"Исламское государство" после поражения в Сирии и Ираке приступает к созданию халифата в Центральной Азии — такие опасения высказали участники проходящих в эти дни в Киргизии антитеррористических учений СНГ "Иссык-Куль — Антитеррор-2018". Основные угрозы исходят от подпольных группировок на севере Афганистана.

Халифат в Центральной Азии

Сторонники ИГ заявили о создании в Центральной Азии провинции "Вилаят Хорасан" еще три года назад. Хорасан известен как часть средневекового арабского халифата, включавшая в себя нынешний Афганистан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, а также несколько регионов Ирана. По замыслу ИГ, современный "Вилаят Хорасан" должен возродить величие и мощь исторического предшественника.

После непродолжительных переговоров афганские и пакистанские террористические группировки присягнули на верность ИГ и объявили себя его отделением в Центральной и Южной Азии. Возглавил исламистов Хафиз Саид Хан, до этого командовавший пакистанскими талибами. Местом дислокации ИГ в регионе стал Афганистан.

Афгано-пакистанский "филиал" ИГ поддержали местные группировки. Среди них было много боевиков "Исламского движения Узбекистана" (ИДУ), выдавленных в свое время центральноазиатскими властями за пределы региона. Серьезным противником ИГ в Афганистане оказались талибы.

Правительства государств Центральной Азии вначале отрицали, что выдающие себя за сторонников Аль-Багдади террористы действительно поддерживают с ним связь. Предполагалось, что они таким образом просто привлекали к себе внимание. А когда радикалы приступили к действиям, выяснять их принадлежность к той или иной группировке было уже некогда.

Неспокойные соседи

В марте 2015 года экстремисты попытались проникнуть в Туркменистан через афганскую границу. Это вызвало панику не только в Ашхабаде, но и в Ташкенте. Узбекские власти выразили готовность помочь соседям и отправили войска на афгано-туркменскую границу. Военную помощь оказала и Россия. Террористов нейтрализовали.

После этого страны Центральной Азии ужесточили и без того сильный контроль за исламистами в регионе. Время от времени то в Узбекистане, то в Таджикистане неизвестные вывешивали черный флаг ИГ. Этого было достаточно, чтобы на их поиски бросали все силы спецслужб.

Каждый раз, когда ИГ публиковало в интернете видео с угрозами в адрес центральноазиатских стран, Россия предлагала помощь. Москва подчеркивала, что больше всего исламисты опасны для Узбекистана, Таджикистана и Туркмении. Все эти государства имеют общую границу с северными провинциями Афганистана, где российские спецслужбы не раз фиксировали массовые скопления боевиков. В регионе хоть и прислушивались к предостережениям, но старались не драматизировать ситуацию, убеждая Москву, что сами справятся с угрозой.

Летом прошлого года боевики "Вилаята Хорасан" объявили джихад России, объяснив это местью за действия в Сирии. Террористы собирались атаковать важные объекты в ряде российских городов. Позже выяснилось, что среди сторонников халифата много выходцев не только из Центральной Азии, но и российского Северного Кавказа.

В ходе антитеррористических учений "Иссык-Куль — Антитеррор-2018" представители России и Киргизии отметили, что и сегодня угроза ИГ — в числе наиболее серьезных. Проблема терроризма в странах СНГ обостряется и приобретает долговременный характер.

Угрозы мнимые и реальные

Ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко в интервью РИА Новости рассказал, что "Вилаят Хорасан", заявляющий о своих амбициях в Центральной Азии, действует пока только в Афганистане. "Костяк "Вилаята Хорасан" составляют пуштунские племена. Это самая многочисленная этническая группа, проживающая на афганской территории. Долгое время значительная часть пуштунов поддерживала движение "Талибан". Но многие не согласились с планами талибов вступить в диалог с афганскими властями и переметнулись в ИГ. Среди присягнувших Аль-Багдади в Афганистане много бывших членов ИДУ", — разъяснил Серенко.

За три года существования "Вилаят Хорасан" взял под контроль ряд провинций на севере и востоке Афганистана. "Командование боевиков также разделилось на два лагеря — северное и восточное", — продолжает Серенко. Он обращает внимание на то, что все это время исламисты не проявляли особого интереса к Центральной Азии.

"Афганские хорасановцы всегда были неоднородны. Условно я бы разделил их на три группы. Первая — те, кто действительно поддерживает связь с ИГ на Ближнем Востоке. Ко второй я бы отнес фейковых сторонников Аль-Багдади, действующих по указке местных спецслужб. Третья группа — криминал, использующий черный флаг ИГ для обогащения", — говорит эксперт.

Летом талибы, продолжающие видеть в ИГ главных конкурентов, разгромили их северное командование. "Для стран Центральной Азии риски были связаны как раз с тем, что ИГ контролировали часть соседних северных провинций Афганистана. Но после разгрома хорасановцев на этих территориях угроза исчезла. Сейчас у исламистов только восток страны. Конечно, они могут восстановить силы, но не следует преувеличивать угрозы", — считает Серенко.

Комментируя заявления российских и киргизских представителей на военных учениях "Иссык-Куль — Антитеррор-2018", эксперт указывает на структуру ИГ. "Силовики и военные нередко мыслят так, что у террористов должна быть опорная база, координирующая действия ячеек. Достаточно ликвидировать эту базу — и угроза будет уничтожена, полагают они. Но сегодня нет такой опорной базы. И ячейки ИГ не связаны между собой. Их объединяет идеология, мифология, а не высший контролирующий орган", — подчеркивает он.

Заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований Санат Кушкумбаев тоже говорит РИА Новости, что не стоит преувеличивать опасность.

"Когда делаются подобные заявления, важно понимать и то, в чьих это интересах. Очевидно, если угроза ИГ окажется серьезной, то центральноазиатские страны обратятся за помощью к своему ключевому военно-политическому партнеру — России. Риски и угрозы сплачивают союзников, но не следует использовать их как инструмент удержания стран в орбите собственных интересов", — отмечает Кушкумбаев.

Казахстанский эксперт обращает внимание на тактику Узбекистана в нейтрализации потенциальных угроз из Афганистана: "Ташкент стремится решить проблемы не путем блокирования границы с афганской территорией. Наоборот, власти стараются их открыть, чтобы углубить экономические и торговые связи с неспокойным соседом, развивают инфраструктурные объекты. Суть в том, что в решении афганских проблем Узбекистан переориентировался на экономические инструменты".

Рука на пульсе борьбы с ИГ

Некоторые эксперты по региону придерживаются противоположной точки зрения. Заместитель директора Центра исламоведения при президенте Республики Таджикистан Рустам Азизи уверен, что после поражения на ближневосточном фронте боевики ИГ начнут присматриваться к Центральноазиатскому региону.

"Власти и общественные деятели этих стран часто повторяют, что угроз не было и не будет. Но тактика меняется. Исламисты вербуют молодежь, финансируют подпольные группировки. Обстановка далека от стабильной. Если в регионе действует хотя бы один радикал, этого уже достаточно, чтобы бить тревогу", — полагает Азизи.

Таджикский эксперт считает вполне обоснованной бдительность российских силовых структур. Игнорирование проблемы способно лишь усугубить ситуацию.

Доцент Киргизско-Славянского университета Наргиза Мураталиева согласна с мнением, что соседство с Афганистаном остается наиболее деструктивным фактором. "Если говорить о планах ИГ создать халифат в странах Центральной Азии, важно учитывать светский характер развития стран региона. Но исламисты могут через свои опорные центры усилить влияние идей религиозного экстремизма. Именно поэтому властям, неправительственному сектору стран Центральной Азии стоило бы держать руку на пульсе и вести борьбу с этими угрозами на постоянной основе, а не от случая к случаю", — заключает киргизский политолог.

В СНГ заявили о планах террористов создать "халифат" в Центральной Азии

Галия Ибрагимова

26.08.2018

Источник: РИА Новости (https://ria.ru/world/20180926/1529330093.html?referrer_block=index_daynews2_4&ab_title=b)

«Халифат» начинает вить гнезда под Самарой, Астраханью и Челябинском

«Исламское государство»  хочет создать «халифат» в Центральной Азии, уверен руководитель Антитеррористического центра СНГ генерал-полковник полиции Андрей Новиков. Об этом он заявил на совещании руководителей антитеррористических подразделений органов безопасности и спецслужб стран СНГ, проводимом в рамках учений «Иссык-Куль — Антитеррор-2018».

По его словам, боевики также пытаются активизировать «спящие джамааты» (ячейки) в регионе.

В свою очередь, вице-премьер Киргизии Жениш Разаков отметил, что террористические угрозы в Центральной Азии и странах СНГ только усиливаются и принимают долговременный характер.

В июне 2018 года заместитель директора ФСБ, руководитель аппарата Национального антитеррористического комитета Игорь Сироткин рассказывал, что «Исламское государство», несмотря на понесенные потери, продолжает расползаться по всему миру и остается серьезной угрозой.

В подтверждение этих слов можно вспомнить, что 5 июня 2016 года в казахстанском городе Актобе, который расположен в непосредственной близости от российской границы. Тогда группа исламистов из 25 человек организовала дерзкую вылазку, в результате чего погибли мирные жители и военные.

25 сентября было сделано и заявление Национального антитеррористического комитета (НАК). По информации НАК, сторонники международных террористов больше не стремятся выезжать за рубеж для участия в боевых действиях, по приказу своих лидеров они остаются на территории РФ для создания ячеек и подготовки терактов.

Заместитель руководителя управления «И» аппарата НАК Андрей Кокоуров отметил, что спецслужбы отмечают тенденцию на «саморадикализацию» граждан, когда люди без внешнего воздействия и вербовки начинают интересоваться радикальными идеологиями.

Кокоуров также заявил, что нападение боевиков на полицейских в Чечне, совершенное в августе, не единственный пример участия несовершеннолетних граждан в террористических акциях на территории РФ.

В своё время начало операции ВКС России в Сирии объяснялось главным образом желанием сдержать международный терроризм на дальних подступах к российским границам. Получается, не сработало? Как дальше может развиваться ситуация?

— Ясно, что исламисты, как правило, народ мобильный, не очень привязанный к конкретной местности, — говорит заместитель заведующего кафедрой государственной политики МГУ имени М.В. Ломоносова, директор Центра изучения кризисного общества Максим Вилисов. — Те из них, кто не погиб в Сирии, теперь будут перемещаться по миру в поисках места, где можно снова пожить и повоевать в привычной обстановке. Что касается Центральной Азии, то угроза исламизации населения там никуда не исчезала все годы войны в Сирии, а только нарастала. Это обусловлено разными причинами.

Во-первых, там, несмотря на некоторое снижение рождаемости, по-прежнему высокий процент молодого населения. При этом не самая благоприятная экономическая ситуация в том числе по причине проблем в России (трудовые мигранты из этого региона меньше зарабатывают или вообще не находят работы в нашей стране). Вопрос и в том, насколько эффективно там работают силовики и государство в целом по проблемам экстремизма.

«СП»: — Насколько они способны справиться?

С одной стороны, в государствах Центральной Азии достаточно отлаженная правоохранительная система. Но радикальные исламисты, как говорится, шагают в ногу со временем. Используют интернет и мобильную связь для пропаганды своих идей. Если раньше скоростной интернет был в основном в крупных городах этого региона, то теперь он становится доступным во всё более отдалённых местах, где питательная среда для исламизма довольно благоприятная. Рекрутировать своих сторонников исламисты могут куда быстрее, чем прежде.

Поэтому исламский фактор остаётся едва ли не главной головной болью для руководства всех центральноазиатских республик. Мало того, именно страх перед исламизмом в немалой степени заставляет поддерживать тесные отношения с Россией. Если в регионе возникнет ситуация подобная той, что несколько лет назад возникла на Ближнем Востоке, безусловно, без российской помощи ни один из центральноазиатских режимов не устоит.

«СП»: — Пример Сирии, где множество исламистов нашли свой конец, не остужает горячие головы в Центральной Азии?

— Тут сложно сказать, всё зависит от личностных качеств конкретного человека, насколько он готов рисковать. В том числе ради обогащения. Поскольку любая нестабильность, гражданская война, так или иначе, связаны с ростом теневой экономики, что позволяет «причастным» жить и зарабатывать куда больше, чем безропотному гастарбайтеру. В «Исламском государстве» на территории Сирии, как мы знаем, была сильно развита теневая экономика, в основном основанная на нелегальном нефтепромысле. А если взять Афганистан, то там уже несколько поколений людей живут в условиях, когда многое решает автомат и принадлежность к той или иной группировке. С этим сознанием крайне сложно бороться.

Поэтому пример Сирии не может быть обезоруживающим фактором для сторонников радикального ислама, хотя, безусловно, своё влияние он оказал. Хотя бы в том смысле, что многие активные исламисты были уничтожены на компактной территории. И что самое главное для России — всё это происходило вдали от наших границ. Центральная Азия для нас регион неприятный в том смысле, что надёжно контролируемой границы здесь не существует и вряд ли она появится в ближайшее время. А это значит, что исламистские отряды могут в условиях военных действий переходить уже непосредственно на территорию России.

«СП»: — Насколько сейчас велика опасность создания террористических ячеек уже на территории самой России?

— Эта опасность актуальна уже давно. Поскольку подпольные ячейки сложнее выявить. Кстати, нам обещали усиление террористической активности сразу после ввода ВКС России на территорию Сирии. Но как мы видим, всплеска не было. Видимо, эффективно сработали правоохранительные органы. Впрочем, как хорошо бы они ни работали, стопроцентной гарантии никто дать не может. После разгрома боевиков в Сирии их остатки могут рассредоточиться. Выходцы из России и сран Центральной Азии вернутся домой уже с боевым опытом.

При этом надо понимать, что исламисты сегодня — активный фактор в мировой политике. В Европу из Сирии им просочиться можно, но сложно. Поскольку ЕС учёл некоторые прошлые ошибки и усилил контроль за мигрантами.

В этом смысле для исламистов Центральная Азия является крайне удобным регионом, поскольку отсюда они могут влиять на Россию, Закавказье и даже на Китай с его Синьцзян-Уйгурским округом. Кроме того, именно по этому региону должен пройти Новый шёлковый путь. Именно поэтому Китай уже много лет инвестирует в экономику стран региона, пытаясь снизить социальную напряжённость в важном для него месте.

«СП»: — Может ли ситуация в Центральной Азии выйти из-под контроля?

—  С одной стороны, силовые структуры в республиках начеку и хорошо скоординированы в своей работе. Но исключать ничего нельзя. Особенно учитывая, что, например, в Узбекистане произошёл транзит власти, и Ташкент пытается идти по пути модернизационных реформ. Исламисты легко могут обвинить власти в вестернизации, отходе от этнических и религиозных устоев.

Если предположить, что в Узбекистане, а также, например, в Казахстане, где тоже ожидается транзит власти, начнутся волнения, мы можем увидеть нечто вроде «арабской весны», на фоне которой, как мы знаем, пышным цветом расцвело «Исламское государство». В контексте глобального политического кризиса исламизм может проецироваться буквально в любой регион.

— Рассуждение о том, что в Сирии мы боремся с исламским терроризмом на дальних рубежах, лишь отчасти соответствует действительности, — говорит политический аналитик международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок. — Сирия в какой-то степени удобна была для борьбы с терроризмом, поскольку туда стекались наиболее беспокойные исламистские элементы, как из Центральной Азии, так и из некоторых российских регионов.

Проблема не в том, что Россия что-то неправильно сделала, начав операцию ВКС в Сирии, а в том, что во многих регионах мира, в том числе в Центральной Азии, сохраняются благоприятные условия для радикализации населения. На фоне богатства правящих кланов бедное, плохо образованное население всегда лучше усваивает идеи о том, что несправедливый мир надо исправить с помощью радикального ислама.

Кроме того, в республиках Центральной Азии много молодых. А именно молодёжная среда, наиболее восприимчива к радикальным течениям, в том числе исламистским. В России такой молодёжный гражданский радикализм привязывается к антикоррупционной риторике Алексея Навального, например. А в рамках исламских республик трудно представить, какие ещё идеи, кроме ислама могут привязываться к молодёжному бунту.

Поэтому одними бомбами, конечно, радикальный ислам не победить.

«СП»: — Активизируются ли исламисты, когда ИГ будет разгромлено в Сирии, только в Центральной Азии или и в Европе тоже?

— В Европе тоже. Часть людей, поехавших воевать за халифат на Ближний Восток, были европейскими гражданами. Сейчас те из них, кто не погиб, вернутся в исламские анклавы в Европе. При этом в ЕС процедуру лишения гражданства осуществить крайне сложно. Конечно, за такими гражданами, не разделяющими европейских ценностей, полиция будет следить. Но что-то мне подсказывает, что никаких полицейских не хватит, чтобы проследить за каждым исламистом. Тем более что в европейских исламских анклавах молодым людям тоже прививаются убеждения о том, что они не просто бездельники, живущие на государственные пособия, а представители исламской цивилизации, которая веками страдала от экспансии европейцев. А это значит, что число потенциальных исламистов вряд ли будет уменьшаться.

Алексей Полубота

26.09.2018

Источник: http://svpressa.ru/society/article/211490/

Джихадисты будят «спящие ячейки» рядом с Россией

Запрещенная в России террористическая организация «Исламское государство» (ИГ) активизировала свои попытки закрепиться в Центральной Азии. Реальность этой угрозы подтвердили три авторитетных источника – секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев, руководство Антитеррористического центра (АТЦ) СНГ и правительство Киргизии. «Продолжающийся рост числа боевиков ИГ на севере Афганистана создает угрозу безопасности республикам Центральной Азии», – сказал Патрушев.

В конце сентября с.г. спецслужбами Киргизии был выявлен 23-летний гражданин страны, завербовавший в ИГ 100 граждан стран СНГ. Тогда же в Киргизии прошел завершающий этап учений «Иссык-Куль Антитеррор – 2018», где собрались подразделения силовых структур стран Содружества, занимающиеся профилактикой терроризма. Как сообщили в пресс-службе Центрального военного округа Минобороны РФ, совместная группировка войск стран СНГ при поддержке авиации отрабатывала методы борьбы с незаконными вооруженными формированиями, антитеррористической защищенности наиболее важных объектов, а также элементы полицейской операции в условиях горной местности. «Из-за излишков оружия, поступающего из зон политической нестабильности, в регионе стимулируется торговля по принципу «оружие за наркотики», усугубляемая фактором недостаточной защищенности границы», – сказал на открытии «Иссык-Куль Антитеррор – 2018» глава АТЦ СНГ генерал-полковник МВД РФ Андрей Новиков. Новиков также отметил попытки ИГ создать в Центральной Азии свой опорный центр и активизировать уже созданные там ранее «спящие ячейки».

Одна из главных целей «Иссык-Куля» – отработка выявления и обезвреживания «спящих ячеек» террористов в условиях разных стран и местностей СНГ. В Киргизии прошел завершающий этап учений – когда террористы мелкими группами рассеиваются в гористо-степном рельефе, стремясь выйти к пунктам залегания. По предыдущим сценариям, антитеррор обезвреживал джихадистов на борту торгового судна в Каспийском море, ликвидировал колонну «джихад-мобилей» ИГ в горах Таджикистана, предотвращал теракты на промышленных гигантах Челябинской области и энергообъектах Поволжья. Расширенная география учений с целью привязки антитеррора к разной местности обусловлена инновационной успешно опробованной тактикой ИГ – «малобюджетным» или «осколочным» террором. Террорист, зашедший в регион России с потоком трудовых мигрантов из Центральной Азии, вербует на месте временную ячейку ИГ, чья единственная задача – осуществить крупный теракт, а потом исчезнуть вследствие самоподрывов или самоубийственных столкновений с силовиками. На смену ей приходит другая и т.д. Инструкции ячейке даются дистанционно из «штаба» ИГ за пределами России. Запланированы пути отхода – опять же в составе возвращающихся на родину потоков трудовых мигрантов. В Национальном антитеррористическом комитете (НАК) РФ в конце сентября отметили: инфицирование джихадизмом может происходить и без контакта с вербовщиком – через погружение человека в соответствующий контент в Интернете.

Режим повышенной антитеррористической готовности в Центральной Азии вызван обеспокоенностью Бишкека ситуацией на таджикско-афганском пограничье. «Террористические и другие экстремистские силы в тесном взаимодействии не оставляют попыток проникновения с севера Афганистана на территорию Центрально-Азиатского региона», – заявил на совещании руководства АТЦ СНГ в городе Чолпон-Ата вице-премьер Киргизии Жениш Разаков. – В этих условиях еще больше смыкаются интересы международных террористических организаций и различных деструктивных сил, в числе которых и международные наркосиндикаты. Все они заинтересованы в дестабилизации обстановки».

У Киргизии общей границы с Афганистаном нет. Главный путь транзита террористов из Афганистана в Центральную Азию и обратно пролегает через Таджикистан. Практически одновременно с учениями АТЦ в Киргизии ситуацию в Таджикистане обсуждали на научном семинаре по бывшей Средней Азии в московском представительстве исследовательского института «Диалог цивилизаций». Там, в частности, отмечалось: несмотря на очень жесткое антитеррористическое законодательство, в структуре охраны госбезопасности Таджикистана есть слабые звенья. С одной стороны, государство демонстрирует сближение с мусульманской общиной. Президент страны Эмомали Рахмон несколько раз был в Мекке как паломник. В целях сохранения генофонда нации власти с осени с.г. запрещают делать мальчикам обрезание в домашних условиях. Глава Духовного управления мусульман (ДУМ) страны муфтий Саидмукарам Абдулкодирзода – фактический госминистр по делам ислама. ДУМ Таджикистана контролируется Госкомитетом по делам национальной безопасности (ГКНБ), лояльность имамов властям подкреплена тем, что духовные лица получают зарплату как госслужащие.

При всем этом между властями и ДУМ нет четкой координации по ряду важных вопросов общественной жизни. В июне с.г. Абдулкодирзода в своей пятничной проповеди заявил: смешанные единоборства и бокс для мусульманина-таджика запретны. Единоборства и бокс – самые популярные виды спорта в республике, и граждане Таджикистана неоднократно становились призерами престижных международных соревнований. Кроме того, увлечение юношей и девушек боевыми видами спорта – один из немногих социальных коридоров в стране, так как благодаря успехам спортсменов из Таджикистана флаг их страны стал котироваться за рубежом. Заявление муфтия доставило немало хлопот властям и не прибавило авторитета официальному мусульманскому духовенству страны. «В условиях охраняемой государством монополии официального ДУМ на духовное попечение таджиков в мечетях страны произносятся враждебные официальному муфтияту салафитские проповеди, – рассказал старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Азиз Ниязи. – В результате охлаждения отношений Душанбе с Тегераном из Таджикистана уходит близкий по культуре и языку Иран. Место Ирана заняла арабоязычная, но суннитская, как и Таджикистан, Саудовская Аравия. Саудовцы дают большие кредиты Таджикистану. Скорее всего обеспечение кредитов – сельскохозяйственные земли, отдаваемые саудовцам в долгосрочную аренду, – по сути, бессрочное. Местное законодательство запрещает продавать землю иностранцам, но сдавать в долгосрочную аренду разрешает. 

За экономическим присутствием саудовцев следует и духовное – в виде салафитских проповедей. Это, конечно, салафизм не террористический, но все же он противоречит традиционному для таджиков мазхабу (религиозно-правовой школе. – «НГР») Абу Ханифы. Успех салафизма подкрепляется давлением Душанбе на шиизм. Это связано с тем, что Китай – основной экономический партнер Таджикистана, не хочет распространения шиизма в Центральной Азии. Хотя, по идее, Китай должен ставить барьер суннизму: ведь уйгурские сепаратисты – радикальные сунниты. Привязанная к иранской культуре таджикская интеллигенция очень взволнована. Разрыв между родственными культурами – в политике вещь очень опасная».

Приверженность мусульман Таджикистана ханафитскому мазхабу – какого придерживаются Узбекистан, Казахстан, Киргизия, а также большая часть мусульман России – была объявлена в Таджикистане на государственном уровне в 2008 году. «В 2009 году салафитов объявили вне закона, – напомнил директор Центра исследования общественного мнения (в городе Худжанд) Очил Захидов. – В 2013 году лидер таджикских салафитов Мулло Сирожудин в силу некоторых обстоятельств был освобожден из тюрьмы. В некоторых мечетях страны происходят конфликты между мусульманами – ханафитами и салафитами. Режим Рахмона уверен, что он способен свести любую оппозицию в стране к минимуму. Так случилось, в частности, с суннитской Партией исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Власть убедила общественное мнение: ПИВТ в сентябре 2015 года была причастна к вооруженному мятежу под руководством замглавы Минобороны страны Абдухалима Назарзоды. То есть ПИВТ – не умеренные мусульмане, а террористы, и военные силы Таджикистана способны предотвратить в любой момент акции вроде этого мятежа. Манипулирование религиозными ценностями – давний тренд таджикской политики, используемый всеми игроками. Лидеры ПИВТ обвиняют Рахмона в преследованиях соблюдающих мусульман, а Рахмон им отвечает так: он знает, что делает, потому что он дважды хаджи».

Очил Захидов обращает внимание на внимание к таджикско-афганскому фактору со стороны соседнего Узбекистана. По его словам, Узбекистан вместе с Таджикистаном недавно принял участие в антитеррористических военных учениях в районе Худжанда. «Это говорит о внимании Ташкента к сведениям о террористической угрозе со стороны Афганистана. Узбеки могли бы не участвовать, так как они вышли из Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). В Ташкенте понимают, что ИГ и «Талибан»  через Таджикистан пойдут дальше. Хотя есть информация, что президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов якобы заключил с «Талибаном» «джентльменское соглашение» о ненападении».

Благодаря противостоянию России с Западом страны Центральной Азии из «несостоявшихся государств» превращаются в страны с полноценной субъектностью, сказал эксперт Московского центра Карнеги Аркадий Дубнов: «Еще одним шагом к этому стала августовская конвенция по Каспию, когда Россия, Туркмения, Казахстан и Азербайджан впервые с 1991 года утвердили свои общие границы по морю. Повышение субъектности для Таджикистана – страны с традиционно многовекторной, максимально открытой внешней политикой нужно, в частности, для противостояния международному терроризму. Этот процесс сопровождается в Таджикистане усилением авторитарного режима. Есть информация, что транзит власти произойдет от Эмомали Рахмона к его сыну Рустаму. Это типично для демократий, отстаивающих в условиях глобализации свою политическую и культурную идентичность и уходящих на этом пути все дальше от демократических идеалов. Иран крайне раздражен таджикской политикой по отношению к практикующим мусульманам и ПИВТ. Тегерану не нравится, что Рахмон предписывает таджикским мусульманам, как им нужно одеваться, вести себя и так далее. А Душанбе недоволен тем, что Тегеран дал убежище лидеру ПИВТ Мухеддину Кабири, и в Иране Кабири встречался с верховным аятоллой Али Хаменеи».

На почве конфликта с Ираном Душанбе сблизился с США. «Американцы строят в стране пограничные сооружения, притом что на границе стоит 201-я российская военная база. Когда в июле в горах Хатлонской области были убиты туристы из США, Штаты не стали официально опровергать заявления Душанбе, что за этим убийством стоят ПИВТ и ИГ», – подчеркнул Дубнов.   

Артур Приймак

02.10.2018

Источник: НГ-религии