В последние годы все чаще в поле зрения антитеррористических подразделений попадают участники террористических ячеек и террористы-одиночки, связанные с исправительными учреждениями. Кто-то был завербован в ряды международных террористических организаций, находясь в колонии, кто-то стал участником террористического бандподполья после освобождения, кто-то совершал теракты под руководством представителей уголовного мира.
С чем же связан этот феномен, когда пребывание в местах лишения свободы не только не исправляет правонарушителей-радикалов, но, напротив, вызывает все новые и новые волны террористической активности? Причина кроется как в особенностях обстановки, сложившейся в исправительных учреждениях (подавление личности, лишения, стрессовые ситуации, угрозы жизни и здоровью, отбывание наказания с лицами, имеющими психические расстройства и др.), так и в специфике негативного влияния заключенных друг на друга в условиях изоляции (трансформация мировоззрения, моральных ценностей и идеологических установок). Пропагандистам и вербовщикам международных террористических организаций даже легче работать в колониях, поскольку объектами их деструктивного влияния, как правило, становятся малообразованные люди с надломленной психикой. Некоторые «специалисты» даже умышленно «садятся», чтобы вербовать уязвимые категории осужденных.
Питательной средой для радикализации и вовлечения осужденных в террористическую деятельность зачастую становятся т.н. «тюремные джамааты» - религиозно-экстремистские ячейки в исправительных учреждениях[1].
Вопросы религиозно-экстремистской и террористической деятельности, связанной с исправительными учреждениями и тюремными джамаатами, представляются крайне актуальными по ряду причин.
Во-первых, в учреждениях ФСИН России отбывают наказание несколько тысяч осужденных по статьям террористического и экстремистского характера[2]. Часть из них была привлечена к уголовной ответственности за участие в вооруженных конфликтах на стороне международных террористических организаций и незаконных вооруженных формирований за рубежом (Сирия, Ирак, Афгано-Пакистанская зона). Эти заключенные представляют большую опасность, поскольку имеют навыки минно-взрывной и диверсионной работы, опыт ведения боевых действий в городских условиях, являются подготовленными террористами.
Во-вторых, подпитке террористической и экстремистской деятельности способствуют исламизация и радикализация тюремной среды, что в свою очередь, ведет к разделению осужденных по национально-этническому признаку и их дальнейшей групповой консолидации[3].
Можно выделить определенные признаки радикализации ячеек мусульман, сформированных в исправительных учреждениях:
1. Отстаивание групповой исключительности.
2. Полузакрытый или закрытый характер членства в группе.
3. Применение членами группы мер конспирации или условностей в общении.
4. Требования преференций или фактическое привилегированное положение отдельной группы осужденных по отношению к «людской массе» на основе демонстрации религиозной принадлежности.
5. Отсутствие диалога с другими группами осужденных, недоговороспособность.
6. Разделение ролей в группе, обособление управляющей надстройки и членов группы, обеспечивающих функции безопасности и силового сопровождения групповой деятельности.
7. Навязывание групповых религиозных взглядов остальным осужденным.
8. Оправдание идеологии и практики насилия.
9. Открытое неподчинение требованиям режима содержания в исправительном учреждении под прикрытием религиозных воззрений.
10. Вербовочная деятельность по вовлечению в группу новых сторонников и обращению в свою веру.
11. Планирование, подготовка и осуществление преступлений членами группы.
Процесс радикализации «джамаата», как правило, носит постепенный, ползучий характер. Степень радикализации усиливается по мере формирования организационного ядра преданных функционеров, роста личного авторитета главаря и вовлечения в структуру новых сторонников.
Катализаторами радикализации выступают осужденные, прошедшие обучение в зарубежных теологических учреждениях; участники боевых действий на стороне международных террористических организаций или лица, прошедшие обучение в лагерях подготовки боевиков; осужденные по статьям террористического или экстремистского характера, их родственные, дружеские и иные связи; новообращенные (неофиты).
Следует отметить, что категория принимающих ислам и неофитов в местах лишения свободы неоднородна[4]. Помимо убежденных сторонников религиозно-экстремистских идей можно выделить часть заключенных, которые принимают ислам, стремясь обеспечить себе личную безопасность от противоправных посягательств со стороны криминальной среды (т.н. «безопасное место»). Другие рассчитывают на возможность получения различного рода благ (осужденные мусульмане отдельно готовят и принимают халяльную пищу, имеют дополнительное время для молитв, отказываются от работ по религиозным основаниям).
Как уже было отмечено, во многих учреждениях исполнения наказаний на конспиративной основе созданы и функционируют тюремные джамааты, члены которых занимаются активной религиозно-экстремистской пропагандой, ресурсным обеспечением и финансированием терроризма, вербовкой сторонников[5].
В-третьих, осужденные члены МТО, бывшие участники незаконных вооруженных формирований, террористических сообществ и экстремистских организаций поддерживают устойчивую связь с организованными преступными группами, религиозно-экстремистскими ячейками, действующими «на воле». При этом значительное число осужденных после освобождения снова вступает в ряды религиозных экстремистских структур и преступных группировок (бандформирований), либо становится пособниками международных террористических организаций.
Установленные членами религиозных экстремистских ячеек во время отбывания наказания связи в криминальной среде используются после освобождения их из мест заключения с целью приобретения поддельных документов, огнестрельного оружия, а также взрывчатых и наркотических веществ.
Существенное негативное влияние на обстановку по линии противодействия терроризму оказывают коррупционные проявления среди сотрудников уголовно-исполнительной системы. В первую очередь, речь идет о фактах содействия осужденным за преступления террористического и экстремистского характера в сокращении сроков наказания (т.н. «резка») за счет условно-досрочного освобождения или по состоянию здоровья, а также об организации переводов данной категории осужденных в колонии-поселения. Большую угрозу несут коррумпированные связи сотрудников уголовно-исполнительной системы и полиции с членами этнических преступных групп, целью которых является поддержка и лоббирование интересов осужденных - представителей отдельных диаспор. С другой стороны, менее серьезные, на первый взгляд, нарушения режима содержания в учреждениях исполнения наказания (например, оборот мобильных телефонов с доступом к Интернету) также могут способствовать формированию предпосылок к радикализации тюремной среды и росту террористических проявлений. С помощью доступных средств коммуникации заключенные поддерживают конспиративную связь с другими уголовно-исполнительными учреждениями и регионами, обмениваются экстремистскими роликами, координируют протестные акции в уголовной среде (т.н. «вспышки»), ведут сбор денежных средств для финансирования террористической и экстремистской деятельности.
Происходящие изменения в уголовной среде вызвали интерес ученых и практиков.
Теоретическая разработка проблемы радикализации спецконтингента и противодействия террористической и иной экстремистской деятельности осужденных в исправительных учреждениях представлена несколькими направлениями:
- изучение личности осужденных, вовлеченных в террористическую и иную экстремистскую деятельность[6];
- исследование мер по ресоциализации осужденных в исправительных учреждениях[7];
- разработка практических вопросов организации деятельности оперативных и следственных подразделений в местах лишения свободы[8].
Учитывая особую общественную опасность осужденных за терроризм и экстремизм, тяжесть совершенных преступлений, специфику их воздействия на других заключенных дискуссию вызывает вопрос о раздельном содержании данной категории спецконтингента в исправительных учреждениях[9].
Здесь важно сделать ряд оговорок.
Во-первых, в тюремных джамаатах состоят далеко не только осужденные за терроризм. Более того, во многих джамаатах нет и никогда не было осужденных – террористов.
Во-вторых, часть осужденных (религиозные экстремисты, пособники международных террористических организаций, незаконных вооруженных формирований и террористических сообществ) была привлечена к уголовной ответственности по общеуголовным (статьи 209, 222, 228 и др. УК РФ), а не по террористическим и экстремистским составам. Некоторым удалось скрыть от органов предварительного следствия и суда свое участие в совершении преступлений террористического и экстремистского характера. В учреждениях исполнения наказаний эти люди не становятся частью криминального мира. Они сохраняют свои идейные установки, мотивацию и после освобождения, как правило, продолжают террористическую и иную экстремистскую деятельность. А для тех, кто находится «на воле», их имидж «мучеников за веру» и авторитет еще больше укрепляется.
В-третьих, формы и методы агитационно-пропагандистской и вербовочной работы осужденных за терроризм ничем не отличаются от таких же форм и методов у спецконтингента, отбывающего наказание по другим составам. Нет никаких оснований полагать, что помещение террористов в специализированные тюрьмы прекратит пропаганду терроризма и рекрутирование новых сторонников, осуществляемую уголовниками-радикалами в колониях.
Наконец, политика сегрегации уголовников и террористов вызывает определенные сомнения с позиций правозащитной доктрины и равенства правового статуса осужденных.
Новые тенденции и угрозообразующие факторы в учреждениях уголовно-исполнительной системы повлекли определенные изменения уголовной, уголовно-исполнительной и постпенитенциарной политики.
Согласно Федеральному закону от 29 декабря 2017 года № 445-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях совершенствования мер противодействия терроризму» были ужесточены санкции по статье 205.1 УК РФ за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в совершение преступлений террористического характера.
В 2017 г. Федеральным законом от 28 мая 2017 года № 102-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» введен административный надзор за лицами, освобождаемыми и освобожденными из мест лишения свободы и имеющими непогашенную либо неснятую судимость за совершение тяжких (особо тяжких) преступлений террористического и экстремистского характера. В дополнение к Инструкции по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы[10] принят Приказ ФСИН России от 24.11.2017 № 1111 «Об организации мероприятий по противодействию терроризму, экстремистской деятельности в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы».
В целях недопущения радикализации осужденных, предупреждения их вовлечения в террористическую и иную экстремистскую деятельность, профилактики терроризма администрациями исправительных учреждений принимается комплекс мер:
- размещение осужденных в соответствии с требованиями УИК РФ, соблюдение распорядка и правил поведения;
- проверки религиозной литературы;
- надзор и оперативный контроль за пребыванием осужденных по составам террористического и экстремистского характера в исправительном учреждении;
- разобщение тюремных джамаатов и других групп отрицательной направленности;
- адресные профилактические мероприятия;
- изоляция и переводы осужденных в другие исправительные учреждения.
Важно наладить строгий контроль за реализацией требований режима пребывания, соблюдения распорядка и правил поведения осужденных. Если в исправительном учреждении четко соблюдаются нормы УИК РФ, джамаатовским «братьям» крайне сложно создать законспирированную автономную ячейку, еще более затруднительно заниматься пропагандой терроризма и вербовкой новых членов.
Для недопущения фактов террористической пропаганды и вовлечения осужденных в ряды религиозно-экстремистских объединений и террористических ячеек под прикрытием отправления религиозных обрядов проводится тщательная экспертная проверка религиозной литературы, находящейся в исправительном учреждении.
В рамках надзора и оперативного контроля за пребыванием осужденных исправительном учреждении отрабатываются криминальные связи осужденных с участниками террористического бандподполья и их родственниками; с членами этнических организованных преступных групп, образованных выходцами из Центральной Азии и Северо-Кавказского региона; с членами и пособниками незаконных вооруженных формирований за рубежом; с функционерами радикальных исламских организаций и зарубежных теологических вузов; с членами тюремных джамаатов и других групп отрицательной направленности; с лицами, отбывшими наказание за совершение преступлений террористического и экстремистского характера. Добывается информация о подготовке терактов, их организаторах и соучастниках, о схронах с оружием, разыскиваемых лицах. Осуществляется выявление и пресечение каналов поступления в исправительные учреждения религиозно-экстремистской литературы, выявление и ликвидация каналов финансирования и ресурсного обеспечения террористической деятельности. Пресекаются попытки подготовки и проведения акций группового неповиновения, захватов заложников, массовых беспорядков, запугивания сотрудников уголовно-исполнительной системы.
Проводится разобщение тюремных джамаатов и других групп отрицательной направленности. Этому способствуют как внутригрупповая борьба за лидерство, так и дискредитирующие джамаат действия осужденных. Вне зависимости от форм и методов деятельности подразделений ФСИН России всегда прослеживается простая закономерность: чем раньше обнаружен и скован тюремный джамаат, тем легче контролировать и нейтрализовать его деятельность.
После изучения индивидуальных особенностей осужденных для проведения индивидуальных профилактических мероприятий за ними закрепляются наиболее опытные сотрудники воспитательных служб. Тактические способы решения адресных профилактических задач определяются администрациями уголовно-исполнительных учреждений на основе оперативной обстановки в конкретном исправительном учреждении.
Злостные нарушители изолируются в штрафных изоляторах, помещениях камерного типа, единых помещениях камерного типа, этапируются в другие исправительные учреждения.
При исчерпании всех воспитательно-профилактических методов воздействия практикуется направление сторонников радикального ислама в исправительные учреждения других субъектов Российской Федерации, где четко соблюдаются требования режима отбывания наказания (т.н. «красные зоны»), что позволяет сковывать возможности проповеднической и вербовочной деятельности радикалов среди других заключенных.
В целях недопущения автономизации и радикализации уммы заслуживает внимания обязательное введение в штат исправительного учреждения, где отбывают наказание мусульмане, специалистов по исламоведению, обладающих навыками психокоррекции. При этом за каждым исправительным учреждением желательно закрепить конкретного священнослужителя.
Для организации совместно с ДУМ воспитательных мероприятий (лекции, интерактивные экскурсии, дискуссионные клубы, «школы добрососедства», тематические выставки в библиотеках с антитеррористической агитацией, «правовые» часы и др.) целесообразно максимально использовать возможности помощников начальников территориальных органов ФСИН России по работе с верующими.
Особое внимание следует уделять воспитательной работе с несовершеннолетними осужденными, подверженными влиянию террористической или экстремистской идеологии, а также организации их досуга (спартакиады, концерты, смотры-конкурсы художественно-прикладного творчества, интеллектуально-творческие игры, викторины, конкурсы профессионального мастерства). С положительной стороны зарекомендовал себя показ короткометражных видеороликов о деструктивной деятельности международных террористических организаций и международных религиозно-экстремистских объединений (в первую очередь, об «Исламском государстве»[11], «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»[12], «Таблиги Джамаат»[13], «Ат-Такфир валь-Хиджра»[14] и др.) и практике привлечения к уголовной ответственности главарей, пропагандистов, вербовщиков и пособников этих структур.
Оправданно создание альтернативных структур общественной самодеятельности осужденных (творческие коллективы, ансамбли, телестудии, профессиональные кружки, волонтерские группы и др.).
Как уже отмечалось, в процессе отбывания наказания осужденные зачастую предпринимают попытки изменения условий и режима содержания, смягчения приговоров. В связи с этим оправданным является ужесточение контроля за переводами осужденных за террористическую и экстремистскую деятельность в лечебно-исправительные учреждения, уменьшением сроков наказания и условно-досрочным освобождением от дальнейшего отбывания наказания.
Осужденные за терроризм, являясь наиболее сложной категорией «сидельцев», и после отбывания наказания должны оставаться в центре внимания. В отношении данной категории лиц в обязательном порядке осуществляется административный надзор, в сочетании с мерами социальной адаптации и постпенитенциарной реабилитации.
Практическое решение поставленных проблем на основе детально проработанной теоретической базы, специфики конкретных пенитенциарных учреждений, учета индивидуальных особенностей выделенных категорий осужденных будет способствовать стабилизации обстановки в исправительных учреждениях, снизит активность главарей и вербовщиков религиозно-экстремистских ячеек, позволит локализовать действующие и предотвратить формирование новых «тюремных» джамаатов.
[1] Возникновение первых «тюремных джамаатов» связано с осуждением членов незаконных вооруженных формирований т.н. Чеченской Республики Ичкерия.
[2] С каждым годом их количество неуклонно растет.
[3] Так, в ряде исправительных учреждений около половины от общего числа отбывающих наказание осужденных являются мусульманами – выходцами из государств Центральной Азии или из Северо-Кавказского региона. Данная проблема является актуальной и для зарубежных стран. Количество мусульман-заключенных в исправительных учреждениях Италии, Испании и США составляет более 15%, во Франции – от 50 до 80%. В местах лишения свободы осужденные - мусульмане группируются, а после отбывания наказания компактно расселяются в закрытых анклавах.
[4] Неофит – новый приверженец какой-либо религии. По оценкам экспертов, неофиты составляют от 3 до 8% от общего состава участников международных террористических структур.
[5] Меркурьев В.В., Богачевская Е.А. Пенитенциарные горизонты борьбы с международными террористическими и экстремистскими организациями // Вестник Владимирского юрид. института. 2012. № 3. С. 102-107; Меркурьев В.В., Агапов П.В. Проблемы пресечения и противодействия экстремистской деятельности в исправительных учреждениях ФСИН России / Право и безопасность. 2014. № 2. С. 47-51; Усманов И.М. Исламская радикализация осужденных к лишению свободы – миф или реальность? // Право и безопасность. 2014. № 2. С.52-55; Усманов И.М., Сулайманов З.Г. Религиозный аспект радикализации осужденных к лишению свободы: миф или реальность? // Вестник НАК. 2014. № 2. С. 88-94; Красинский В.В. Финансирование терроризма преступными организациями и осужденными исправительных учреждений // Современное право. 2016. № 4. С. 88-92.
[6] Белокуров Г.И. Психодинамика личности осужденных, вовлеченных в террористическую деятельность. Дис. …канд. юрид. наук. Рязань, 2010; Сысоев А.М. Особенности личности несовершеннолетнего, осужденного за насильственные преступления экстремистской направленности, и их учет в профилактической деятельности // Актуальные проблемы применения уголовно-правовых мер в отношении несовершеннолетних: Сб. мат-в конф. Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2012. С. 277-284; Федореев П.Р. Отрицательно характеризующиеся осужденные в местах лишения свободы. Дис. …канд. психол. наук. Рязань, 2005.
[7] Казберов П.Н. Методические особенности психокоррекционной работы с осужденными, отбывающими наказание за террористическую и экстремистскую деятельность // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2013. № 3. С. 19-21; Казберов П.Н. Особенности психологической работы с осужденными за террористическую и экстремистскую деятельность // Прикладная юридическая психология. Рязань, 2013. С. 61-66; Колесникова Н.Е. Социально-психологическая ресоциализация осужденных-мужчин в исправительном учреждении. Дис. …канд. психол. наук. М., 2011; Тумаров К.С. Ресоциализация осужденных в пенитенциарном учреждении в условиях современной России. Дис. …канд. социол. наук. Ставрополь, 2012.
[8] Агарков А.В. Оперативно-розыскная деятельность в местах лишения свободы: правовые и исторические проблемы. Дис. …канд. юрид. наук. Владимир, 2006; Злобин В.С. Оперативно-розыскные меры по обеспечению режима в исправительных учреждениях ФСИН России Дис. …канд. юрид. наук. М., 2010; Страхов А.В. Предварительное следствие по уголовным делам о преступлениях, совершаемых в исправительных учреждениях ФСИН России. Дис. …канд. юрид. наук. Владимир, 2010.
[9] Шкунова М.Д. Основные проблемы исполнения наказания в виде лишения свободы в отношении осужденных – террористов / Уголовно-исполнительное право. 2010. № 2. С. 45-47; Юнусов Э.А., Жезлов Н.В. О динамике преступлений террористической и экстремистской направленности и необходимости ужесточения порядка отбывания лишения свободы за их совершение // Вестник Омской юридической академии. 2016. № 4. С. 69-74; Петров И. Сядут обособленно: в Российской Федерации могут появиться тюрьмы для террористов // Рос. газ. 2016. 26 мая; Селиверстов В.И., Скаков А.Б. Отдельные исправительные учреждения для осужденных за терроризм: постановка проблемы / Наука и жизнь Казахстана. 2018. № 3. С. 19-23.
[10] Приказ Министерства юстиции России от 20.05.2013 № 72 «Об утверждении Инструкции по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы».
[11] Запрещена на территории России.
[12] Запрещена на территории России.
[13] Запрещена на территории России.
[14] Запрещена на территории России.
Красинский Владислав, доктор юридических наук, доцент, заместитель руководителя аппарата Антитеррористической комиссии Московской области, член экспертной группы по международному антиэкстремистскому сотрудничеству при МИД России
Источник: Красинский В.В. «Тюремные джамааты» в исправительных учреждениях // Современное право. 2018. № 11. С. 114-120.
Tweet