После появления сообщений о начале наступлений исламистов на Багдад, взявших до этого крупнейшие города Ирака Мосул и Тикрит, а также казни двух американских и одного британского журналистов – Джеймса Фоули, Стивена Сотлоффа и Дэвида Хейнса, о террористической организации "Исламское государство" заговорил практически весь мир. Более того, 15 августа текущего года Совбез ООН единогласно (что ныне очень редко!) проголосовал за введение санкций "против лиц, связанных с группировками "Исламское государство", а также "Джебхат ан-Нусра". Наконец спустя месяц, то есть 15 сентября, на конференции в Париже было объявлено о создании коалиции для борьбы с террористами из ИГ, куда, по словам министра обороны США Чака Хейгла, вошли сразу 30 стран.

Между тем в день проведения Парижской конференции в социальных сетях появился видеоролик, в котором дали о себе знать и воюющие на стороне ИГ выходцы из Казахстана. Согласно их пространственным речам, теперь они готовы объявить священный джихад и Казахстану. О том, насколько их угрозы могут быть реальными, "Мегаполис" поговорил с директором "Группы оценки рисков" политологом Досымом Сатпаевым.

– Досым, так можно ли воспринимать угрозы казахских боевиков группировки ИГ достаточно серьезно? Особенно, если учесть, что основная цель группировки – это создание исламского халифата на территории Ирака, Сирии и Ливана.

– Давайте исходить из того, что угрозы были вполне конкретными. Начиналось все с угроз Кавказу и Центральной Азии в целом, теперь же стали называть уже страны непосредственно. В чем опасность подобных заявлений, которые сейчас звучат достаточно часто? Действительно, основные усилия группировки ИГ в настоящий момент направлены на захват территорий Сирии и Ирака. При этом основная масса ее боевиков – это разношерстная публика из многочисленных стран мира, которая помогает создать тот самый халифат именно на вышеуказанных территориях. Но вместе с тем появляется и информация о том, что некоторые так называемые "моджахеды", получив необходимый боевой опыт, возвращаются в свои страны. В частности, сообщения об этом поступали из Великобритании, Франции и Германии. И когда говорится о возможных рисках для нашей страны, связанных с участием наших граждан в боях на стороне ИГ или движения "Талибан", акцент делается на то, что их возвращение в Казахстан может в какой-то степени изменить баланс сил в основном в радикальном подполье.

– Надо понимать, что речь идет о специфическом профессионализме радикалов?

– Так и есть. Если ранее наблюдалось больше самодеятельности, доходило до того, что бомбы взрывались либо по неосторожности, либо в результате неправильной сборки. Вспомним события в Астане. То возвращение людей с опытом диверсионной работы и идеологически уже обработанных может привести как к созданию новых форм объединений между различными группировками радикально исламистского направления, так и активизации террористической деятельности. Тем более, что, как показали события последних лет, достаточно вспомнить резню в национальном парке под Алматы, даже дилетантский подход способен вызвать в обществе большой переполох в силовых структурах Казахстана. Ведь тогда выяснилось, что радикалы находились вне контроля наших спецслужб.

– Но насколько можно быть уверенным, что вот сегодня все эти радикальные группировки уж точно находятся под контролем?

– На самом деле сегодня это самый важный вопрос! Насколько силовые структуры Казахстана не работают постфактум, выявляя активных участников этих радикальных групп, либо устанавливая личности тех граждан нашей страны, которые выехали в Сирию, Ирак или Афганистан? Более того, есть вопрос и о наличии у наших силовиков информации о деятельности в нашей стране тех или иных небольших подпольных организаций. Скажем, путем получения сведений о них через внедренных в эти группировки своих агентов и "кротов"? Это очень серьезный вопрос, поскольку ранее сами представители силовых структур признавались, что это для них является одним из самых слабых мест.

– Честно говоря, что-то слабо верится, что наши спецслужбы смогли наладить агентурную работу в среде радикальных группировок.

– Знаете, риск еще состоит и в том, что в боевых действиях на стороне ИГ воюют граждане всех стран Центральной Азии.

– Да, в ряде зарубежных СМИ проскальзывала информация о том, что помимо наших граждан в рядах ИГ есть туркмены, киргизы, узбеки и таджики.

– Об этом и речь. Можно гипотетически представить, что если в наш регион вернутся эти ветераны, которые не противоборствовали друг другу на территории Сирии и Ирака, то нельзя исключать, что они попытаются создать в нашем регионе новую организацию, которая может попытаться установить тесные связи как с ИГ, так и движением "Талибан" и другими радикальными группировками Афганистана для того, чтобы нанести мощнейший удар в первую очередь по самым ослабленным участкам границы с Таджикистаном и Туркменистаном.

– Интересно, а насколько могут быть тесными связи между ИГ и "Талибаном"? На днях довелось побеседовать с таким известным специалистом по проблемам Центральной Азии, как Аркадий Дубнов, так он затруднился что-либо сказать. Хотя такую возможность исключать не стал. Есть по этому вопросу какая-нибудь информация?

– Мне пока тоже не доводилось слышать о подобных контактах. Понимаете, в нашем случае речь идет не о создании ячейки ИГ в Центральной Азии. Хотя наверняка вы уже слышали о ЧП в Ташкенте, где кто-то неизвестный вывесил черный флаг этой террористической группировки на Юнусобадском мосту. И это в самом охраняемом в нашем регионе городе! Имеется в виду вероятность появления некоего аналога ИГ, возможно, под другим названием, но использующего те же самые методы работы. Более того, риски эти могут увеличиться в связи с предстоящим транзитным периодом смены власти. В первую очередь в Узбекистане. И это, в свою очередь, может вызвать дестабилизацию во всем Центральноазиатском регионе. Тем более, что, как показывает практика, именно ослабление центральной власти и силовых структур приводит к активизации радикальных группировок.

– Одним из важных вопросов в ситуации вокруг ИГ является информация о количестве боевиков, воюющих на стороне этой террористической группировки. Если верить данным американцев, то в настоящий момент под ружьем у ИГ находятся от 25 до 30 тысяч "моджахедов". И если это так, то какова численность боевиков из Казахстана? Одни называют цифру в 250 человек, доводилось слышать цифру и в 2,5 тысячи. Есть ли какие-нибудь данные, называющие хотя бы гипотетическую численность казахстанских "моджахедов"?

– На самом деле подобными цифрами абсолютно никто не владеет. Ни спецслужбы, ни тем более эксперты. И все по одной простой причине – в эти расчеты не берутся те боевики, которые уже погибли. Ведь даже те видеоролики от ИГ, которые оказались в Интернете и в какой-то степени вызвали большой переполох, многими нашими казахстанскими экспертами считаются устаревшими.

– Но ведь, если сравнивать видеоролики октября 2013 года и сентября нынешнего года, мы видим, что в центре постановки находятся те же самые лица.

– И тем не менее путаница с цифрами все равно будет. И это, кстати, характерно не только для Казахстана, но и для других стран, чьи граждане участвуют в боях за ИГ. Никто же статистику не ведет! К тому же вряд ли кто считает количество убитых боевиков на территории Сирии и Ирака. Их невозможно подсчитать!

– Кстати, обращает на себя внимание, что среди казахстанских боевиков ИГ наблюдаются явно городские лица. Более того, судя по их внешности, по манере разговаривать, это уже идейные исламисты. Этот факт не настораживает?

– На самом деле это достаточно распространенное явление во многих террористических организациях. Так было и есть в "Аль-Каеде", подобное наблюдается в "Талибане". Это классический вариант – есть пушечное мясо, а есть идеологи. Последние люди образованные, поскольку их главная цель заключается в привлечении рекрутов в ряды своих организаций.

– Но как раз этот момент и настораживает, поскольку демонстрирует, что среди казахстанских "моджахедов" ИГ появились свои идеологи.

– Это укор уже в сторону нашего государства, так как позволяет констатировать, что более чем за 20 лет независимости у нас практически сведена на нет идеологическая работа с молодежью. Ведь что мы видим сейчас? Абсолютно во всех социальных группах населения страны от маргиналов до среднего класса и даже выше наблюдается своеобразный религиозный ренессанс. Соответственно, все они являются потенциальными жертвами для рекрутов из того же ИГ. Что, конечно же, не может не тревожить. Ведь в чем опасность этой террористической организации? Как известно, дурной пример заразителен.

– Ну с этим точно нельзя не согласиться!

– Так вот после ослабления "Аль-Каеды" ИГ очень хорошо показал, что есть возможность ренессанса террористических организаций. Есть возможность с абсолютного нуля совершить такой мощный рывок в создании такой мощной структуры, с которой сегодня вынуждены считаться все. Дело же дошло до того, что сейчас на ИГ стали обращать внимание все западные страны, рассматривая его в качестве врага № 1.

– Да уж фактически забыты проблемы Сомали, Нигерии и даже Афганистана. В западных СМИ сплошное ИГ! А ведь еще в 2011 году эта организация чуть ли не в героях ходила, поскольку боролась с режимом Башара Асада. Неужели США и Европе необходима была казнь американских и британских журналистов, чтобы понять, что есть на самом деле этот самый ИГ?

– Тому тоже есть свое объяснение. Это, по сути, есть показатель сильнейшей деградации профессионализма спецслужб всех стран мира, произошедшей после окончания "холодной войны". И эта деградация спецслужб на глобальном уровне контрастирует с увеличением профессионализма радикалов. В итоге мы видим, что радикалы стали более эффективно проводить и разведдеятельность, и информационную войну. И это очень и очень опасная тенденция для всего мира без исключения.

ТОЛЬКО БЕЗ ПАНИКИ!

Угроза Казахстану со стороны "Исламского государства" пока не из разряда тех, что стоит на пороге, уверен представитель Ассоциации приграничного сотрудничества в Казахстане Марат Шибутов. К тому же на страже спокойствия граждан силовики, которые уж с чем-чем, а с выявлением террористов справляются неплохо.

– По данным Ерлана Карина, который написал вместе с Сагыныш Ахантаевой доклад "Наши люди в чужой войне: центрально-азиатские боевики в сирийском конфликте", численность казахстанцев в этой армии от 190 до 250 человек. Для Казахстана я считаю это потенциальной опасностью: тех, кто "засветился" на фото и видео, силовики вычисляют, многих уже ждут в Казахстане. Параллельно отрабатывается их окружение. Вместе с тем вполне можно ожидать новой волны террора, когда эти "гастролеры" будут возвращаться обратно. Или, если они будут настолько популярны в стране, их последователи постараются развязать войну прямо у нас, без всяких поездок в зоны боевых действий для приобретения опыта.

Анатолий ИВАНОВ, Анна ВЫПРИЦКИХ

22.9.2014

Источник: megapolis.kz