Сегодня мы видим создание впечатляющей лестницы глобальных статусов, где народам предлагается найти свое место в "мировом разделении труда", считает философ Тимофей Сергейцев.

Мы недальновидно и ошибочно называем происходящее на Украине фашизмом, реже и точнее — нацизмом. Модест Колеров, опубликовавший, на мой взгляд, наиболее точное понимание происходящего, назвал это явление враждебной этнократией. Я убежден, что мы имеем дело не просто с последствиями, а с осознанной целью и продуктом всеобщей управляемой демократии (ВУД). Разумеется, требуются пояснения. Хотя Веймарская республика кончилась как раз нацизмом.

Начнем с нацизма. Декларация нацизма — превосходство расы (то есть широкого генетического набора) в цивилизационном, культурном, военном — одним словом, политическом отношении. Превосходство — значит, власть. Генетически обоснованное — значит, непреодолимое. Если убрать конкретно-историческую политтехнологию из ХХ-го века про "ариев" и "евреев", это в общем виде — старый добрый расизм. Откуда он взялся?

Всеобщее превосходство как власть было создано самой европейской цивилизацией. Только она ставила целью завоевание мира и добилась ее достижения. Запад сегодня тотален, а мы — его внутренняя и неотъемлемая часть. Основные средства — наука (техника), христианская вера, имперское строительство. Однако ни Рим (империя), ни Византия (христианство + империя) еще не создали расизма, хотя и добивались превосходства. Что же случилось в Новое время?

Первый проект освоения Нового Света принадлежит той цивилизации, которая его и открыла, — испанской. При всем величии Мадрида и грандиозности целей создания нового католического мира в противовес разлагающемуся в Реформации католицизму Германии, Франции, Нидерландов испанское творчество было антирасистским. Католический прозелитизм реализовал тезис апостола Павла: "Больше нет ни грека, ни иудея, ни римлянина".

При всех вопросах к Испании проект был реализован. Результат — новые католические нации, где местные жители не были истреблены (во всяком случае, не так как в США), а черные рабы (они были преимущественно в португальской зоне) смешались с населением после побед в освободительной борьбе. Существенное отличие английских колоний, основавших США, — в присутствии духа Нового времени, науки.

При всей показной религиозности (в основном сектантской) джентльмены — люди науки, экономики, промышленности. В отличие от епископа и кардинала джентльмена в принципе ничего не объединяет и не уравнивает с дикарем. От этого его освободила наука. Так рождается идея сделать превосходство непреодолимым. И даже обосновать — на первых порах — научно.

Расизм — это идеология онтологической непреодолимости превосходства. Конечно же, гены не могут предопределить непреодолимое превосходство. Такового вообще не бывает. Но оно должно таковым считаться — прежде всего самими подвластными. Значит, непреодолимость превосходства должна имитироваться и демонстрироваться специальным институтом. В США им стало чернокожее рабство. США сказали в этом вопросе новое слово. У греков и римлян рабство не имело расистского смысла: рабом становился проигравший в войне, испугавшийся. Римское и греческое рабство было прагматичной основой демократии и хозяйства. США сделали из него институт воспроизводства расистской идеологии.

Субъект, созданный Новым временем (изъясненный Декартом), сам себе очевиден, изначально самоутвержден в себе самом. Он считает самого себя Богом. Для фактического самоутверждения ему нужны смертные существа, чью судьбу он будет решать. Он обретает их в своей политической практике. Наибольшее отождествление с этим субъектом — у политической нации США. В положении смертных должны оказаться все остальные нации. Такова метафизическая основа идеологии расизма — современника науки и Нового времени. Но расизм сегодняшнего дня уже не может довольствоваться для своего воспроизводства институтом рабства. Не потому, что оно невозможно, а потому, что рабство — лишь внешнее, временное заимствование, уже не удовлетворяющее масштабам глобальных задач, стоящих перед расизмом.

Сегодня мы видим создание впечатляющей лестницы глобальных статусов, где народам предлагается найти свое место в "мировом разделении труда". "Народы" для этого должны быть покомпактнее, этнически пооднороднее, не быть способными к политическому самоопределению. Речь уже не идет о неполиткорректной "генетической неполноценности", ложность концепции которой попросту всем очевидна. Речь сегодня идет о неполноценности культурной, цивилизационной, об "отставании" в историческом развитии, "измеряемом столетиями". В свою неполноценность мы должны верить сами, сами себе ее доказывать, сами в ней каяться — на уровне самоощущения. Русские занимаются этим последние 30 лет, с начала перестройки. Уже устали.

Но вот, например, достоверный протокол внутреннего самоощущения латышской общности сегодня: "русские заслуживают кровной мести (буквально), количество их поколений (именно так), которые должны пострадать — заведомо и далеко не одно, все русские отвечают за Россию и русское государство, потому все они и все это — суть одно и то же в буквальном смысле".

Это даже не принцип талиона ("глаз за глаз"). Какому уровню исторического развития соответствует эта манифестация сознания?

Заведомо догосударственному, ведь первое историческое государство (задолго до греков и Платона) и позволило различить в практике индивида, общество, страну. А вот родовой, племенной, социум действительно полностью отождествляет индивида и племя, индивида и род, племя и род. Как такое возможно сегодня?

Разумеется, новые "индейцы" и "негры" уже не имеют ничего общего с натуральными неграми и индейцами. Эти общности имеют сугубо искусственное происхождение, они — результат политики организованной деградации социумов, имевших до этого политическую организацию, но утрачивающих ее под внешним давлением. Для этого нужно:

лишить содержания образование (ради его "практичности");

ликвидировать действительную историческую память (ради этнических предрассудков);

уничтожить собственное хозяйство (ради "экономики", "открытости" и "конкуренции");

предложить соблазнительный комплекс собственной неполноценности, снимающий историческую ответственность, но не в варианте "черное-белое", а во всем спектре расистских самоощущений. "Да, многие над нами, но и мы — над многими".

Современный расизм — для всех.

Замыкают эту "пищевую цепь" новые "неприкасаемые" — террористы. "Это уже не люди. Бойтесь стать ими". В действительности "неприкасаемых" гораздо больше — подавляющее большинство.

Как латыши собираются мстить?

Разумеется, не сами. Для этого как раз и есть США и НАТО. От этих организаций деграданты ждут именно мести, а не чего-то иного, не "защиты". Натуральные же, настоящие, индейцы бы умерли, сами сражаясь с бледнолицыми. Искусственные деградированные сообщества должны лишь конфликтовать. А дальше их "поддержат". В обмен на это они послужат демонстрационными очагами именно непреодолимого превосходства "высшей расы", занимающей вершину пирамиды.

Искусственно деградированные сообщества обязаны разрушать сообщества исторические, политически способные, государственно-уникальные. Такие — как русское политическое сообщество. Или иранское. Или турецкое. Или тайское. Эти новые искусственно созданные варвары объявляются носителями "прав" на любые требования (хотя сами они никакого права не признают), для них учреждаются новые формально-стереотипные "демократии". Основным процессом их деятельности становится создание антицивилизационного хаоса. Таковы теперь Афганистан, Ирак, Ливия, Египет, Сирия, Украина. Две последних страны еще борются за жизнь.

Реальная демократия всегда в истории была основана на том, что "избранные" (которых никто не избирал, которые "избрали" себя сами) делятся властью только друг с другом (тут тоже есть своя пропорция — между плебеями и патрициями) и уже действительно избирают, но только из себя, только из своих.

В той мере, в которой демократия всеобщая реальна, — в той же мере она и управляема: по отношению к "неизбранным". Круг "избранных" необходимо существует, хотя формально и не зафиксирован. Можно быть и плебеем, главное — не оказаться среди варваров, даже если те и голосуют. Ведь голосовать-то можно научить не только обезьяну, но и осьминога. И прекрасно управлять этим голосованием.

Реальная демократия отдает власть в руки узкой группы (патриции) при условии и согласии, что эта группа не наступит на конкретные, шкурные, животные интересы группы более широкой (плебеи). При этом вместе они — существенное меньшинство. Все остальное большинство населения (не страны — планеты, ВУД — принципиально глобальный порядок) — за пределами этого удачного сожительства. Оправдание простое: "они" демократию еще не освоили. "Им" положена вместо демократии демократизация. Чувствуете разницу? Надолго ли это? С одной стороны, на сотни лет, ведь якобы таково "отставание". С другой — долго (тем более столько) в таком режиме не живут. Современный расизм позволяет очертить круг реально "избранных" в глобальном масштабе.

Джентльмены, занимаясь развитием расизма как идеологической основы своей собственной власти, хорошо понимали немецкий нацизм как конкретно исторический, сиюминутно ограниченный расистский проект — лучше, чем сами немцы. Поэтому и решались манипулировать Гитлером, направлять его. Небезуспешно, кстати. Но эта версия расизма безнадежно устарела, хотя немецкие нации тоже уже начинали строить меру, линейку, "степени" полноценности-неполноценности народов.

Сегодня полностью формальная, полностью бессодержательная, полностью аисторичная конструкция демократии, растянутая на каждого жителя Земли, структурируется в политической реализации только и исключительно современным англосаксонским (США, Великобритания) тотальным дифференцированным расизмом, основанным на сдерживании собственного развития народов и целенаправленной организации их деградации.

Надо забыть выражение "двойные стандарты", которое нерефлексивно предполагает, что стандарт выражает право, правовое равенство.

Стандарт как раз есть. Он один. И он расистский: каждому свое.

Тимофей Сергейцев, философ, методолог, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"

12.08.2014

Источник: РИА Новости

Дополнительные материалы:

Медленное крушение идеологии толерантности

Плата за "светлое будущее" в первобытной пещере

Демократия кончилась. Что дальше?