настоятелей мечетей работали 20 миссионеров. В то же время на полуострове активно действовали еще 40 турецких миссионеров неправительственных мусульманских организаций (различных фондов, тарикатов, обществ и т.п.), которые занимались преимущественно подготовкой религиозных мусульманских кадров на основе устной договоренности с руководством ДУМК. По оценкам многих мусульманских священнослужителей, распространяемые ими вероучения отличались от традиционной религии крымских татар и носили религиозно-политический подтекст (43). В частности, «Евразийское общество образования, культуры и дружбы» некоторые эксперты рассматривают как креатуру суфийского ордена «сулейманистов», связанного с турецкими спецслужбами. Сторонниками светского пути Турции «сулейманисты» воспринимаются негативно, а в ряде стран Центральной Азии эта секта запрещена.

О секте «Нурджилар»

Есть основания полагать, что деятельность «Евразийского общества просвещения, культуры и дружбы», как и турецкого фонда «Азиз Махмуд Худаи Вакуфи», действуют под контролем Фетхуллаха Гюлена – духовного лидера секты «Нурджулар», выступающей за создание «тюркской империи просвещенного шариата». Название секты происходит от имени ее основателя муллы Саида Нурси (1876-1960), выступившего в начале ХХ века с проповедью установления в Турции шариатского правления.

Турецкое руководство на протяжении всего периода существования «Нурджулар» неоднократно меняло свое отношение к деятельности ордена. После прихода к власти исламистов, и в особенности после избрания президентом А.Гюля, позиции «Нурджулар» в структурах власти существенно укрепились. Лидер секты Фетхуллах Гюлен, продолжая с 2000 г. скрываться в США, активно сотрудничает с ЦРУ, ФБР и Госдепартаментом. По данным экспертов, «США и Турция рассматривают присутствие структурных звеньев «Нурджулар» в странах Евразии в качестве одного из способов усиления политического и экономического влияния Турецкой Республики в данных регионах. Ордену принадлежат журналы, газеты, телевизионный канал и радиостанции. Секта финансируется крупными турецкими предпринимателями, среди которых преобладают последователи идей Ф. Гюлена. Она также пользуется негласной поддержкой турецкого правительства. Денежные средства поступают как за счет пожертвований, так и от финансово-экономической деятельности принадлежащих ей различного рода фирм, банков, холдингов и т.д. (44).

Как правило, «Нурджулар» действует скрытно, через сеть созданных ею фондов и исламских образовательных учреждений. Обучающиеся в таких учебных заведениях дети скрыто подвергаются идеологической обработке в духе пантюркизма. В Крыму представителей «Нурджулар» больше всего интересует крымскотатарская молодежь, с которой проводится соответствующая религиозная работа. Проповедники «Нурджу¬лар» делают ставку на наиболее образованные слои молодежи и, прежде всего, на тех из них, кто имеет шансы получить работу и закрепиться в начальственных и силовых структурах власти. Выявить проповедническую деятельность эмиссаров турецких исламистских структур крайне сложно, так как в Крыму, в отличие от других стран СНГ, «Нурджулар» не создает подконтрольных фондов или учебных заведений. Эмиссары «Нурджулар» могут камуфлироваться под турецких бизнесменов, представителей благотворительных организаций и устанавливать неформальные контакты с крымскими татарами.

Существует и другой канал вербовки крымскотатарской молодежи в турецкие исламистские структуры – через обучение в духовных и светских учебных заведениях Турции. Об этой практике официально заявлял глава Рескомрелигий В. Малиборский. Эксперты, знакомые с процессом обучения в духовных учреждениях Турции, говорят, что в некоторых из них до сих пор поступающие на обучение студенты попадают под деструктивное влияние сторонников радикальных пантюркистских организаций «Серые волки», «Сулейманджи» и других исламских сект. По степени конспиративности турецкие религиозные секты намного превосходят и «Хизб ут-Тахрир», и ваххабитов.

Вычислить сейчас реальное количество приверженцев, например, той же «Нурджулар» в Крыму практически невозможно. Тактика деятельности этих пантюркистских сект весьма эффективна, поскольку испытана в других странах и адаптирована под условия конкретного региона (45).

Развитие сетевых ячеек «Нурджулар» в условиях полуподпольной работы и давления со стороны государства привело к формированию своего рода спецслужбы. Секта занимается сбором информации в политической, экономической, межконфессиональной и других сферах в регионах и государствах, где проживают тюркоязычные народы, использует методы конспирации, осуществляет внедрение и дальнейшее продвижение своих адептов в органы власти и управления как Турции, так и СНГ, в том числе России. В настоящее время структуры «Нурджулар» действуют в 65 странах мира. По сведениям Главного командования Вооруженных сил Турции, число их последователей достигает 4 миллионов человек. Под названием («Нурчилар» «Фатхуллачилар», «религиозное общество») секта включена в перечень террористических и религиозных экстремистских организаций, деятельность которых запрещена на территориях государств — членов организации «Центрально-Азиатское сотрудничество – России, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана» (46).

Еще в 2002 году директор ФСБ Николай Патрушев заявил, что, действуя на территории России, «Нурджулар» решала широкий спектр задач в интересах разведки: «Осуществлялся сбор информации о происходящих на Северном Кавказе процессах, велась пантюркистская и панисламистская обработка российской молодежи, изучались кандидаты на вербовку в целях формирования протурецкого лобби в местных властных структурах, проникновения в правоохранительные органы и общественные объединения».

По данным российского ФСБ, функционеры «Нурджулар» контактировали с представителями действующих в Турции организаций, в том числе фонда «Кавказ» и турецкой радикальной националистической организациии «Серые волки», оказывающих помощь бандформированиям в Чечне. В рамках масштабных расследований в 2002–2007 годах из России были депортированы несколько сотен граждан Турции. В частности, по требованию прокуратуры Татарстана страну покинули 44 турецких преподавателя татаро-турецких лицеев, обвиненных в идеологической обработке детей идеями пантюркизма. В апреле 2008 года Генпрокуратура России добилась признания деятельности «Нурджулар» экстремистской и ее запрета Верховным судом страны (47).

Лидеру организации Ф.Гюлену приписывается следующее заявление: «Наша задача — формировать исламское мировоззрение. Именно так мы сможем захватить Россию без всякого джихада».

Не контролируемое распространение нетрадиционных для Крыма радикальных мусульманских течений угрожает не только национальной идентичности крымских татар. Полуостров в перспективе подвергается риску стать еще одним объектом международного исламского терроризма.

К сожалению, утвердившийся в структуре Комитета по делам религий АРК, а также в Меджлисе и ДУМК ситуативный подход к решению этнополитических и межконфессиональных проблем, практически исключает возможность раннего выявления и профилактики потенциальных угроз в этой сфере, не говоря уже о выработке научно обоснованных рекомендаций превентивного свойства.

 Ясно, что выработка таких рекомендаций невозможна без сколько-нибудь серьезной научно-аналитической службы, способной прослеживать проекцию на крымское и общеукраинское пространство религиозно-политических процессов в современной Турции, арабских и других мусульманских странах. Ясно также, что своевременная оценка рисков и профилактика угроз невозможна без соответствующего организационного, материально-технического, информационного и финансового обеспечения со стороны украинского государства.

Владимир Ервандович Григорьянц, кандидат исторических наук, директор Научно-исследовательского центра Крымоведения

28.04.2011