В мае – июне 2015 г. Исламабад сделал очередной  рывок в сторону государств Центральной Азии. Премьер-министр Миан Мухаммад Наваз Шариф с официальными визитами посетил  Туркменистан, Кыргызстан и Таджикистан. Обсуждались давние и традиционные проекты – инвестиции, торговля, энергетика. Затем делегация Исламабада приезжала в Россию. Пакистан «задыхается»  от нехватки электроэнергии, пресной воды, отсутствия емких внешних рынков и т.д. Все требуемое он может получить у ближайших западных соседей.

Чем вызвано усиление центрально-азиатского вектора внешней политики  правительства Наваз Шарифа на третьем году его правления? – Причин, на наш взгляд,  несколько; они и политически и хронологически взаимосвязаны.

Вывод коалиционных войск США/НАТО в декабре 2014 г. в связи с завершением боевой миссии в Афганистане привел к падению интереса Вашингтона к региону Аф-Пака в целом, и к основному стратегическому партнеру в борьбе с международным терроризмом – Пакистану.  Исламабад вновь, как и в 80-е годы ХХ столетия, остался без финансовой и инфраструктурной поддержки из-за океана. Вашингтон заявил, что Исламабад вправе и в силах самостоятельно вести борьбу с терроризмом, и одновременно решать  социально-экономические вопросы.

Евросоюз также немного охладел по отношению к Пакистану; одна из причин — отмена Исламабадом в декабре 2014 г. моратория на смертную казнь. С января 2014 г. в стране действует режим G+: льготное налогообложение на импорт пакистанских товаров на европейский рынок в обмен на соблюдение Пакистаном гражданских прав и свобод.

Саудовская Аравия резко сократила инвестиции и иную помощь после  решения Национальной ассамблеи (нижней палаты парламента) Пакистана 10 апреля 2015 г. об отказе направить войска федеральной армии воевать на стороне КСА против повстанцев хуситов в соседнем Йемене.

Имплементация ряда турецких проектов  замедлилась в последнее время. Круг богатых  друзей (заокеанских)  Исламабада сужается.

В отличие от 80-х годов прошлого века, когда страны Западной Азии только ставили вопрос о региональной интеграции, в  2015 г. центростремительные  силы  возобладали. Исламабад  вновь возвращается к соседям, но с иных позиций.

В последние годы налицо последовательно расширяющееся укрепление пакистано-китайских политических отношений, военно-технического сотрудничества и торгово-экономических связей. Ежемесячный журнал «Hilal», издаваемый военным ведомством, писал в июньском номере 2015 г., что «экономическая модернизация  благодаря  китайским инвестициям и успешная борьба  с терроризмом и этнической воинственностью создают благоприятные условия для твердого основания национальной безопасности».  Иными словами, финансовая помощь Пекина, наряду с  национальной  интеграцией, политической стабильностью, ответственными  военно-гражданскими отношениями и  государственной программой экономического роста является одним из компонентов безопасности государства.

В «исламабадском проекте» Пекин преследует цель многовекторного географического подключения к центрально-азиатскому (далее – российскому), ближневосточному (далее – африканскому) экономическим зонам. Комплекс различных проектов носит название «Шелковый путь». Разговор идет  о возрождении исторических торговых путей с учетом политической целесообразности, требований безопасности, экономической устойчивости и структуры спроса стран-участниц. Иными словами, изменившиеся геополитические реалии и экономические приоритеты  дали толчок его возрождению. Это отвечает стратегии Китая, направленной на активизацию своих внутренних, менее развитых регионов  северо-запада, в частности, таких как Синьцзян.

В свою очередь Пакистан, являющийся ресурсодефицитной страной (в частности, в области обеспечения электроэнергией, пресной водой, ограниченного наличия полезных ископаемых, финансов), предоставляет свою территорию, и в этом проекте выступает транзитной стороной; продвигает собственные экономические цели и одновременно  обслуживает интересы основного заказчика.

В марте  2015 г. Исламабад и Пекин подписали  десятки инфраструктурных и иных соглашений  на общую сумму в 46 млрд долларов. Часть этих проектов связана с Центрально-азиатским региональным экономическим сотрудничеством.

Например, благодаря транспортным коридорам 5 и 6, Пакистан будет соединен с Центральной Азией, подключив  китайский  Кашгар и Бишкек с городами Ош в Кыргызстане, а также  Мургаб в Таджикистане с Карасу.

Дорожное сообщение Читрал – Ишкашим свяжет Пакистан, Афганистан и Таджикистан через Ваханский коридор (расположен в непосредственной близости от границы с Китаем).

Четырехстороннее Соглашение о транзитных перевозках между Пакистаном, Китаем, Кыргызстаном и Казахстаном является еще одним важным инструментом для продвижения экономических отношений между странами.

В Туркменистане стороны вновь заговорили о необходимости продвижения транс-региональных энергетических проектов, в том числе TAPI для дальнейшего развития региональной интеграции. Пакистан дорожит отношениями с Туркменистаном не только, учитывая  потенциальный источник углеводородного сырья, но и как страну, имеющую выход к Каспийскому морю, и далее – короткий путь к западным рынкам.

Проект CASA-1000, развитие пакистанского порта Гвадар и прокладка газопровода между Гвадаром и Навабшахом также входят в этот перечень. К другим важным проектам относится газопровод Север-Юг и модернизация двух тепловых электростанций в Пакистане по проектам российской компании Технопромэкспорт.

Планируемые инфраструктурные проекты, пролегающие по территории Пакистана,  дали дополнительный толчок «рабочим» проектам в Западной Азии. Так, Китай и Иран подтвердили  намерение строительства железной дороги. Свое начало ветка берет в китайском Кашгане, далее по территории Афганистана, Таджикистана, Кыргызстана и только затем следует подключение к железнодорожной сети Ирана.

Расширение связей с государствами Центральной Азии Исламабад рассматривает не только для укрепления своего экономического потенциала, но и продвигает политические цели. Он благодарен центрально-азиатским республикам за поддержку его запроса о членстве в Шанхайской организации сотрудничества на постоянной основе.

Не менее важным для Исламабада остается вопрос  о реформе Совета Безопасности ООН. Известна его позиция о нерасширении состава СБ. Он последовательно на протяжении многих лет выступает против увеличения числа постоянных членов, учитывая заявку Индии; и благодарен центрально-азиатским государствам, когда они выдвигают требование «принять во внимание интересы малых государств о реформе СБ».

Параллельно с торгово-экономическими проектами страны предпринимают совместные меры в борьбе с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков.

Преждевременно говорить о каких-либо выводах и итогах «Великого шелкового пути», но в мировой прессе все чаще мелькает информация, что его возрождение несет  потенциал для трансформации региональной политики, как ответ на коллективные действия Евросоюза и США.

Наталья Замараева, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора Пакистана Института востоковедения РАН

17.07.2015

Источник: ru.journal-neo.org