Для всех, кто поспешил истолковать поимку крымских диверсантов как искусственно созданный повод для войны, следует заметить, что гораздо лучшим поводом были бы сами действия, которые вменяют задержанным. Поимка шпионов – casus belli менее убедительный, чем взрывы. Так что для войны надо было обнаруживать их не до, а после.

А так, как сейчас, – не повод для войны, а попытка громкого разговора с Западом о несостоятельности Украины как стороны мирного процесса. На Украине Россия сейчас может воевать только против себя, подтверждая обвинения и страхи на свой счет. Но и Украина, которая попыталась бы перенести войну в Россию, пусть и на отобранные территории, подтвердила бы худшие сомнения Запада на свой.

Создать или использовать

Поимка диверсантов – это действие не в интернете, а на местности. Странно обсуждать интонации вождей, формулировки спикеров и планы стратегов, вынеся за скобки само событие. Событие же состоит в том, что, когда пограничники и иные стражи порядка обнаруживают неизвестную им группу вооруженных людей в пейзаже, они ее ловят, потому что за любое другое поведение им влетит от начальства, и это в лучшем случае. И уж с какими заявлениями выступит потом политическое руководство и как про это напишут в фейсбуке, они думают во вторую очередь: не все в мире похоже на ловлю покемонов. 

Исходить из заведомой и принципиальной невозможности проникновения людей с оружием из Украины в Крым можно только в публицистических целях для создания непротиворечивой нравственной географии, где люди, способные к причинению зла и насильственным действиям, обитают исключительно на определенной широте и долготе. В целях же практического понимания на третий год вооруженного конфликта невозможно разбирать ситуацию так, будто Украина все еще романтическая территория безоружной свободы, какой был ранний киевский Майдан. Все-таки с тех пор были и котлы, и аэропорт им. Прокофьева, и «Азов», и «Торнадо», и убийства Бузины, Шеремета и адвоката Грабовского, и взорванные ЛЭП в причерноморских степях, и остановленные грузовики, и попытка народной морской блокады.

Можно, разумеется, развивать тему патриотической мобилизации российского населения против внешнего врага – особенно теперь, когда к ней прибегают демократические правительства, придумавшие наконец универсальную защитную формулу «обсуди проблемы своей страны, порадуй Путина». Однако если предположить, что российское руководство желает мобилизовать сограждан, чтобы те забыли экономические трудности, есть ровно те же основания предполагать, что такое желание может посетить украинское правительство, обремененное теми же тяготами в масштабе три к одному и общественным мнением, которое требует одновременно мирной Европы и победной войны. А значит, мотив мобилизации масс и здесь и там можно не учитывать по причине его полной зеркальности, приводящей к исчерпывающей аннигиляции сюжета.

Навязчивая мысль о вездесущей провокации, которая преследовала великого русского писателя Андрея Белого («провокация загуляла по Невскому»), тоже не является универсальным объяснением. Притом что политические и военные провокации в дикой природе иногда встречаются, гораздо чаще мы видим попытки политиков использовать в своих интересах реальные события. Это и безопасней, и эффективней. Реакции политиков на событие, то, что они пытаются из него выжать, – куда более законный предмет для исследования, чем реконструкция возможных провокаций по разрозненным костям.

В произошедшем в Крыму можно довольно отчетливо углядеть цели и выгоды и Украины, и России. Украина никак не возражала бы против того, чтобы из Крыма стали приходить новости о вооруженном насилии. Главная радость тут не в срыве туристического сезона (крымский сервис и примирение с Турцией справляются с этой задачей лучше) и не желание заставить крымчан пожалеть о своем вероломстве. Главное в том, что России довольно быстро удалось разделить вопросы о Донбассе и Крыме. Один обсуждается на мирных переговорах, другой нет: зачем, там и так тихо. Снятие всех серьезных санкций с России связывают с урегулированием в одном Донбассе. И чем больше проходит времени, тем дальше расходятся оба вопроса. Момент, когда их все еще возможно объединить, может быть упущен навсегда. По этому поводу растут претензии украинского общественного мнения. Насилие в Крыму могло бы втянуть Крым в область обсуждения вопросов войны и мира, в контур переговоров, вернуть разделенные вопросы к первородному единству.

Что может и собирается извлечь Россия из этой ситуации, видно по словам ее официальных спикеров. Вряд ли непосредственно и сразу войну. Это противоречит логике последних действий, которые в целом выглядят как курс на снятие санкций, возвращение отношений с Западом на докрымский (опять же) уровень и демонстрацию собственному народу не только внешнеполитического могущества, в котором все уже убедились, но и способность к внутренним достижениям. Разумеется, если таких достижений не последует, то все может пойти в дело, но ведь пока толком и не начинали.

Если нужен любой повод для давно созревшей войны, то покушение на убийство высокопоставленного союзника Плотницкого – вполне себе выстрел в Сараеве, следующего можно и не ждать. Однако оно не привело к превышению продиктованной случаем самообороны. К тому же, если принять всерьез тезис о том, что у России есть своя сторона на американских выборах, воюющая Россия уменьшает шансы Трампа на победу.

Право на смену плана

Если желаемый результат громкой реакции на не успевшие толком развернуться события не война, тогда что? Тогда это легитимация большей по сравнению с нынешней свободы действий.

Россия явно использует произошедшее в Крыму как попытку четче обсудить с Западом тему недоговороспособности украинского руководства. Украина является одной из сторон мирных переговоров, однако любит в них сам процесс, а не результат. Результат Минских соглашений, по которым страна должна принять в свой состав навязанную Россией автономию, да еще и в разрушенном виде, ни украинскую общественность, ни украинских политиков не устраивает, и их в общем можно понять.

Однако по мере того, как потенциальная автономия смиряется с мыслью, что Украине она не нужна, а ее жители привыкают к самостоятельной жизни, России впихивать Донбасс назад в Украину, даже на своих условиях, становится все менее удобным действием. Хочется сделать следующий шаг в сторону большей определенности и большего равновесия, потому что нынешнее состояние, где стороны говорят о мире, а готовятся к войне, кажется теперь слишком рискованным, способным обрушить любые российские политические и экономические планы в любой момент, причем момент будут выбирать не обязательно в Москве. Одно дело – давний замороженный конфликт, другое дело – он же, но вечно подогретый.

Но чтобы сделать какой-то следующий шаг, любой шаг в сторону, нужна большая и притом оправданная свобода от договоренностей, зафиксированных в Минске. Нужно объяснимым, невероломным образом снять с себя часть текущих обязательств. Легитимировать саму эту возможность. Для этого нарушителем должна оказаться другая сторона.

В реакции на события в Крыму Путин поднял вроде бы забытую тему незаконности украинской власти: «Те люди, которые захватили в свое время власть в Киеве и продолжают ее удерживать».

Большая часть недавних упреков сводилась к тому, что украинская власть плохо контролирует собственных вооруженных сторонников, речь шла о диктатуре комбатов и беззаконии батальонов. В нынешнем высказывании российского президента и его эхе тема дееспособности заменена вопросом о договороспособности. Дело уже не в том, что украинская власть плохо присматривает за рвущимися в бой героями, а в том, что она их в бой сама посылает, да еще туда, где, к облегчению мирового сообщества, хотя бы не стреляли. Для стороны, которая утверждает, что ее цель – мирное урегулирование, это разоблачительное поведение: вот и разоблачаем. Туда же относится именование Украины страной, которая поддерживает террористические методы.

Второй пункт, который делает нынешнюю российскую реакцию необычно острой, – отказ от запланированной встречи в нормандском формате, потому что «в ней нет смысла». Нормандский формат не надо путать с Минском и вообще с любыми переговорами по Украине. Главы Германии, Франции, России и Украины встретились в Нормандии в июне 2014 года, в самом начале донбасской войны, когда предмет и масштаб трудностей был едва ли ясен, и в нем не участвуют ни американцы, ни сепаратистские республики.

Похоже на то, что Путин тут действует в духе своих представлений о неполном европейском суверенитете. Европейцы как посредники для мира бесполезны, они не могут заставить Порошенко не только выполнять Минские соглашения в той части, где речь идет о фактической федерализации страны, но даже заставить его не воевать. Значит, говорить имеет смысл с его более влиятельными американскими покровителями, например в формате встреч Суркова и Нуланд. Или в минском, где пусть по касательной, но Украина общается с сепаратистскими республиками, а заставить их общаться – одна из целей российской дипломатии. Но уж если и американцы не смогут принудить союзника к миру, тогда и в Москве с себя снимают ответственность.

Историю с крымскими диверсантами руководство России пока отрабатывает в виде ультиматума западным участникам переговоров. Сами говорили, что у проблемы Крыма и Донбасса нет военного решения, тогда реализуйте мирное. Если даже вам это не под силу, Россия оставляет за собой право на собственный следующий шаг. Или Минск в ближайшее время, или простор для творчества.

Следующим этапом творчества совсем не обязательно будет война. Это может быть, например, одностороннее изменение статуса сепаратистских республик: референдумы о независимости, на сей раз признанные Россией, и следующие за ними военные гарантии. Информация о том, что обсуждается разрыв дипотношений с Украиной — из этой повести. Это не значит, что в Москве уже решили действовать именно так, но это значит, что в ситуации, когда, по словам Путина, Украина «перешла к террору», Россия выговаривает себе право на отступление от нынешнего плана. Если раньше Россия твердо считала Минские соглашения своим планом, то теперь она дает понять, что у нее может появиться право на новый, отличный от них план.

Александр Баунов

12.08.2916

Источник: carnegie.ru

Последнее кремлевское предупреждение Киеву. После разрыва дипотношений с Украиной остается только военный конфликт

Одним из вариантов ответа на попытку диверсии, которая произошла в Крыму в ночь на 8 августа, может стать полный разрыв дипломатических отношений с Украиной. Об этом изданию «Известия» сообщил источник во внешнеполитических кругах РФ. По словам неназванного информатора, российское руководство рассматривает разные сценарии развития событий, но действия Украины не останутся без адекватной реакции.

«Одним из возможных вариантов жесткого ответа может стать разрыв дипломатических отношений. В Москве этот вариант прорабатывают. Однако последнее слово остается за главой государства, который примет решение на основе собранных данных», — сообщил журналистам собеседник.

Ранее президент РФ Владимир Путин уже заявил, что «нормандский формат» переговоров по урегулированию конфликта в Донбассе бесполезен, так как украинская сторона вместо конструктивного диалога переходит к террору. «Мы, безусловно, мимо таких вещей проходить не будем. Хотел бы обратиться к нашим американским и европейским партнерам. Думаю, для всех очевидно, что сегодняшние киевские власти не ищут способа решения проблем на переговорах, а переходят к террору. Это очень тревожная вещь», — сказал лидер РФ. Он добавил, что Москва примет дополнительные меры для обеспечения безопасности, «технические и не только».

В Киеве то ли оперативно отреагировали на появление информации о возможности разрыва дипотношений, то ли заранее подготовили свой шаг, но вскоре после публикации глава МИД «незалежной» Павел Климкин заявил, что Украина может ввести визовый режим с Россией, чтобы «более эффективно фильтровать агентов ФСБ и других российских спецслужб, которые будут работать с целью дестабилизации». Для этого украинским консульствам понадобится всего 100 дополнительных сотрудников.

Разрыв дипломатических отношений — это серьезный шаг, после которого, как показывает мировая практика, нередко следует и открытый конфликт между сторонами. Но пойдет ли на него Москва? Ведь даже после того, как турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик и отношения между странами были фактически разорваны во всех сферах, до отзыва послов дело не дошло. С другой стороны, стоит напомнить, что сейчас на Украине и так нет российского представителя. Михаил Зурабов был отозван с должности посла, а предложенная Москвой кандидатура Михаила Бабича не была одобрена Киевом.

Политический аналитик, публицист, чрезвычайный и полномочный посланник II класса Михаил Демурин считает, что информация о разрыве дипотношений с Украиной может быть проверкой общественного мнения.

— Разрыв дипломатических отношений с Украиной при таких обстоятельствах был бы правильным шагом. Но я не думаю, что это произойдет. Линия российского руководства заключается в том, чтобы занимать наиболее конструктивную позицию как к самим российско-украинским отношениям, так и, к сожалению, к нынешнему украинскому режиму.

«СП»: — Почему к сожалению?

— Потому что я изначально выступал против того, чтобы мы признавали результаты выборов на Украине и Петра Порошенко в качестве президента. Я понимаю логику этого решения, согласно которой нам нужно иметь какого-то контрагента, с которым можно общаться и вести дела. Но, как видим, не получилось ни общения, ни дел.

Своим признанием эти выборов мы наградили Порошенко незаслуженной легитимностью. Дела же в отношении Киева нужно вести совсем с другими, как сейчас модно говорить, акторами или военно-политическими силами вне этой страны. Украины, как субъекта международных отношений, на мой взгляд, не существует. Это, скорее, террористическая структура. Мы напрасно удивились попыткам организовать теракты в Крыму. Ведь суть этого террористического режима демонстрируется в Донбассе вот уже два года.

Тем не менее, политика Москвы до самого последнего момента была направлена на конструктив, вплоть до предложения назначить послом на Украине солидного и авторитетного политика. Даже этот шаг Киевом был отвергнут, но не вызвал резкой реакции нашего руководства. Мне не казался правильным сам факт предложения Михаила Бабича на эту должность, потому что такой фигурой мы, с одной стороны, придаем дополнительную легитимность киевскому режиму, а с другой — все равно не сможем строить с этим режимом адекватных отношений.

Если чаша терпения российского руководства действительно переполнена, и мы решили занять ту позицию, которую нужно было занимать изначально, то разрыв дипломатических отношений будет означать, что мы не только считаем враждебной политику этой власти, но и не хотим иметь с ней дела, подчеркивая, что не считаем ее конструктивной.

«СП»: — Как разрыв дипотношений между странами сказался бы на дальнейшем развитии ситуации?

— Это было бы правильно, но в то же время стало бы движением к конфликтному разрешению украинского кризиса. Оно неизбежно, но, по понятным соображениям, Кремль старается оттянуть его как можно дальше, чтобы лучше подготовиться, так как это конфликтное разрешение потребует сверх усилий разного рода с нашей стороны и станет серьезным испытанием. Но бывают такие ситуации, когда положительного решения не существует. А для становления России, как сильной современной державы, и для формирования самосознания нашего народа принципиальная позиция в отношении террористического киевского режима необходима.

«СП»: — Но сейчас до этой неизбежной ситуации дело еще не дошло?

— Думаю, что нет. Хотя, с другой стороны, сложно себе представить, как будут развиваться дальше дипломатические отношения между Россией и Украиной. Киев уже отказался принимать нашего посла. В таком случае, нужно, как минимум, занять такую же позицию в отношении посла украинского. Принцип международных отношений — это принцип взаимности. Значит, мы должны деликатно предложить украинцам отозвать своего представителя. Но мы видим, что деликатные методы в отношении Киева не работают. В таком случае, мы должны этого посла выдворить. А что такое выдворение посла? Это, по сути, и есть разрыв дипломатических отношений.

В российско-украинских отношениях не по нашей вине накопилось огромное количество негатива. Попытка Киева устроить террор на нашей земле могла бы дать нам повод занять эту жесткую позицию. И дальше уже вести дела по украинскому вопросу с теми, кто реально принимает решения — с американцами, с Евросоюзом, а не с их киевскими марионетками.

«СП»: — Что будет значить разрыв дипломатических отношений с чисто технической стороны как для межгосударственных отношений, так и для граждан? Значит ли это, что все контакты между странами вообще прекратятся?

— Отношения между странами очень сильно осложнятся. Последствия, которые такой шаг будет иметь для межгосударственных связей, различных документов, совместных комиссий — это не тема для краткого комментария. Разрыв дипотношений не ведет автоматически к таким последствиям, как перекрытие границ, но все будет очень сильно осложнено.

В том числе и по этой причине российское руководство воздерживается от такого шага. Ведь негативные последствия коснутся не только жителей Украины, но и граждан РФ. Это повод считать, что сейчас Москва не пойдет на разрыв дипотношений с Украиной.

Но очевидно, что сейчас общественное мнение на этот счет прощупывается. Посмотрим, как отреагируют на эту идею другие эксперты, какие идеи выскажут. Вопрос, как должны дальше строиться наши отношения с Украиной, очень серьезный. Для многих политиков он станет оселком проверки их государственнической позиции.

Профессор кафедры российской политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова Андрей Манойло предполагает, что Москва хочет не разорвать отношения с Киевом, а предупредить западных партнеров, что ее терпение на исходе.

— Думаю, это сигнал и для украинского руководства, и для тех сил на Западе, которые его поддерживают. Заявление президента Российской Федерации о том, что «нормандский формат» бесполезен при нынешней позиции руководства Украины выглядит, как последнее китайское предупреждение Киеву. Москва пытается дать понять, что терпение уже на исходе, что оно фактически кончилось. Если и дальше ситуация будет развиваться в том же ключе, Россия начнет отвечать адекватно, жесткими мерами, и уже никаких переговоров и принятия во внимание принципов гуманизма не будет.

Несмотря на то, что эта информация появилась в СМИ из источников, которые связаны с властью, но при этом остаются неназванными, это вполне четкий сигнал. Но между сигналом и принятием конкретного внешнеполитического решения — огромная дистанция. Даже в случае с Киевом. Поэтому думаю, что разрыв дипломатических отношений с Украиной — это крайняя мера, к которой наши страны еще не подошли. Во всяком случае, Российская Федерация пока не находится на рубеже, когда считает разрыв отношений абсолютно необходимой и неизбежной мерой. Хотя в целом состояние российско-украинских отношений такое, что смысла в содержании постоянно действующего дипломатического представительства на той территории нет никакого. Но мне кажется, что на эти крайние меры ни сегодня, ни завтра Россия не пойдет.

«СП»: — А этот сигнал вообще будет услышан если не Киевом, то хотя бы его западными партнерами?

— Сигнал как раз и был направлен, прежде всего, на западные силы, которые поддерживают киевский режим. Москва очень правильно выбрала момент для того, чтобы этот сигнал послать. Он хорошо ляжет на те настроения, которые наблюдаются в отношении Киева в Вашингтоне и Брюсселе. Вашингтон ведь уходит с Украины, даже лучше сказать, в спешном порядке эвакуируется. Во-первых, в Соединенных Штатах близятся выборы президента, и им не до Украины. Во-вторых, в американском истеблишменте доминирует полное разочарование в украинском проекте Обамы.

Американцы рассматривают Украину, как токсичный актив, от которого нужно избавиться. Они готовы продать ее по сходной цене, если кто-нибудь изъявит готовность его купить. Джон Керри в последнее время всеми силами пытался использовать Украину, как разменную монету в переговорах с Россией, чтобы можно было выторговать за нее что-нибудь полезное для США. Судя по всему, ему это не особо удалось. Так что американцы заинтересованы в скорейшем сворачивании своих отношений с Украиной и прекращении кредитных историй. Но для того, чтобы отойти в сторону, им нужно сделать так, чтобы этот актив от них отлепился.

Украинская сторона все это понимает и начинает вести себя более агрессивно, пытаясь напомнить тому же Вашингтону, что все в одной лодке и они «в ответе за тех, кого приручили». Но американцы не хотят отвечать за действия украинского руководства. Чего стоят только попытки терактов в Крыму. Убежден, что в Вашингтоне об этом не знали или, по крайней мере, не давали на это санкции.

И в Вашингтоне, и в Брюсселе сейчас крайняя степень раздражения от Украины. На эту высшую точку раздражения сейчас ляжет жесткая позиция Москвы. Когда они увидят, что еще и у России не сегодня-завтра кончится терпение, которое казалось бесконечным, а, следовательно, повысятся риски в этом регионе, тогда и американцы с европейцами начнут всерьез давить на украинское руководство, чтобы заставить их залезть в ту дыру, откуда они вылезли, и в спешном порядке начать выполнять Минские соглашения. Намеренный вброс в СМИ о разрыве дипотношений очень грамотно вплетен в эту политико-психологическую комбинацию.

Анна Седова

12.08.2016

Источник: svpressa.ru

Кремль до сих пор не ведется на украинские провокации

Владимир Путин не собирается спасать режим Петра Порошенко. Именно поэтому он не будет отвечать на вторжение украинских войск в Крым российским вторжением на Украину, считает научный сотрудник Института США и Канады РАН Геворг Мирзаян.

Граница на замке

Десятого августа ФСБ России официально подтвердило слухи о перехвате в Крыму украинской диверсионно-разведывательной группы. По словам российских разведчиков, в ночь на 7 августа с территории Украины на российский полуостров попыталась проникнуть группа диверсантов. В ходе боя с ними погиб российский пограничник. Части террористов удалось, бросив снаряжение (самодельные взрывные устройства, оружие), отойти на украинскую территорию под прикрытием огня украинских вооруженных сил.

В ночь на 8-е августа было осуществлено еще несколько подобных попыток прорыва, в ходе которых погиб еще один российский военнослужащий. Россияне не только предотвратили прорыв, но и ликвидировали агентурную сеть украинской разведки в Крыму (которая должна была оказать поддержку диверсантам в деле подрыва инфраструктурных объектов полуострова, а также терактов в отношении российских отдыхающих).

Киев, еще недавно открыто поддерживавший террористические действия крымскотатарских активистов, от всех обвинений сразу открестился. По словам президента Порошенко, он теперь намеревается «вернуть оккупированную украинскую территорию исключительно политико-дипломатическими методами».

Весь вопрос теперь в том, какие действия предпримет Россия. Ведь тут речь уже идет не о энерго- или продуктовой блокаде российского полуострова — налицо вторжение вооруженных сил иностранного государство. Casus belli.

Некоторые горячие головы уже предлагают ответить "на всю катушку" — отказаться от Минских соглашений (а точнее, просто заморозить их, коль они все равно не соблюдаются украинской стороной) и оправить воинские колонны бодрым маршем на Киев и Одессу. С нынешним радикальным украинским режимом, заточенным на конфликт с Россией, переговоры бесполезны, и вопрос нужно решать кардинально, считают они.

Вторжения не будет

Однако у российского президента иная точка зрения. Владимир Путин признал, что Украина перешла от переговоров к террору, и пообещал ответные меры. Но пока ограничился лишь отказом от "нормандского формата" — то есть переговоров в составе России, Германии, Франции и Украины о мерах по имплементации Минских соглашений. От самих соглашений он отказываться не намерен, как и слать войска "на освобождение

Умеренность Путина объясняется, конечно же, не трусостью и нерешительностью (в которых его обвиняют многие российские ура-патриоты), и даже не страхом перед войной с Западом. Всем понятно, что если Путин решится пойти на Киев, то ни ЕС, ни даже Соединенные Штаты не начнут Третью мировую войну из-за дискредитировавшего себя украинского режима. Причинами умеренности Путина является трезвый расчет и здравый цинизм, благодаря которым российская дипломатия в последние годы и добилась столь многих успехов.

Хозяин Кремля прекрасно понимает, что отказ России от Минска — эта именно та реакция, которую и ждет от российской стороны официальный Киев.

Минск-2 является самым серьезным дипломатическим поражением Петра Порошенко за всю его каденцию. После 14-часового сидения в белорусской столице под гнетом русского мата Ангелы Меркель и пристальным взглядом Владимира Путина, украинский президент собственноручно подписался под планом по федерализации Украины, признанием гражданского характера конфликта на Донбассе и рядом других обязательств. Неудивительно, что с первого же дня имплементации Минска-2 Порошенко делал все возможное, чтобы отыграть ситуацию назад и сорвать соглашение. А точнее, сделать так, чтобы Россия согласилась с тем, что оно нереализуемо — то есть либо сама отказалась от него, либо инициировала очередное обострение военных действий, по итогам которого нужно будет принимать Минск-3.

И чем черт не шутит — возможно, Порошенко удастся сделать этот документ куда более соответствующим интересам нынешней украинской власти, чем действующий Минск-2. Однако Кремль до сих пор не ведется на украинские провокации — Москва держится за Минск-2 и дает понять, что либо дождется соблюдения нынешнего соглашения нынешними украинскими властями, либо подождет приход следующих, более вменяемых и рациональных.

Война нужна не России

Что же касается военных действий, они нужны не только для того, чтобы ознаменовать смерть Минских соглашений. И не только для того, чтобы сорвать процесс нормализации российско-западных отношений и заставить Москву с Брюсселем "разбежаться по окопам".

Война списывает многое — неразрешимые проблемы в экономике Украины, неэффективность системы государственного управления, коррупционные скандалы. Обострение военных действий должно сплотить украинское население вокруг нынешней элиты.

Да, правы некоторые эксперты, утверждающие, что эту войну украинская армия проиграет "в одну калитку". Однако дефиниция победы неоднозначна. Если под дипломатическим прессингом западных стран российская операция примет исключительно тактический характер (например, ограничится не взятием Одессы, а превращением в лунный ландшафт пары украинских баз или отжатием ДНР и ЛНР пары новых территорий на Донбассе), то всегда можно заявить, что Петр Порошенко спас страну от полномасштабного российского вторжения.

В такого рода заявления верили египтяне в 1956 году, и даже грузины в 2008-м. Почему бы не поверить живущим почти два года в условиях жесткой пропагандистской псевдопатриотической накачки украинцам?

Но Владимиру Путину нет никакой нужды спасать режим недоговороспособного Петра Порошенко. России куда выгоднее дождаться того момента, пока Запад сам признает не только недоговороспособность нынешнего украинского лидера, но и вредность его нахождения на украинском престоле для интересов самого Запада. Точно так же, как США и ЕС когда-то признали деструктивность Михаила Саакашили.

Не исключено, что после этого на Украине будет разыгран "грузинский сценарий" — то есть замена Порошенко на другого, более послушного и конструктивного лидера, который будет хотя бы пытаться исполнять взятые на себя обязательства.

А для ускорения этого процесса нужно пояснить Западу, что терпение России в отношении провокаций украинского лидера заканчивается. Именно поэтому Путин и заморозил «нормандский формат», смысл которого для России был именно в коллективном принуждении украинского президента к Минску-2. Если ЕС не хочет или не может заниматься этим принуждением, то какой смысл встречаться?

И пусть дальше Запад сам думает, какие действия предпримет российский лидер, если этот сигнал не будет правильно понят и истолкован в Брюсселе.

11.08.2016

Источник: ru.sputniknews.com

Tweet