Приход Сергея Кириенко на пост куратора российской внутренней политики породил много надежд. От бывшего лидера Союза правых сил и премьера при президенте Борисе Ельцине (а значит, либерала и демократа) все ждали либерализации и демократизации, даже название для нее заранее придумали – «кириенковская оттепель».

В кремлевской идеологии тоже должны были возникнуть подвижки – долгое время она опиралась на присоединение Крыма и противостояние с Западом, сейчас обе темы горячего энтузиазма у россиян не вызывают. Они приелись и стали чем-то само собой разумеющимся. Это почувствовал и сам президент Путин, который не стал участвовать в очередных торжествах в годовщину присоединения Крыма, да и сам концерт перенесли с Красной площади подальше, на Воробьевы горы.

Не дождались тепла

Кремлевская идеология последних 15 лет всегда понятна: «Путин – наш президент». Наиболее концентрированно ее выразил спикер Госдумы Вячеслав Володин в 2016 году (тогда еще он был кремлевским куратором внутренней политики): «Нет Путина, нет России». Однако и этот лозунг тоже давно стерся. «Ну да, и что?» – скажет обыватель. Поэтому в дополнение к нему Кремль всегда выдавал вспомогательные идеологемы: «перегнать Португалию», «суверенная демократия», «поднимаемся с колен», «конкурентные, открытые и легитимные выборы», «доказали Западу». Эту квазиидеологическую линию каждый новый руководитель внутриполитического блока Кремля редактировал по-своему.

Таких же действий ждали и от Сергея Кириенко. После его назначения первым замглавы президентской администрации прошло почти полгода, однако «кириенковской оттепели», которая могла бы заменить «Крым наш», в воздухе до сих пор не чувствуется. Тепла, конечно, хочется – в качестве редких признаков его прихода часто называют пересмотры приговоров активисту Ильдару Дадину, осужденному после ужесточения закона о митингах, воспитательнице из Курганской области Евгении Чудновец, получившей срок за репост, помилование Оксаны Севастиди, в 2008 году написавшей своим грузинским знакомым о движении танков к границе Грузии.

Однако Владимир Путин миловал и раньше, и эти действия никогда не означали общих послаблений. За освобождением в декабре 2013 года Михаила Ходорковского последовала самая жесткая реакционная волна со времен СССР. После освобождения Дадина пришли с обыском к правозащитнице Зое Световой. Госдума явно с согласия Кремля продолжает реформу, которая сокращает количество городов и сел (их станет еще проще упразднять, сливая в «городские округа»), а следовательно, и количество местных выборов.

Нельзя сказать, что Сергей Кириенко бездействует, просто его действия не имеют ничего общего с формированием новой идеологии, тем более либеральной. Первый замглавы Администрации президента внедряет в политику схемы корпоративного управления: это видно по назначениям губернаторов и работе с вице-губернаторами по внутренней политике. Новых врио глав регионов назначили после того, как те успешнее других кандидатов прошли мудреные тесты на соответствие портрету «идеального губернатора»; вице-губернаторы играют в деловые игры и мучаются над вопросом, как обеспечить высокую явку на президентских выборах.

Все это походит на корпоративный HR, в котором достаточно давно популярны так называемые ассессмент-центры. Их сотрудники – социологи и психологи – проводят тесты, тренинги и деловые игры, в ходе которых выясняется, кто из сотрудников более эффективен и заслуживает поощрений, а с кем лучше расстаться. Игры и тесты сильно отличаются от прежних практик, которые применялись прошлыми составами внутриполитического блока Кремля – тогда в ходу были сеансы политинформации в исполнении чиновников и экспертов.

Применяет Сергей Кириенко и технику тимбилдинга. Накануне 8 Марта Администрация президента предложила губернаторам творчески подойти к поздравлениям женщин, и те, конечно, откликнулись (как еще действовать в условиях вертикали). Кто-то поиграл в манекен-челлендж (как Валерий Шанцев из Нижегородской области), большинство выбрали стихи. Вместе все походило на конкурсы на корпоративе: кто же лучше поздравил наших женщин, отдел безопасности или IT-отдел? Эти методы, а кроме них президентская администрация пока ничего не продемонстрировала, не имеют ничего общего ни с новой идеологией, ни даже с публично-политической сферой. Это рутина корпоративного управления. Высоких материй нет – ни идеологической оттепели, ни заморозков.

Для методологов, к которым Сергей Кириенко близок, такая работа не нова – видные их представители давно консультируют крупный бизнес. Идеология у методологов обязательно присутствует, просто в их системе координат о ней не нужно сообщать широкому кругу участников системы, которую меняют. Наоборот, архитекторам нового порядка лучше говорить на своем, непонятном большинству языке. Методологи могут проводить эксперимент на предприятии, но его рабочие или даже средний менеджерский состав не будут об этом подозревать: вроде бы все идет так, как было всегда.

Нет координат

Проблема в том, что многие в российской политике привыкли ждать от Администрации президента понятных тактических установок и четкой идеологической системы координат. Чиновники и депутаты из регионов неофициально жалуются, что из Кремля им «ничего не спускают», а самостоятельно действовать, без каких-то определенных идеологических рамок рискуют не все. Отметился один из новых губернаторов-«технократов», врио главы Бурятии Алексей Цыденов, начавший бороться с агентами Запада, которые хотят взять власть в республике. Его высказывания сразу вызвали вопросы к системе кадрового отбора имени Сергея Кириенко: что же это за технократы, если они видят руку Трампа на бурятских выборах? Ответ на этот вопрос простой: корпоративное управление – это не политика. Начальник отдела может быть сторонником власти или поклонником Навального, главное, чтобы работал хорошо. В профессиональные навыки публичного человека (губернатора) входит и политическое чутье.

Слова Цыденова еще больше оттенили идеологическую пустоту, которая образовалась после прихода Сергея Кириенко: как нужно вести себя среднему чиновнику – бороться с Западом или выставлять себя демократом, а если бороться, то до какой степени? Крымский консенсус до сих пор работает, или представителям системных партий не обязательно соединяться в одну партию власти с четырьмя фракциями? Кремль ответов на эти вопросы не дает ни публично, ни кулуарно, иначе наиболее рисковые политики не предпринимали бы разнонаправленных действий. Зюганов не идет на митинг в честь присоединения Крыма, Жириновский грозится расстрелять единороссов – пока нет четкой линии, можно допускать вольности.

Система координат всегда была подвижна, но Администрация президента четко проставляла акценты: всегда можно было угадать, инспирирована та или иная инициатива властью, или это самодеятельность ее добровольных последователей, фриков, которые хотят все расширить и углубить. Было понятно, что пакет Яровой депутаты примут, а запрещать хождение доллара (предложение ЛДПР) не будут. Печатный станок на всю катушку по идеям президентского советника Сергея Глазьева никто не включит, зато вполне могут занизить курс рубля в ответ на рост цен на нефть. Паспорта ДНР и ЛНР получают признание, но за этим не следует признание самопровозглашенных республик.

Сейчас многие пытаются побыть идеологами и предложить обществу или даже скорее президенту свою систему координат с новыми нормами. Роль властителя дум пытается вернуть себе Вячеслав Володин, вокруг которого группируются многие растерянные кириенковской паузой политики и эксперты. Действует Володин в своем духе – «нет Путина, нет России». Например, он подвел идеологическую базу под перенос президентских выборов с 4 марта на 18 марта 2018 года: «Этот день совпадает с замечательным праздником, который мы отмечаем уже несколько лет, – это очень хорошо». Володин пытается быть причастным к большинству громких проектов последнего времени: создает различные советы, например по сносу хрущевок в Москве. Спикер Госдумы предлагает систему координат, уже знакомую по его работе в президентской администрации.

Более радикальные деятели калибром помельче тоже действуют. Глава Крыма Сергей Аксенов заявил, что России нужна монархия: «Когда нет единоначалия, наступает коллективная безответственность. Поэтому когда у страны есть внешние вызовы, очаги сопротивления внешние, необходимо принимать в этой части более жесткие меры. Сегодня, на мой взгляд, России нужна монархия». Губернатор в России остается статусной фигурой, вписанной в вертикаль; о монархии мог рассуждать Владимир Жириновский или Виталий Милонов, но не глава региона – его рассуждения автоматически причислялись к одной из официальных точек зрения.

При Вячеславе Володине и Владиславе Суркове за заход на идеологическую (кремлевскую) поляну Аксенов получил бы жесткую отповедь. Сейчас территория пуста – слова главы Крыма осудил тот же Вячеслав Володин, а какого-то серьезного отпора из Кремля Аксенов не получил. Крымский губернатор сам снизил градус, уточнив, что имел в виду лишь пожизненное правление для Владимира Путина. Оценки этого высказывания (например, на соответствие Конституции) из президентской администрации не последовало. Так как системы координат с установленными властными нормами нет, остается только догадываться – вдруг такие мысли наверху действительно витают, ведь Сергей Аксенов один из немногих губернаторов, который лично контактирует с Путиным.

Идеологическая пауза не означает воцарения воли и демократии – система власти в путинской России этого просто не подразумевает. Пока средне-нормальная ось координат продолжает двигаться в авторитарно-репрессивном направлении: Путин, Крым, духовные скрепы – от умеренных предложений Володина к радикальным идеям Аксенова. Сценарий самовыстраивания системы в сторону либерализации и демократии без сигналов сверху представляется невозможным: движение в консервативно-авторитарную сторону кажется российским политикам более безопасным и перспективным с точки зрения президентской благосклонности.

Андрей Перцев

20.03.2017

Источник: carnegie.ru