Медленно, но верно российские СМИ и политические деятели переходят на употребления арабского акронима ДАИШ вместо словосочетания «Исламское государство Ирака и Леванта» (1) или просто «Исламского государства». Во-первых, последний термин некорректен по целому ряду причин. Изначально, исходя из арабского названия, речь в понимании террористов шла об «Исламском государстве в Ираке и Леванте». Во-вторых, в целях социальной поддержки идеологической борьбы с терроризмом использование акронима наиболее оптимально. Экстремисты в своих пропагандистских работах неоднократно утверждали, что название «Исламское государство» помимо всего прочего необходимо для привлечения «новых братьев» и имеет определенный эффект на молодежь в ряде стран Востока.

17 февраля 2016 г. глава Роскомнадзора заявил, что террористическую группировку «Исламское государство» следует называть ДАИШ. По мнению главы ведомства, словосочетание «Исламское государство» имеет два ложных посыла и два опасных для неискушенного человека психологических «якоря».

Помимо этого медленно, но верно российские СМИ и официальные лица переходят на употребления акронима ДАИШ. Это правильное решение, продиктованное целым комплексом вопросов.

Бесконечное количество понятий и дефиниций в отношении радикальных религиозных тенденций может запутать даже хорошо просвещенного читателя. Эта проблема дополняется высоким уровнем ангажированности и политизации всего, что связано с исламом. Высокопоставленные политики, ведущие мировые медиа используют разного рода термины, довольно часто исходя из их «яркости» и «резкости». Адекватность, применимость и, возможно самое главное, целеполагание в выборе определения порой не играют никакого значения. Приведем один хорошо известный пример. Благодаря деятельности СМИ в последние годы в оборот прочно вошел термин «ваххабизм», употребление которого часто вызывает большие вопросы.  Ведь ваххабизм — это политико-религиозная идеология и форма внутри ханбалитского мазхаба отдельно взятой страны — Саудовской Аравии, а не мировое явление.

Справедливости ради отметим, что и сам термин терроризм не имеет единого определения. Отметим, что это явление настолько расплывчато, что, по разным оценкам, существует до двухсот [2] определений терроризма.

Просьбы переименовать

2 декабря 2015 г. премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон призвал парламент использовать акроним ДАИШ вместо уже устоявшегося названия «Исламское государство». «Этот дьявольский культ не имеет ничего общего с исламом. Для него следует использовать определение ДАИШ, и только ДАИШ, не ИГ», — сказал Д. Кэмерон, выступая в парламенте.

Первым использовать термин ДАИШ в отношении террористов Сирии и Ирака предложило правительство Франции еще в сентябре 2014 года. «Эта террористическая группировка не является государством. Она хочет им стать, но не является, — заявил глава французского МИД Лоран Фабиус. — Я прошу вас не использовать термин Исламское государство, потому что он вносит путаницу в понятия ислам, исламисты и мусульмане. Арабы называют его ДАИШ, и я призываю называть этих головорезов ДАИШ»[3]. Позже с просьбой к СМИ не использовать термин «Исламское государство» обратился премьер-министр Австралии.

Призывы не использовать в отношении террористов раскрытый термин звучали из уст российских религиозных деятелей. О необходимости четкого разделения религии и политической деятельности террористов, прикрывающихся понятиями из Корана, заявил и президент России Владимир Путин на заседании дискуссионного клуба «Валдай». «Нужно четко провести грань между истинным исламом, ценности которого — это мир, семья, благие дела, помощь ближнему, уважение к традициям, и ложью и ненавистью, которую сеют боевики, прикрываясь исламом», — сказал В. Путин.

Истоки названия

Есть и другая деталь, которая имеет особенное значение. Правильный перевод на русский язык акронима ДАИШ — это «Исламское государство в Ираке и Леванте» [4]. Ключевой момент здесь предлог «в». Существует большая разница между понятиями «Исламское государство в Ираке и Леванте» и «Исламское государство Ирака и Леванта». Изначально название террористической организации на русский язык было переведено некорректно.

ДАИШ — это акроним, составленный из первых букв этой террористической организации, именуемой на арабском языке «ад-дауля аль-исламийя филь ирак ва аш-шам». Цель лидеров этой группировки заключается в том, чтобы их знали в качестве «Исламского государства», а не «боевиков ДАИШ». Словосочетание «Исламское государства», так или иначе уходящее в наследие пророка Мохаммада, привлекает внимание, является удобным пропагандистским механизмом для вербовки новых кадров. Более того, это словосочетание не признает границ. Этот прием способен оказать влияние на потенциальных «клиентов» ДАИШ по всему миру: и на Западе, и на Востоке. Так, пропагандисты ДАИШ в своем журнале DABIQ отмечали, что название «даулят исламия» (Исламское государство) будет иметь важное значение и «привлекать братьев».

Арабское слово аш-шам часто встречается работах мыслителей арабской средневековой фалсафы (философии). Аш-шам — это условный регион, не имеющих четких границ, включающий Сирию, Ливан, Палестину, а также часть Иордании и Турции. Арабы часто называют Сирию или Дамаск, реже всю территорию Сирии и Ливана, аш-Шамом. Есть и другое название этого региона — Левант. Это слово имеет латинские (французские) корни и восходит к доколониальному периоду. Обозначает оно то же самое, что и аш-Шам. Сегодня в арабском мире аш-Шамом чаще всего называют Дамаск, а Левантом — регион, включающий Сирию, Ливан и часть территорий соседних стран.

Акроним ДАИШ в свою очередь запрещен на территории, подконтрольной боевикам. Известны случаи, когда дети, произнесшие аббревиатуру ДАИШ в иракской провинции Анбар, были жестко наказаны (5).

Акроним как оскорбление

Слово «ДАИШ» на арабском языке ничего не значит. Однако оно созвучно с такими словами, как «хулиган», «топающий» и «сеющий раздор» (дахиш, дааис). Отмечается, что в этом есть элемент насмешки, возможно, и оскорбления в адрес террористической организации. Некоторые эксперты полагают, что это вызывает раздражение у террористов. Тем не менее, использования слова «хулиган» в адрес радикалов ДАИШ не имеет серьезного влияния. Дело здесь в другом.

В арабском языке не принято использовать акронимы. Это достаточно редкое явление (однако и оно встречается), когда тот или иной термин употребляется в сокращении. Так, в середине 2014 года на стене общежития Кабульского университета появилась надпись «Да здравствует ДАИШ» (зиндабад ДАИШ). Медиа и чиновники квалифицировали данный эпизод, как доказательство присутствия ДАИШ в Афганистане. Однако до сих пор так и не было установлено, кто и в каких целях оставил эту надпись на стене общежития. А сам факт использования акронима показывает, что автор этой надписи имеет неглубокое представление об этой организации. Радикалы ДАИШ предпочитают использовать полное название организации или называть ее просто — государство (дауля).

В этой связи практически во всех арабских и большинстве мусульманских стран мира существует неформальный запрет на использование полного названия террористической организации. Так, например Организация исламского сотрудничества использует в своих официальных заявлениях исключительно акроним ДАИШ и никогда не использует полное название организации (6). То же самое касается лидеров арабских и многих мусульманских стран.

Победа над терроризмом — это не только спецоперации, а борьба идеологий, так называемая «война идей». Именно поэтому аккуратное использование тех или иных терминов (в особенности тех, которые имеют религиозные истоки) в отношении террористических групп крайне важно в деле борьбы с ними.

Проблема дефиниций и казус ИГИЛ/ДАИШ

При анализе радикальных тенденций прикрывающиеся религией политологи, журналисты и ученые используют разные термины. Проблема единого понятийного аппарата давно стоит перед мировым востоковедением. Адекватный научный ответ на, так называемый, «исламский вызов» может быть дан только при минимизации политизации процесса изучения данного явления. «Старые», а точнее говоря, традиционные термины при анализе радикальных тенденций современности приобретают новые значения, и постепенно трансформируются. Речь идет, например, о таких понятиях как «суннит», «шиит», «исламская партия», «халифат», «халиф» и т.д. Традиционными терминами невозможно в полной мере объяснить происходящее сегодня, скажем в Ираке, Сирии или Афганистане.

Есть и другая сторона медали, которую можно отнести в проблеме целеполагания. В чем заключается цель того или иного анализа проявления радикализма на Востоке? Если анализ направлен на попытку разрешения проблемы радикализма или научного, беспристрастного ее изучения, то традиционные терминологии могут запутать и осложнить достижения этих целей. Более того, их употребление политиками, лидерами держав и СМИ может иметь контрпродуктивный эффект. Справедливости ради приходится признать, что альтернативного понятийного аппарата ни отечественное, ни зарубежное востоковедение пока не выработало.

Есть и третий фактор, осложняющий использование единых дефиниций. Пророк ислама Мохаммад предсказал раздробленность, которая присуща исламу, отметив, что после его смерти умма расколется на семьдесят три секты (фирка). «Иудеи разделятся на семьдесят одно течение, а христиане — на семьдесят два. И разделится моя община на семьдесят три течения. Семьдесят две группы в Огне, а одна в Раю». Используются такие термины как, «воинствующий», «радикальный», «традиционный», «умеренный» и т.д. Таким образом, востоковед А. Игнатенко отмечает, что «исламов как минимум семьдесят три» [7], а разговоры об «исламе вообще» при ближайшем рассмотрении «оказываются беспредметными».

Семьдесят три течения

В связи с этим академическое изучение Ближнего Востока и разного рода радикальных тенденций, прикрывающихся религией, стоит перед трудностями унификации понятийного аппарата. Довольно часто при определении радикальных течений в исламе используется термин фундаментализм (или неофундаментализм),который, изначально применялся к разным направлениям в христианстве. Французский исламовед О. Руа отмечает, что фундаментализм как течение всегда присутствовал в исламе [8]. В этой связи будет не лишним вспомнить показательный эпизод, когда при жизни пророка Мохаммада один из его сподвижников призывал вернуться к «истинному исламу» [9]. На Западе также довольно часто используют термин revivalism, означающий возрождение старых методов.

Центральное место в идеологии большинства радикальных группировок занимает историческая память. Радикалы находятся под влиянием идеи о том, что на протяжении веков ислам искажался, в него вносились лишние элементы, многие из которых противоречат наследию Мохаммада. Эпоха пророка и четырех «праведных халифов» (ал-хулафа ал-рашидун) — Абу Бакра, Умара, Османа и Али — выбрана в качестве идеала. В связи с этим, в их понимании, ислам требуется «обновить» и «очистить», «возродить» путем возврата в прошлое.

Данную концепцию принято называть «салафизмом» (ас-салаф ас-салихун — благочестивые предки). Идея классического исламского монотеизма (таухид) доведена до крайности и является одним из краеугольных камней идеологии «салафизма». Истоки салафизма восходят в арабское Средневековье и связаны и именем сирийского богослова Таки ал-Дина Ибн Таймийи (1263-1328). Именно Ибн Таймийя пошел на беспрецедентный шаг и дополнил пять столпов ислама (аркан ад-дин), присоединив к ним джихад.

Активно применяется также термин «ваххабизм» (или неоваххабизм). Основателем самого, как отмечал академик А. Васильев, пуританского направления в рамках самого строго суннитского мазхаба — ханбализма — был саудовский богослов  XVIII в. Мохаммад ибн Абдель Ваххаб. Учение богослова было основано на салафизме (он был знаком с трудами Ибн Таймийи) и требовало «буквального прочтения наследия праведных предков». Основой данной течения было жесткое неприятие многобожья и новшеств (бид’а), фотографирования, а также к иным формам исламской религии (шиизма, суфизма, иных суннитских мазхабов), абсолютизация монотеизма.

Например, в ваххабитском понимании любое изображение живого существа приравнивается к многобожию, то есть к ширку и влечет за собой такфир, то есть обвинение в неверии (куфре). Здесь можно увидеть другой термин, которой активно применяется в основном в арабских странах — такфиризм.

Ваххабизм как радикальное течение было крайне успешным. Так, он сделал возможным создания единого королевства в рамках границы нынешней Саудовской Аравии, отправной точкой которого стал 1744 г. — дата заключения взаимовыгодного союза между Абдель Ваххабом и Мухаммедом бен Саудом [10]. Активное распространения идей ваххабизма началось со второй половины 1960-х. г., после создания Всемирной исламской лиги. Особенно эти процессы усилились после резкого роста цен на нефть в 1970-х.г.

Тем не менее, данный термин чрезмерно часто употребляется и не всегда по делу. «Ваххабизм», как течение внутри радикального ислама, не есть что-то принципиально новое. Ваххабиты — есть результат интеллектуального эксперимента отдельно взятого богослова ханбалитского мазхаба, подверженного салафитским идеям. Таким образом «ваххабиты» — это сторонники учения Мохаммада ибн Абдел Ваххаба (1703/04-1797/98). Применения этого термина к другим салафитским течениям не вполне корректно.

В любом случае салафизм не есть самоцель или инструментарий, это конкретная концепция и теория. Салафитами могут быть вполне мирные люди, которые выступают к «возрождению» своей религии и возврату к временам «праведных халифов». С другой стороны, одно дело теория, а совсем другое — практика. Де-факто этот «возврат» невозможен ненасильственным путем в рамках даже одной страны.

Здесь уместно упомянуть другой термин — «джихадизм». Использование данного термина справедливо в отношении тех (это могут быть не только салафиты, а салафиты не обязательно являются джихадистами), кто объявил «священную борьбу за ислам». В этой связи можно привести показательный пример: некоторые радикальные палестинские группировки, объявившие «джихад» Израилю, могут называться джихадистами, но не салафитами, так как они не являются сторонниками идеологии «салафизма» [11]. Если салафизм по большей части идея, то джихадизм — это практика этой идеи. Джихадисты — это практики салафизма, использующие оружие и террористические методы для имплементации своих идей.

С другой стороны, здесь есть трудности. Дело в том, что «джихад» коранический термин, неоднократно встречающийся в священном для мусульман Писании. Изначально под этим словом понималось «усилие», борьба каждого за свою веру и распространения принципов ислама. Глагол «джахада» (усердствовать, бороться) встречается в Коране более 20 раз. Понятие джихад принято разделять на две составляющие: «малый джихад» — война с неверными, силовое распространения ислама и «большой джихад» — т.е усилия над самим собой, самосовершенствование, борьба с пороками и социальной несправедливостью, согласно принципам ислама.

В истории стран Востока довольно часто встречаются случаи использования отдельными политиками данного коранического принципа в своих политических и экономических целях. Более того, в ряде исламских стран в названии разных государственных учреждений встречается слово «джихад» (в значении борьба, усилие). Наряду с этим джихад — это рекомендуемая мусульманам действие, которое становиться обязательным только в случае, когда умма (община) подвергается опасности.

Термин «исламизм» довольно легко влился в общественное сознание и активно применяется СМИ, политиками и исследователями. На то были свои причины. В нем присутствие понятный для всех корен «ислам», кроме того суффикс -изм- отчетливо показывает его политическую сущность. В целом, можно говорить, что понятие «исламизм» вбирает в себя концепции все вышеперечисленных понятий. Отличительной чертой исламизма в свою очередь является полное неприятие секулярности.

У термина «халифат» коранические корни. В Коране встречается слово «халиф» в значении главы общины, «наследника», «преемника» и «представителя» бога на земле. Однако в Коране не говориться о конкретных принципах социального, политического, религиозного и экономического устройства халифата. Не сказано ничего также и о главе уммы — халифе. Первые атрибуты государственной власти создаются в Арабском халифате уже после смерти пророка Мохаммада, при втором праведном халифе Омаре (634—644). Тогда начинает формироваться система власти — арабо-мусульманская теократия. Классическими примерами использования халифата как формы политико-религиозного правления являлись, так или иначе, государства Омейядов и отчасти Аббасидов.

Ожесточенные спорны в Арабском Халифате велись относительно того, из какого племени должен быть халиф, каковы его полномочия. Позже к этим вопросам добавился еще один: халифа следует выбирать или назначать. Отмечается, что одним из первых эти вопросы поставила секта хариджитов, созданная в 657 г. Многие арабские улемы средневековья полагали, что халиф обязательно должен быть курайшитом, т.е представителем меккианского племени курайш, откуда происходил сам Мохаммад. Однако были и те, кто полагал иначе. Этот вопрос умело использовали еще в период своего становления идеологи ДАИШ, которые привязали родословную ее лидера, аль-Багдади, к роду курайшитов.  

Так, в XIV в. выдающийся арабский мыслитель и социолог Ибн Халдун (1332-1406) отметил в знаменитом историко-социологическом труде «Мукаддима» (введение к «Большую истории»), что халиф не обязательно должен быть выходцем из племени курайшитов. Ибн Халдун выступал за выборность халифа, и полагал, что главой уммы может стать любой мусульманин, не араб. Иную позицию относительно процесса перехода власти занимают шииты. По их мнению, родословная халифа, а значит и имама, должна восходить к четвертому «праведному халифу» — Али.

Проблематика халифата занимает одну из ключевых мест в идеологии радикальных исламистов. Так или иначе, исламисты стремятся к созданию (воссозданию) исламской империи — халифата. Целью данного в первую очередь политического шага является необходимая защита уммы от мира «неверных». Радикалы уверенны, что догмы ислама могут праведно соблюдаться только в рамках халифата. Так или иначе, одним из примеров «возрождения» халифата являлся «Исламский Эмират Афганистан» (ИЭА), провозглашенный движением «Талибан» в Афганистане в 1996 году. Тогда талибы объявили, что «ИЭА станет первой ступенью к всемирному халифату мусульман». Показательно, что одним из первых предписаний лидера талибов муллы Омара было как можно чаще использовать новое название Афганистана — исламский эмират, для того, чтобы оно быстрее вошло в обиход.

Возникает вопрос, каковы границы этого «халифата»? На что претендуют хотя бы на словах радикалы? Этот вопрос достаточно дискуссионный и здесь нет единого мнения. Автор данной статьи полагает, что создание «всемирной исламской империи» — это часть пропаганды радикалов, т.к. достижение этой цели невозможно в принципе. Об этом писал еще академик В. Бартольд [12]. Де-факто, стратегическая цель может быть определена, как захват власти в отдельной исламской стране (или, что вероятнее, части ее территории) на Ближнем и Среднем Востоке.  

Далее в планах исламистов радикальная трансформация политико-религиозного, экономического и социального строя захваченных территорий. Одним словом, «возвращение» быта и сущности в Средневековье. Отметим, что для достижения своих целей радикалы разделили своих врагом на две группы: «ближний враг» (страны региона) и «дальний враг» (страны Запада во главе с США). Можно сделать вывод, что тенденция к воссозданию «всемирной исламской империи» — явление скорее политическое, нежели религиозное.

«Два Вавилона»

В этой связи в употреблении терминов в отношении террористов ИГИЛ важно целеполагание. Чего вы хотите добиться, говоря о ДАИШ? Для более четкого и полного анализа, исходя из вышесказанного, арабская аббревиатура более правильное название. С другой стороны, в целях социальной поддержки борьбы с терроризмом использование арабского акронима более уместно.

С этой точкой зрения согласен саудовский публицист, близкий к королевской элите, Абдулрахман аль-Рашид. Так, он отметил  в ведущей арабской газете Asharq al-Awsat[13], что ДАИШ сегодня — это не только и не столько военная проблема, а именно идеологическая. Использование во многих странах мира термина «Исламское государство», при наличии «правильных» и соответствующих наименований, не помогает идеологической и социальной борьбе с терроризмом, а в отдельных случаях при чрезмерной политизации может способствовать вербовщикам ДАИШ. Это, как отмечает аль-Рашид, и является целью экстремистов. Как писал в свое время Усама бен Ладен образуется «два Вавилона».

[1] Организация запрещена в России. 

[2] Васильев А., Гареев В. Исторические корни терроризма // Азия и Африка сегодня. № 4. 2008. С. 32.

[3]French govt to use Arabic ‘Daesh’ for Islamic State group // France 24. 17 September 2014. [http://www.france24.com/en/20140917-france-switches-arabic-daesh-acronym-islamic-state/].

[4] Позже группировка смела свое название на просто «Исламское государство».

[5] Islamic State group name raises objection// Associated Press. 12 September 2014. [http://bigstory.ap.org/article/islamic-state-group-name-raises-objection].

[6] OIC Condemns Destruction of Historical Monuments in Syria and Iraq by Daesh. 27 August 2015. Official Web-site of OIC. [http://www.oic-oci.org/oicv2/topic/?t_id=10387&t_ref=4101&lan=ar].

[7] Игнатенко А. А.Исламов существует как минимум семьдесят три. // Российская газета. 18 ноября 2010. [http://www.rg.ru/2010/11/18/islam-site.html].

[8] Roy O. EuroIslam: The Jihad Within? // The National Interest. Spring 2003. [http://nationalinterest.org/article/euroislam-the-jihad-within-517].

[9] Малашенко А. В Исламская альтернатива и исламистский проект. М.: Московский центр Карнеги, 2006. С. 60.

[10] Косач Г. Г. Саудовская Аравия: внутриполитические процессы этапа реформ (конец 1990-2006 гг.). М.: Институт Ближнего Востока, 2007. С. 9.

[11] Наумкин В. В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов. М.: КомКнига, 2005. С. 7-8.

12] Бартольд В. В. Сочинения. Т. VI. М.: Наука,  1966. С. 420.

[13] ДАИШ ва аль-маракат аль-асм // аш-шакр аль-аусат. 25 тамуз 2015. (на арабском языке)

Георгий Асатрян, востоковед

21.04.2016

Источник: russiancouncil.ru