В Центре евразийских исследований Санкт-Петербургского государственного университета прошел ситуационный анализ «Вероятные сценарии США для Центральной Азии после ухода из Афганистана». В экспертном совещании приняли участие директор центра, профессор СПбГУ Александр Колесников, старший научный сотрудник центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станислав Притчин, руководитель экспертного совета Российско-китайского комитета дружбы, мира и сотрудничества Юрий Тавровский, шеф-редактор Информационно-аналитического центра МГУ Александра Перминова, директор Центра исследования Афганистана Азиз Арианфар (Германия), директор Центра исследовательских инициатив «Ma’no» Бахтиёр Эргашев (Узбекистан), профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев (Казахстан). Заочно представил свое мнение по обсуждаемым вопросам заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин. Ведущим ситуационного анализа выступил известный востоковед, профессор СПбГУ Александр Князев.

Андрей Грозин убежден в том, что Центральноазиатский регион является одним из значимых элементов континентальной стабильности и безопасности и лишь на фоне пандемии коронавируса классические угрозы безопасности странам Центральной Азии в период до ухода США из Афганистана летом 2021 года временно оказались на периферии внимания. Внешние факторы, включая геополитическую конкуренцию внерегиональных акторов и перманентную нестабильность в Афганистане, накладываются на многочисленные внутренние источники напряженности и внутреннюю конфликтогенность в каждой из стран региона. Взаимодействие специальных служб и других структур, защищающих государственную безопасность, стран Центральной Азии и России существует, но, очевидно, что в условиях ожидаемой дальнейшей активизации внешнеполитической конкуренции мировых центров силы в регионе эти механизмы нуждаются в модернизации.

На вопросы, связанные с военной сферой, обратил внимание и ташкентский эксперт Бахтиёр Эргашев. С уходом из Афганистана США утратили возможности ведения технической разведки на территориях сопредельных стран, исходя из этого, для США реальным сценарием будет продолжение активной военно-дипломатической деятельности по обустройству на территории одной из стран Центральной Азии, а также Пакистана, новых объектов, для того чтобы иметь возможность вести легальную техническую разведку в направлении Афганистана и прилегающих регионов. Например, в переговорах с Узбекистаном предлагается обойти законодательный запрет на размещение военных баз иностранных государств на территории РУз — создать так называемые «контртеррористические центры».  Такая же работа ведется и будет вестись и в отношении других стран региона: Туркменистана, Пакистана и Таджикистана.

По мнению Александра Князева, говорившего об инструментах реализации американской политики в регионе, отдельным пунктом нужно рассматривать вероятность активизации (провоцирования) различных национализмов и сепаратизмов, существующих в странах Центральной Азии меньшинств. Пристрастие американских и британских геополитиков к проектированию новой политической географии известно достаточно широко. В качестве примера можно обратить внимание на недавнюю нестабильность в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана (ГБАО РТ). Эти события никаким образом прямо не связаны с ситуацией в соседнем Афганистане, однако, учитывая существующие сепаратистские настроения в элитных кругах исмаилитского сообщества в афганском Бадахшане, конфликт между исмаилитской общиной ГБАО РТ и правительством Таджикистана может иметь крайне негативные долгосрочные последствия. Среди самого населения ГБАО РТ такие настроения пока не фиксируются, но в случае отсутствия адекватной рефлексии со стороны Душанбе нельзя исключать их появления и роста. Как и возникновения подобных проблемных (и в перспективе конфликтных) зон и в других странах региона.

Среди других инструментов американской региональной политики были названы такие, как:

— сохранение и поддержание существующих конфликтных зон, и активизация новых;

— политико-идеологическое поощрение малореальных проектов развития (инфраструктурных), направленных на страны Южной Азии;

— содействие большему вовлечению стран Центральной Азии в афганскую ситуацию;

— влияние на внутристрановые ситуации с целью ослабления существующих политических режимов;

— сохранение нестабильности в самом Афганистане с использованием разнообразных прокси-ресурсов, включая все без исключения, существующие сейчас преимущественно из Турции или ОАЭ, США или европейских стран, антиталибские силы.

Среди наиболее очевидных угроз и рисков для стран-соседей Афганистана, создаваемых американской региональной стратегией, Бахтиёр Эргашев называет: 

— Ухудшение отношений с правительством «Талибана» для тех стран, которые пойдут на сотрудничество с США в вопросе размещения на своей территории военных и разведывательных объектов США;  

— Связанные с этим возможности перенаправления «Талибаном» на эти страны усилий международных террористических организаций, в настоящее время действующих в Афганистане («ИГИЛ — вилоят Хорасан», «Ансаруллах», «Котибат аль джиход валь таухид», «Аль-Каида» и др.).  

Однако, наиболее вероятным для эксперта представляется размещение таких объектов в Пакистане, а не в странах Центральной Азии, в том числе и в силу той объективно конструктивной роли, которую играют в регионе Россия и Китай.

Азиз Арианфар считает, что в рамках долгосрочной работы США на азиатском направлении через ось Вашингтон-Лондон-Тель-Авив-Доха-Исламабад, в последние 20 лет заметно их стремление присоединить к этой оси Кабул и даже столицы стран Центральной Азии, в том числе через известную концепцию «Большой Центральной Азии» профессора Фредерика Старра. За всей этой борьбой осей очевидна борьба разных проектов геополитической конфигурации Большой Евразии и эта «Большая игра» только меняет свою форму, но никак не содержание. Об использовании Европы и стран других регионов в новой холодной войне против России и Китая при Байдене говорит и Юрий Тавровский. Если Трамп собирался противостоять Москве и Пекину «с опорой на собственные силы», то теперь мы видим активизацию на Западе блока НАТО, а на Востоке — структуры «четырехстороннего диалога по безопасности» (Quadrilateral Security Dialogue), стремление перетащить Индию в состав антикитайской военно-политической связки. Об этом же говорит создание AUKUS, трехстороннего оборонного альянса США, Великобритании и Австралии. 

Директор Центра евразийских исследований СПбГУ Александр Колесников акцентировал внимание участников на том, что на уровне экспертного обсуждения неправильным было бы рассматривать происходящее и прогнозировать последующее только для стран-соседей Афганистана, поскольку в происходящее включены даже такие, казалось бы, далекие от Центральной Азии страны как, например, Южная Корея или Япония, Турция или страны Ближнего Востока… Эксперт, апеллировал к тезису президента России Владимира Путина о Большой Евразии, обратил также внимание присутствующих на необходимости учитывать влияние афганской ситуации на региональные процессы в более широком континентальном пространстве.

По мнению казахстанского эксперта Рустама Бурнашева, все страны региона являются «слабыми звеньями» общерегиональной стабильности в обсуждаемом контексте. Таджикистан поставил себя в патовую, по сути, ситуацию, когда у него нет практически никакого пространства для маневра. Сложно представить, что Афганистан (то есть, «Талибан») сейчас легко примет какое-то изменение позиции Эмомали Рахмона. Те жесткие заявления, которые делает Рахмон, та жесткая позиция, которую пока занял Таджикистан, практически исключают возможность нахождения компромисса. Для Узбекистана риск состоит в тех инициативах, которые Узбекистан выдвигает. Первый риск — это, собственно, сами те реформы, которые проходят в Узбекистане, любое реформирование в странах Центральной Азии само по себе ставит страну в состояние неустойчивости. Узбекистан сейчас — это именно такое сейчас неустойчивое пространство. Второй риск — сами те инициативы, которые Узбекистан выдвигает в отношении Афганистана. Узбекистан активно входит в афганское пространство и также теряет возможности для маневра, отказаться от инициатив и выйти оттуда будет крайне сложно, если начнут реализовываться те инфраструктурные проекты, которые Узбекистан выдвигает.   

Тем не менее, особо подчеркнул Бахтиер Эргашев, «Талибан» — это всерьез и надолго и нужно учиться с этим жить и работать. 

24.12.2021

Редакция