После ударов возглавляемой США коалиции по правительственным силам в Сирии ее официальный представитель полковник Райан Диллон согласился поговорить по скайпу из Багдада с корреспондентом "Интерфакса" в США Ксенией Байгаровой о том, предупреждали ли американские военные Россию о готовящихся ударах по проправительственным силам, как избежать таких инцидентов в будущем и когда от террористов будут освобождены Ракка и Мосул.

- Разъясните, пожалуйста, что именно представители коалиции имеют в виду, когда говорят об "установленной зоне деконфликтации" в Ат-Танфе, из-за вхождения в которую был нанесен удар по правительственным силам Сирии? Кем и когда эта зона была установлена, и есть ли другие аналогичные зоны на территории страны, сколько их?

- Что касается непосредственно Ат-Танфа, то там расположены силы коалиции, а также ее партнерские силы из этого района страны. Уже в течение нескольких месяцев, с начала 2017 года, мы их тренируем. Таким образом, это устоявшаяся зона.

Нам известно, что прорежимные силы, которые поддерживают русские, также действуют в Сирии, и мы осознаем, что в Сирии осуществляют маневры разные игроки и вооруженные группы. Мы имеем дело с очень перегруженным и сложным пространством для ведения боя.

Наша цель номер один – победить "Исламское государство". А вторая цель – удостовериться, что силы коалиции и ее партнеры защищены. Мы там не находимся для того, чтобы бороться с прорежимными силами, мы хотим сфокусироваться на ИГ. Именно этим мы занимаемся на севере Сирии, где совместно с сирийскими демократическими силами начали операцию по освобождению так называемой "столицы" ИГ Ракки. Мы также присутствуем в других регионах Сирии, где тренируем некоторых партнеров - выходцев из захваченных ИГ районов, где в перспективе могут вестись боевые действия в будущем.

- Правильно ли я понимаю, что под "зоной деконфликтации" вы рассматриваете районы Сирии, где базируются силы коалиции и куда нельзя заходить и наносить удары без предупреждения?

- Установленная линия по предотвращению конфликтов открыта и служит для того, чтобы мы были уверены в отсутствии недоразумений между действующими в Сирии силами. К сожалению, мы стали свидетелями таких недоразумений 18 мая и 6 июня.

- Но все-таки, где физически находятся эти зоны на земле – там, где базируются силы коалиции?

- Не только там, где мы базируемся. Это улица с двусторонним движением. Линия открыта именно для этого. Если, к примеру, режим (Башара Асада) или русские захотят осуществить удар где-либо, они должны удостовериться, что там нет наших сил, а мы хотим быть уверены, что там (в месте предполагаемого удара коалиции) нет их сил, чтобы не ударить по незнанию. Мы хотим исключительно бороться с ИГ, и мы точно не хотим, чтобы что-то произошло между различными вооруженными группировками, которые, на самом деле, стремятся к одной и той же цели – победить ИГ.

- Но глава МИД России Сергей Лавров заявил, что так называемые зоны "деконфликтации" являются нелегитимным односторонним шагом возглавляемой США коалиции. Как вы можете это прокомментировать?

- Это вопрос семантики. Да, есть зоны по деконфликтации, о которых говорят на переговорах в Астане – зоны, которые являются ключевым вопросом на дипломатических переговорах. Но мы говорим вообще о другом: о предотвращении инцидентов на земле между игроками, которые борются с ИГ. Мы просто хотим быть уверенными в том, что таких инцидентов не будет. К сожалению, такие инциденты только что произошли. И это именно то, чего мы хотели бы избежать.

- Предупреждала ли коалиция Россию перед тем, как нанести удар 6 июня по проправительственным силам в Ат-Танфе?

- Линия по предотвращению конфликтов подразумевает два действующих лица – Россию и коалицию. Мы используем ее именно в этих целях: для предотвращения конфликтов при проведении операций. Прорежимные силы вошли внутрь согласованной и устоявшейся по периметру зоны, и то же самое, к сожалению, произошло 18 мая. Подразделения продвигались внутри этой зоны по направлению к нашим войскам, и мы нанесли воздушный удар после нескольких предупреждений, обороняясь, потому что наши силы подвергались угрозе.

- За сколько времени все-таки Россия была уведомлена?

- Мы использовали линию по предотвращению конфликтов. Эта линия открыта и используется для подобных вещей и да, мы эту линию использовали 6 июня именно по этим причинам.

Могу только сообщить, что это были не минуты, а часы. То есть была масса времени у сил режима для того, чтобы понять, развернуться и покинуть пределы этой зоны.

- После последнего инцидента 18 мая коалиция заявляла, что Россия пыталась противодействовать продвижению проправительственных сил по направлению к американским позициям. Было ли что-то подобное в этот раз?

- Не буду говорить от лица россиян. Все, что я знаю, - это что еще до 18 мая мы использовали линию по предотвращению конфликтов, а также задействовали другие средства оповещения. Наши самолеты летали близко к проправительственным силам, чтобы они видели, что мы находимся здесь, и мы знаем, что они находятся там, и мы не хотим, чтобы они шли дальше. Мы также делали предупредительные выстрелы, чтобы дать им понять, что мы готовы открыть огонь, но они (проправительственные силы) все равно не остановились. Это была эскалация, которой, повторяю, мы не хотели.

- Министр обороны США Джеймс Мэттис после первого инцидента в Ат-Танфе заявил, что проправительственные силы управлялись Ираном. Кто там был в этот раз? Опять иранцы?

- Я могу только сказать, кого там не было: там не было сил коалиции и наших партнерских сил, что представляло собой угрозу нашим силам, поэтому в целях обороны был нанесен удар. Мы оставляем за собой это право в отношении любой силы, которая представляет угрозу нашим силам, будь это ИГИЛ или кто-либо еще. Именно так мы на это смотрим.

- Но все-таки, кто именно там был? Армия Асада? Хезболла?

- Это были прорежимные силы. Да, это были силы режима Асада.

- Глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что коалиция нанесла удар по той силе, которая наиболее эффективно борется с террористами на земле. Как вы можете это прокомментировать?

- Мы не видели, как эти конкретные силы вели боевые действия на земле. Поэтому я не могу давать никаких оценок.

- Имеют ли место контакты между коалицией и российскими военными относительно двух инцидентов в Ат-Танфе в настоящее время?

- Линия по предотвращению конфликтов установлена, используется по необходимости. Мы используем ее рутинно и фактически ежедневно.

- В том числе и с целью обсуждения этих инцидентов?

- Да, это так.

- Как вы оцениваете в целом реализацию договоренностей о предотвращении инцидентов в Сирии? Может быть, следует усовершенствовать этот механизм?

- Эта линия была установлена по серьезной причине, и она срабатывала в прошлом. К сожалению, как мы видим, в Ат-Танфе это не сработало. Вернее, не сработала не сама линия как таковая, но в результате агрессии (проправительственных) сил не удалось предотвратить инцидент, для предотвращения которых и существует такая линия.

- По сообщениям СМИ, после удара в Ат-Танфе поддерживающие Башара Асада группировки обещают нанести удар по позициям коалиции в Сирии. Согласны ли вы с тем, что это опасная эскалация?

- Мы будем оборонять себя и наших партнеров перед лицом любой угрозы, исходит ли она от ИГ или кого-либо еще.

В Ираке, Сирии и в борьбе с ИГ все опасно. Я часто об этом говорю, но в Ираке наш приоритет номер один – это Мосул. Мы тесно сотрудничаем с иракскими силами безопасности с тем, чтобы они могли сокрушить этот крупнейший оплот ИГИЛ, которого у них раньше никогда не было. Только что мы запустили операцию по поддержке наших партнеров – сирийских демократических сил - в освобождении Ракки. Мы сосредоточены на том, чтобы сокрушить ИГИЛ и добиться такой обстановки для проведения будущих операций, чтобы регион стабилизировался.

- Сколько времени, на ваш взгляд, уйдет на взятие Ракки?

- Мы будем поддерживать наших партнеров – сирийские демократические силы – до тех пор, пока они не добьются успеха. В Мосуле до сих пор продолжаются сложные боевые действия, и мы понимаем, что в Ракке будет тоже очень сложно. Сейчас, по нашей оценке, в городе находятся 3-4 тысячи бойцов ИГИЛ. У них было почти три года на то, чтобы подготовиться к этим боевым действиям, установить линии защиты. Демократические силы Сирии уже доказали свою способность очень успешно бороться с ИГИЛ в Манбиже, Табке, и, в целом, на севере Сирии. ИГ потеряло более 55 тысяч квадратных километров территории, и не могло эти земли отбить, так что его угасание очевидно. Они проиграют, и коалиция продолжит поддерживать своих партнеров в Ираке и Сирии, чтобы это произошло.

- Намерены ли США увеличивать свои наземные силы в Сирии, чтобы достичь скорейшей победы над ИГИЛ? В настоящее время, как известно, у Ракки находятся морские пехотинцы США.

- В настоящее время нет запроса от коалиции о предоставлении дополнительных наземных сил. У командующего коалицией есть право запросить, когда это необходимо, дополнительные возможности, и этот запрос может быть одобрен, а может и нет. В настоящее время борьба с ИГИЛ идет в том направлении, в котором мы изначально хотели. И когда падет Мосул - а это произойдет довольно скоро – операция в Ракке ускорится. ИГИЛ потеряет обе столицы так называемого Халифата, расположенные в наиболее престижных районах из тех, которые когда-либо были им захвачены.

- Обсуждают ли российские и американские военные ситуацию вокруг Ракки?

- Я не могу говорить сверх того, что происходит в рамках операций по предотвращению инцидентов на земле. Как представитель коалиции, я не знаю, идут ли такие дискуссии. Они происходят на более высоком уровне, и не мне это комментировать.

- Под чьим контролем будет Ракка после того, как ее удастся освободить от ИГ?

- В настоящее время действует Гражданский совет Ракки, в который входят лидеры города. Наш подход заключается в том (и мы находим поддержку наших партнеров по этому вопросу), что силы, которые освобождают города, должны являться жителями этих городов. В Ракке превалирует арабское население, поэтому силы, которые там борются с ИГ, преимущественно арабские.

Одна из задач коалиции в настоящее время – обучение сил внутренней безопасности Ракки. Речь идет о жителях региона, которые проходят полицейский тренинг. Когда Ракка падет, они будут заниматься безопасностью, препятствовать ИГ или другими террористическим организациям.

- Сколько остается бойцов ИГИЛ в Мосуле, какую площадь они занимают?

- Иракские силы безопасности удерживают террористов на территории трех последних кварталов в западном Мосуле – это менее пяти квадратных километров. Но мы не скрываем: действуем в очень плотной и сложной обстановке. В Старом городе есть много переулков и так называемых "городских каньонов" (улица в городе, плотно застроенная зданиями с двух сторон). Это все грамотно обороняется и обустроено в военных целях. Так что несмотря на то, что там всего пять квадратных километра и только три квартала, мы ожидаем, что взятие Мосула займет время.

Но причина не только в обстановке, а в том, каким образом ИГ ведет свою войну. К сожалению, им ничего не стоит с помощью снайперов убивать мирных жителей, когда они пытаются покинуть город, причем мы это, к сожалению, иногда видим в прямом эфире. Кода у вас есть враг, который использует подобную тактику, - это очень сложно. Иракские силы безопасности пытаются сделать все для того, чтобы избежать этих жертв. Но я уверен, что иракские силы победят – и вскоре мы увидим, как над Мосулом будут развиваться флаги Ирака, а не черные флаги ИГ.

08.06.2017

Источник: INTERFAX.RU

Tweet