При Исламе Каримове Ташкент в отношениях с соседями придерживался крайне жесткой позиции, иногда доводя дело до вооруженных столкновений на границах. Новый узбекский лидер Шавкат Мирзиёев не отягощен старыми личными ссорами с другими среднеазиатскими президентами, но и этого может оказаться недостаточно для того, чтобы решить главную проблему региона – урегулировать споры за использование водных ресурсов.

Смерть президента Узбекистана Ислама Каримова, руководившего страной более четверти века и во многом определявшего геополитическую обстановку во всей Центральной Азии, вопреки опасениям не дестабилизировала ситуацию в регионе. В самом Узбекистане неприятностей также удалось избежать: власть плавно переходит в руки ближайшего окружения первого президента, которое выдвинуло на место преемника премьер-министра республики Шавката Мирзиёева. Официально он оформит свое президентство после 4 декабря, когда в стране пройдут выборы главы государства.

К этому моменту руководство Узбекистана должно будет как-то очертить свой внешнеполитический курс, который во времена Каримова строился на постоянном балансировании между центрами силы: Москвой, Пекином и Вашингтоном. При этом в отношениях с ближайшими соседями официальный Ташкент придерживался крайне жесткой позиции и предпочитал говорить как старший брат, иногда доводя дело до открытого силового противостояния. Противоречия, накопившиеся между Узбекистаном и другими странами региона, при Каримове не раз приводили к перестрелкам узбекских пограничников и их коллег из Таджикистана, Казахстана, Киргизии.

Сегодня пока еще трудно сказать, насколько Мирзиёев будет верен курсу своего предшественника, однако вряд ли соседям Узбекистана стоит рассчитывать на то, что крупнейшая страна Средней Азии откажется от своих амбиций регионального лидера.

Т а д ж и к и с т а н

В свое время президент Таджикистана Эмомали Рахмон пришел к власти и положил конец гражданской войне в республике во многом благодаря поддержке Ташкента, но с тех пор отношения двух стран только ухудшались и сейчас достигли черты, за которой вполне может начаться вооруженное противостояние: граница, оборудованная с узбекской стороны линиями колючей проволоки, многометровым забором и минными полями, – лишнее тому подтверждение.

Главной проблемой в отношениях Душанбе и Ташкента все последние годы был вопрос о строительстве в Таджикистане на реке Вахш, притоке Амударьи, Рогунской ГЭС. Об этом проекте, к реализации которого таджики вплотную приступили только пять лет назад, покойный Ислам Каримов высказывался как о потенциальном поводе для войны за воду, грозящей всему региону. С точки зрения официального Ташкента строительство ГЭС существенно сократит сток Вахша и, соответственно, Амударьи, еще больше увеличив дефицит воды в областях Узбекистана ниже по течению, которые и так страдают от опустынивания.

Угрозы Ташкента Рахмона не смущают – в Душанбе склонны считать, что строительство ГЭС обеспечит республике энергетическую независимость от Узбекистана, который ранее неоднократно без всяких причин прекращал поставки газа своим южным соседям, оставляя их без электричества. Помимо этого, узбеки не раз перекрывали железнодорожное сообщение Таджикистана с внешним миром – например, заворачивая поезда, везущие стройматериалы для Рогунской ГЭС.

Есть у двух стран и неразрешенные территориальные споры – до сих пор не делимитированы около двухсот километров узбекско-таджикской границы. На территории Таджикистана расположены несколько узбекских анклавов, а на территории Узбекистана – один таджикский, что служит дополнительным источником нестабильности.

Стороны до сих пор не могут поделить и Фархадское водохранилище на Сырдарье, плотина которого находится на таджикской территории. Помимо этого, Узбекистан недоволен деятельностью главного экспортообразующего предприятия Таджикистана (обеспечивает 75% всех валютных поступлений республики) – алюминиевого завода в городе Турсунзаде, который Ташкент требует закрыть из-за вреда для экологии.

К концу правления Каримова в отношениях Ташкента и Душанбе наметилось потепление, но до конкретных шагов (хотя бы упрощения визового режима) дело так и не дошло. Можно предположить, что с уходом Каримова, с которым у таджикского президента Рахмона были, ко всему прочему, сложные личные отношения, не обремененный подобной неприязнью новый лидер Узбекистана будет более склонен к диалогу. Однако вряд ли Мирзиёев пойдет на уступки по принципиальным вопросам: во-первых, это будет угрожать региональному лидерству Узбекистана; во-вторых, если претензии Ташкента к Рогуну обоснованы, то возведение ГЭС действительно может стать катастрофой для экологической и продовольственной безопасности республики.

С другой стороны, пространство для диалога все же имеется, но лишь в том случае, если новое руководство Узбекистана откажется в диалоге с Таджикистаном от обычных угроз и ультиматумов и начнет видеть в таджиках потенциальных партнеров, а не просто назойливых соседей, претендующих на Самарканд и Бухару. Во всяком случае летом этого года именно Мирзиёев (к слову, выходец из таджикского кишлака) попытался выдвинуть конструктивную альтернативу Рогуну, предложив таджикам «решить непростые проблемы с энергообеспечением страны за счет строительства малых и средних ГЭС».

К и р г и з и я

К стране, пережившей в постсоветский период две революции, в авторитарном Узбекистане всегда относились настороженно. Не добавляет тепла в отношения двух стран и то, что их размежеванию предшествовали трагические события в Оше в 1990 году – во время конфликта между узбекской и киргизской общинами погибло более тысячи человек. Конфликт повторился в 2010 году – тогда число жертв столкновений двух общин в том же Оше превысило 800 человек.

Все последние 25 лет обстановка на границе между двумя республиками (она тоже до сих пор не делимитирована), по воле советских властей похожей на лоскутное одеяло, оставалась нестабильной. Последний конфликт произошел буквально за несколько дней до смерти Каримова, когда сотрудники МВД Узбекистана на спорном участке границы в районе горы Унгар-Тоо (всего таких участков более 140) задержали четырех сотрудников киргизской радиорелейной станции. После этого обе страны закрыли пограничные пункты пропуска, которые заработали только спустя две недели после похорон Каримова.

На межэтнические и территориальные проблемы в отношениях Ташкента и Бишкека накладываются традиционные для региона споры вокруг водопользования. Узбекистан выступает категорически против строительства в Киргизии каскада гидроэлектростанций Камбаратинской ГЭС-1 и Верхне-Нарынского каскада (река Нарын при слиянии с Карадарьей образует Сырдарью). Правда, сейчас оба эти проекта, финансировать которые должна была Россия, властями Киргизии заморожены из-за нехватки средств у российской стороны («РусГидро»). Так что у узбекского руководства еще есть время повлиять на вопрос о строительстве, пока китайские компании, заинтересовавшиеся проектом Камбаратинской ГЭС, не успели приступить к работе.

В любом случае при решении спорных вопросов с Киргизией новому руководству Узбекистана придется действовать с оглядкой на Россию, позиции которой в Бишкеке намного солиднее, чем в Душанбе. Москва вполне может выступить арбитром, если, конечно, ее захочет видеть в этом качестве Мирзиёев.

Т у р к м е н и я

В последние несколько лет, при президенте Туркмении Гурбангулы Бердымухамедове, отношения Ташкента с Ашхабадом были не подъеме после того тяжелого кризиса, в который они попали при Сапармурате Ниязове. Пик обострения пришелся на ноябрь 2002 года, когда после попытки государственного переворота в Туркмении Ниязов обвинил Каримова в помощи заговорщикам, в том, что на территории узбекского посольства в Ашхабаде укрывается лидер предполагаемых заговорщиков Борис Шихмурадов. Позже Шихмурадов добровольно сдался властям и навсегда пропал в местных тюрьмах, а граница между двумя странами фактически была закрыта.

Ужесточив до предела контроль на границе с Узбекистаном (что в свое время проделал сам Узбекистан на границе с Таджикистаном), туркменские власти нанесли серьезный удар по приграничной торговле и прекратили поездки в Узбекистан этнических узбеков, проживающих на территории Туркмении. С учетом того, что граница здесь тоже не делимитирована, а Ташкент ранее неоднократно высказывал недовольство политикой ассимиляции узбеков, которую проводит Ашхабад, причин для нервозности и взаимного недоверия между двумя странами было достаточно. К счастью, новый президент Туркмении Бердымухамедов постарался смягчить эти противоречия, выказывая Каримову различные знаки уважения, – от Бишкека и Душанбе президент Узбекистана подобного отношения так и не дождался.

Так что на сегодня ситуация в узбекско-туркменских отношениях – одна из самых спокойных в регионе. Даже безумную идею Ашхабада создать в пустыне озеро «Золотой век», использовав для этого воды многострадальной Амударьи, в Узбекистане критиковали скорее по инерции, с куда меньшей страстью, чем водные инициативы Таджикистана или Киргизии. Вряд ли Мирзиёев станет менять политику предшественника. Тем более что Бердымухамедов может послужить ему хорошим примером карьерного роста – оба они пришли к власти на смену, казалось бы, вечным диктаторам. И если туркменский президент уже взрастил в своей стране собственный культ личности, то у нового узбекского лидера все еще впереди.

К а з а х с т а н

Потенциально отношения между Узбекистаном и Казахстаном могли бы стать самыми конфликтными и опасными в Центральной Азии, ведь обе страны претендуют на региональное лидерство. Но проблем удавалось избегать благодаря тому уважению, с которым Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов относились друг к другу. Помимо личных контактов, двух лидеров сближала общая позиция по многим вопросам – например, скептическое отношение к строительству ГЭС на трансграничных реках региона. Узбекско-казахстанская граница, чуть ли не единственная на всю Среднюю Азию, делимитирована, и обе стороны отказались от каких-либо территориальных претензий.

В отличие от прочих соседей экономическое сотрудничество Ташкента с Астаной в постсоветский период только укреплялось. Внешнеторговый оборот между двумя странами стабильно растет даже в последние кризисные годы и в 2015 году достиг $3,2 млрд. Для сравнения: товарооборот между Узбекистаном и Таджикистаном – всего $13 млн.

Назарбаев славится своей взвешенной и прагматичной внешней политикой, поэтому можно быть уверенным, что новый президент Узбекистана получит от Астаны активную поддержку. Казахстан, сам живущий в ожидании смены лидера, сейчас больше всех заинтересован в благополучии и стабильности южного соседа, ведь именно ему придется принимать первую волну беженцев, если Мирзиёев не справится с ситуацией у себя в стране. Поэтому пока Назарбаев у власти, отношения Казахстана и Узбекистана, скорее всего, останутся стабильными, благоприятно влияя на обстановку во всем регионе. Что будет после Назарбаева, это уже другой вопрос.

Таким образом, приход к власти в Узбекистане нового лидера вряд ли спровоцирует новые кризисы в отношениях между государствами Центральной Азии. Но и о прорывах говорить тоже не приходится: самые острые конфликты между странами тут в первую очередь связаны с использованием водных ресурсов, а их нельзя разрешить волей одного Ташкента – здесь требуется скоординированное решение всех государств региона.

Петр Бологов

04.10.2016

Источник: carnegie.ru

Перезагрузка узбекско-таджикских отношений

Министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов в конце сентября 2016 года посетил Душанбе, где был принят президентом Эмомали Рахмоном. Совпадение или нет, но визит стал одной из первых зарубежных поездок узбекского дипломата после смены власти в Ташкенте, сообщает Sputnik Таджикистан.

Этот шаг (а наряду с ним и смягчение узбекской риторики по центральноазиатской водной проблеме на последней сессии Генассамблеи ООН) многие эксперты истолковали как возможный жест правительства РУ, демонстрирующий готовность, наконец, нормализовать на деле отношения с соседней страной.

Потепление отношений

Стремление двух республик "разморозить" после многолетнего застоя межгосударственный диалог, безусловно, внушает оптимизм, хотя и осторожный. Слишком велика на сегодняшний день глубина накопленных противоречий. Есть у них и исторический подтекст.

В годы гражданской войны в Таджикистане узбекское руководство, как известно, поддержало вместе с Россией светские силы в лице Народного фронта. Не исключено, что по завершении конфликта в Ташкенте могли рассчитывать на большую, чем это было впоследствии, лояльность со стороны пришедшего к власти в стране политического лидера фронта Эмомали Рахмонова.

Однако последний стал проводить самостоятельный курс, что привело, как считается в современном Таджикистане, к вмешательству недавнего союзника во внутренние дела ещё не оправившейся от потрясений республики. Ни много ни мало, а как "агрессию со стороны Республики Узбекистан" истолковали в Душанбе ситуацию ноября 1998 года, когда с узбекской территории на Согдийскую область Таджикистана было совершено вооружённое нападение группировки "мятежного полковника" Худойбердыева. Эта не сложившая оружие после заключения мира группировка, по мнению таджикских властей, получила возможность создавать в сопредельных районах Узбекистана свои лагеря и готовить оттуда диверсионные атаки.

Спустя два года произошли события, которые в глазах многих сторонних наблюдателей выглядели как ответ Душанбе на поход Худойбердыева: также беспрепятственно, но уже в обратном направлении — через Таджикистан в Узбекистан — проследовали отряды террористической организации "Исламское движение Узбекистана", провозгласившей целью свержение "режима Каримова".

В обоих случаях властям соседних республик понадобилось немало усилий и привлечение регулярной армии, чтобы отбить нападения. Отголоском тех дней по-прежнему остаются заминированные участки таджикско-узбекской границы, на которых периодически подрываются местные жители. И вообще, значительная часть государственной границы (по некоторым данным, около 20%) до сих пор не согласована, что также порождает постоянное напряжение. Была у узбекской стороны также своя политическая креатура в Таджикистане. Речь идёт об экс-премьере республики Таджикистан Абдумалике Абдулладжанове, который конкурировал с Рахмоном на президентских выборах 1994 года.

Позже он был обвинён в попытке государственного переворота и был вынужден покинуть страну. Абдулладжанов — представитель северного "промышленного" Таджикистана, на руководящие круги которого традиционно опирался Ташкент. В Узбекистане не сразу смогли адаптироваться к тому, что после гражданской войны наибольший политический вес в РТ приобрели "южане".

Экономические претензии

Впоследствии к сложным вопросам политики добавились ещё и экономические противоречия и прежде всего водно-энергетическая проблема. В советское время между республиками поддерживался налаженный обмен водно-энергетическими ресурсами: Узбекская ССР поставляла в Таджикистан ГСМ к отопительному сезону, а оттуда получала горную воду в свою оросительную систему.

С распадом Советского Союза эта схема рухнула. Душанбе оказался не в состоянии платить рыночную, справедливую, по мнению узбекских контрагентов, цену за нефтепродукты и газ, что привело к сворачиванию поставок, росту задолженности и положило начало перманентному энергодефициту в Таджикистане (особенно сильный энергетический кризис разразился холодной зимой 2008 года).

В этих условиях в Душанбе задумались над развитием собственной генерации, провозгласив это стратегической государственной задачей. Прежде, чем отпускать воду от таящих ледников вниз по течению на нужды узбекской ирригации, было решено использовать её для вращения турбин местных гидроэлектростанций. В середине 2000-х годов таджикское правительство реанимировало советский мега-проект Рогунской ГЭС на реке Вахш, строительство которой началось ещё в 1970-е годы, но было законсервировано после развала СССР. Однако официальный Ташкент на перспективу появления в верховьях среднеазиатских рек одной из самых высоких в мире платин отреагировал крайне негативно.

Если в Таджикистане достройка Рогуна была возведена почти что в ранг национальной идеи, то в Узбекистане, напротив, признана угрозой национальной безопасности. Здесь опасались многого: нехватки воды во время наполнения водохранилища, сейсмической неустойчивости объекта, появления в руках соседей потенциально мощного рычага давления в виде возможности регулировать сток горных рек и т.д.

Ответные меры

С целью не допустить возведения ГЭС узбекское руководство пошло на жёсткие меры: против проекта была инициирована масштабная информационно-дипломатическая кампания и предприняты шаги по экономической изоляции Республики Таджикистан. В Ташкенте воспользовались тем обстоятельством, что таджикская транспортная система с внешним миром связана через узбекскую инфраструктуру.

Были подняты тарифы и введены дополнительные транзитные сборы для таджикских автомобильных и железнодорожных перевозок. На отдельных направлениях (в частности, с ноября 2011 года с югом Таджикистана) железнодорожное сообщение полностью остановлено, а пути демонтированы. Прекращены перетоки электричества по узбекским энергокоммуникациям между Таджикистаном, Туркменистаном и Казахстаном. Блокированы денежные переводы узбекских граждан в Таджикистане. Сюда же можно добавить визовый режим, отсутствие прямых авиарейсов, а также ужесточение правил приграничной торговли и пропуска через границу, включая сокращение числа КПП.

Наконец, с 2013 года узбекская сторона перестала поставлять в Таджикистан природный газ, что нанесло удар по крупным таджикским предприятиям, таким как алюминиевых завод ТАЛКО, и потребовало от них экстренно переводить производство на уголь. Как результат, взаимный товарооборот сторон обрушился почти до нулевых отметок. К 2015 году он опустился до 12-13 млн дол., хотя за десять лет до этого Узбекистан входил в тройку главных торговых партнёров Таджикистана с оборотом 220 млн.

Усилилась транспортная изоляция Таджикистана, выросли цены на импорт и в целом был замедлен экономический рост республики. Главной же пострадавшей стороной в этой ситуации стали люди — граждане двух государств. Тем не менее, не произошло главного — того, на что, собственно, были направлены узбекские ограничительные меры. Таджикское руководство, проявив завидное упорство, так и не отказалось от Рогуна. Даже когда из-за позиции узбекского правительства от проекта отвернулись крупные иностранные инвесторы, в Душанбе решили достраивать станцию своими силами.

Стало понятно, что ситуация зашла в тупик для обеих столиц и вместо показательного пренебрежения интересами друг друга необходимо вновь выстраивать диалог. Начало ему было положено первым после шестилетнего перерыва визитом президента Ислама Каримова в Душанбе в сентябре 2014 года, куда он прибыл для участия в саммите ШОС.

Здесь узбекский лидер обсудил во время личной встречи накопившиеся проблемы со своим таджикским коллегой. Вслед за этим возобновились контакты на уровне межправительственных рабочих групп, спала острота полемики в государственных СМИ и постепенно начал восстанавливаться товарооборот.

Однако следует признать, что за прошедшие с того времени два года, кардинально положение дел между странами всё же не изменилось. Оно, скорее, просто перестало ухудшаться, но взаимоприемлемых решений сложных вопросов пока не найдено и ожидаемого прорыва в отношениях не произошло.

Намерения к диалогу

В сентябре 2016 руководитель МИД Узбекистана Камилов передаёт в Душанбе послание исполняющего обязанности президента страны Шавката Мирзиёева. В нём политик, которому прочат победу на предстоящих в декабре этого года президентских выборах в Узбекистане, выражает уверенность в возрождении дружественных и добрососедских отношений с Таджикистаном.

Вновь возникает вопрос: а возможно ли по-настоящему такое возрождение в текущих реалиях или мы наблюдаем не более чем очередную демонстрацию намерений. Однозначно ответить на этот вопрос непросто. С одной стороны после смерти Каримова появилась возможность начать переговоры с таджикским правительством в своём роде "с чистого листа". Ведь, во многом контакты ранее были затруднены имевшим место, по мнению многих региональных экспертов, межличностным конфликтом Каримова и Рахмона.

С другой стороны, если присмотреться, то у власти в Узбекистане пока остаётся всё та же команда, которая занималась формулированием и проработкой прежней политики на таджикском направлении. Принципиально и то, что со сменой лидера в Узбекистане фундаментальные противоречия между соседями никуда не делись. Ташкент не менял позиции по водно-энергетической проблеме, а Душанбе планирует осенью в рамках рогунской стройки перекрыть русло Вахша. Нет заметного продвижения и по вопросу о границе.

Чтобы сдвинуть с мёртвой точки переговоры по этим темам нужны время, реальная политическая воля и готовность к компромиссам. Ранее такие качества были несвойственны сторонам. Скорее всего, быстрых уступок не будет и теперь. Ведь в общественном мнении двух стран в лице друг друга сформирован чуть ли ни образ врага, уступать которому "по воде и территории" неприемлемо.

Что можно сделать прямо сейчас

Правда, накопилось и множество менее острых проблем, решение которых вполне может стать трамплином к развитию таджикско-узбекских отношений. Большинство населения и бизнес будут, безусловно, приветствовать возобновление авиасообщения и нормального транзита, восстановление естественной торговли, отмену виз, разминирование границ. Осуществим отказ от враждебной пропаганды и поддержки оппозиционных групп. По многим из названных направлений работа силами межправительственной таджикско-узбекской комиссии уже ведётся.

В целом же можно сказать, что возник благоприятный момент для "перезагрузки" таджикско-узбекских отношений. Упустить его было бы непозволительной роскошью не только для Душанбе и Ташкента, но и для их "больших" партнёров в регионе. Россия и Китай как никто заинтересованы в нормализации контактов Таджикистана и Узбекистана, поскольку их затянувшееся противоборство неблагоприятно влияет на всю региональную безопасность и экономику, в т.ч. осложняют климат в межгосударственных объединениях.

В этой связи для Москвы и Пекина нужно перестать делать вид, что они не замечают таджикско-узбекский конфликт, и более активно стимулировать наметившееся сближение соседних стран. Как показал визит Камилова в Душанбе, шаг в правильном направлении сделан. Теперь всем заинтересованным сторонам важно не отступать и не топтаться на месте.

P.S.

Исполняющий обязанности президента Узбекистана Шавкат Мирзиёев и президент Таджикистана Эмомали Рахмон в ходе телефонного разговора, состоявшегося 6 октября, подтвердили готовность к продолжению открытого и широкого диалога двух стран, сообщает Sputnik Таджикистан.

Стороны отметили, что узбекский и таджикский народы связывают многовековые, проверенные временем и испытанные самой историей отношения дружбы и сотрудничества. Это, подчеркнули они, создает благоприятный и прочный фундамент для дальнейшего плодотворного взаимодействия на основе принципов добрососедства, взаимоуважения и учета интересов друг друга. Кроме того, Мирзиёев выразил Рахмону признательность за личное участие в траурных церемониях в Самарканде, озвучив слова сочувствия узбекскому народу по случаю кончины первого президента Узбекистана Ислама Каримова, который, как отметил Мирзиёев, стоял у истоков сегодняшних узбекско-таджикских отношений. Президенты выразили уверенность, что предложения и договоренности, которые нашли поддержку в ходе последних двусторонних контактов на различных уровнях, позволят совместными усилиями поэтапно добиться реализации конкретных задач по дальнейшему укреплению тесного сотрудничества во благо народов двух стран, во имя обеспечения мира и стабильности в регионе.

06.10.2016

Источник: ru.sputniknews-uz.com

В Узбекистане замечены признаки оттепели. Крутых перемен в политике Ташкента не ожидается, но она будет подкорректирована

С 11 по 14 октября в Узбекистане будет работать миссия наблюдателей ОБСЕ, которая ознакомится с внутриполитической ситуацией. На основании этого будет принято решение о целесообразности полноценного мониторинга президентских выборов, которые состоятся 4 декабря. ОБСЕ не исключает, что выборы могут носить формальный характер, а наблюдающаяся легкая либерализация режима носит показной характер.

ЦИК Узбекистана пригласил наблюдателей ОБСЕ оценить предстоящие президентские выборы. Ташкент демонстрирует Западу большее уважение к демократическим ценностям. В предыдущие годы ОБСЕ на любые выборы присылала ограниченные миссии, поясняя тем, что в «Узбекистане нет конкуренции на выборах и в полноценной миссии нет необходимости». 

Перед нынешними досрочными выборами президента страны ситуация не сильно отличается от прошлых лет. Есть кандидат в президенты номер один – действующий премьер-министр, и.о. главы государства Шавкат Мирзиёев и трое статистов, имена которых назовет не каждый избиратель, не говоря уже о сторонних наблюдателях. Но при этом эксперты все-таки отмечают признаки оттепели в Узбекистане.

За короткое время в должности и.о. главы государства Мирзиёев успел произвести заметные кадровые изменения в правительстве и в региональных администрациях, где на ходу, как сообщают местные СМИ, решал накопившиеся проблемы. Он вернул на сцену известных артистов, угодивших в чиновничью опалу в последние годы правления Ислама Каримова. Мирзиёев открыл общественную приемную, куда может позвонить или написать любой гражданин страны, и его обращение, жалоба не останутся без ответа. В социальной сети Facebook появились страницы премьер-министра и парламента. Позитивные действия властей почувствовали узбекские предприниматели – вдвое сокращен объем обязательной продажи валютной выручки.

Мирзиёев, выступая в парламенте, признал, что Узбекистан нуждается в реформах. Он назвал шесть приоритетных задач, важнейшая из которых  – сохранение темпов экономического роста с опорой на собственные силы. А для этого нужны инвестиции и технологии Запада. Другой важнейшей задачей Мирзиёев считает добрые отношения с соседними странами.

«Вектор этих усилий имеет явно положительный характер и направлен на улучшение межгосударственных отношений. В повестке дня если не полное разрешение, то хотя бы смягчение старых региональных конфликтов», – сказал «НГ» научный сотрудник сектора Средней Азии Центра изучения проблем стран ближнего зарубежья Российского института стратегических исследований (РИСИ) Иван Ипполитов. Он напомнил, что в середине сентября был погашен конфликт вокруг киргизской телевизионной вышки на пограничной горе Унгар-Тоо – узбекские милиционеры, занимавшие ее территорию с конца августа, были отведены. А 2 октября узбекский город Андижан посетила делегация из Киргизии во главе с вице-премьером Мухамметкалыем Абулгазиевым. В ее состав входили мэр города Ош Айтмамат Кадырбаев и представители трех южных областей Киргизии (всего 130 человек). «На фоне многолетних споров, обид и «трудных границ» между Узбекистаном и Киргизией это видится многообещающим знаком», – считает Ипполитов.

С первым вице-премьером Казахстана Аскаром Маминым Шавкат Мирзиёев обсудил в Ташкенте пограничные вопросы и возможности оптимизации экспорта узбекской сельхозпродукции на рынок Евразийского экономического союза.

А наиболее значимым шагом внешней политики Узбекистана стал визит министра иностранных дел Узбекистана Абдулазиза Камилова в Таджикистан. На переговорах с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном он обсудил перспективы улучшения взаимных политических и экономических отношений, возобновления сообщения по железной дороге. Местные эксперты отметили, что в скором времени ожидается возобновление работы двусторонней Межгосударственной комиссии по вопросам экономики и торговли.

Сообщалось, хотя и без подробностей, что на встрече была затронута и самая больная тема таджикско-узбекских отношений – намерение Душанбе достроить Рогунскую ГЭС на реке Вахш. «Рогунская проблема, конечно, далека от разрешения, но сам факт ее конструктивного обсуждения сторонами на высоком уровне – явный сдвиг в лучшую сторону, – полагает Ипполитов. – Есть признаки улучшения отношений с соседями. И это по инициативе Ташкента. С учетом политического потенциала Узбекистана действия в этом направлении могут обернуться заметным оздоровлением ситуации в регионе и – как следствие – усилением влияния Узбекистана. Насколько велики будут успехи потепления, пока трудно сказать, ведь главные региональные противоречия имеют объективный характер и глубокие корни», – сказал Иван Ипполитов.

О переменах в Узбекистане заговорили и правозащитники. На совещании ОБСЕ в Варшаве они выразили готовность начать диалог с новыми властями Узбекистана, сообщил информационный портал «Служба новостей Центральной Азии». Власти на призыв правозащитников пока не отреагировали.

«Появление признаков оттепели неизбежно. Нечто подобное уже было в Туркмении после смерти Туркменбаши (первого президента Сапармурата Ниязова) и последующей смены власти в 2007 году. Тогда тоже появились какие-то надежды на либерализацию и демократизацию. В случае с Узбекистаном я думаю, что либерализация прежде всего носит показной характер. Узбекистану надо улучшать отношения с Западом и отказываться (с минимальным ущербом для себя) от преследований за нарушение прав человека, как это было при Исламе Каримове. Но в конечном счете суть власти не изменится. Она будет такая же жесткая. И не надо забывать, что всегда будет предлог для закручивания гаек – это исламисты, террористы и все прочие», – сказал «НГ» член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко.

Что касается внешней политике Узбекистана, то курс на  многовекторность, безусловно, сохранится как основа доминирующего стратегического курса. По мнению Малашенко, основными направлениями останутся – Китай, США и Россия. В Москве выразили острожные надежды на усиление российских позиций в Узбекистане. Но если это и произойдет, то рассчитывать на то, что Узбекистан начнет тяготеть к российским интеграционным проектам, прежде всего к Евразийскому экономическому союзу, все-таки не стоит. Как считает Алексей Малашенко, ждать крутых перемен в любом случае не следует, но какие-то попытки коррекции каримовского курса неизбежны. А в Узбекистане – это уже оттепель

Виктория Панфилова

05.10.2016

Источник: НГ

Tweet