Численность живущих в Москве сторонников радикального Ислама, в том числе членов таких запрещенных организаций, как "Исламское государство" и "Хизб ут-Тахрир", можно оценить примерно в пять тысяч человек, заявил в интервью российский специалист по исламскому радикализму, эксперт Института национальной стратегии, главный редактор журнала "Мусульманский мир" Раис Сулейманов.

Сколько в Москве исламистов

"Точную цифру вам никто не назовет, потому что считать членов и сторонников запрещенных организаций очень сложно, но, по моим данным, тех, кто симпатизирует ИГ и "Хизб ут-Тахрир", в Москве около 5 тысяч человек", — считает эксперт.

"Естественно, далеко не все из них готовы взять в руки оружие и отправиться "на джихад". Обычно эти люди ведут мирную жизнь, но при этом являются активными членами или сторонниками "Исламского государства", одобряют их действия", — отметил Раис Сулейманов.

Сложность выявления таких граждан заключается в том, что "вербовщики ИГ действуют внутри мигрантских общин", констатирует он. "Например, таджикские ваххабиты действуют внутри таджикской диаспоры. В результате воевать в "халифат" таджики уезжают больше не с территории Таджикистана, а с территории России, в том числе из Москвы. Сами сотрудники таджикских спецслужб сетуют, что из Таджикистана на работу в Россию люди уезжают "нормальными", а уже в Москве "заражаются" и становятся ваххабитами", — объяснил Сулейманов.

Опасные места

"Сторонники радикального ислама встречаются как в подпольных мечетях и молельных домах, которые располагаются на частных квартирах, в коттеджах или даже просто дешевых халяльных кафе. В таких местах собираются по пять-семь-десять человек. Со стороны никак не скажешь, что тут что-то криминальное. При этом все друг друга знают, а в таком узком кругу давление — мол, поехали на джихад — действует намного быстрее", — констатирует Раис Сулейманов.

Впрочем, предупреждает он, вербовщики могут действовать и среди прихожан больших официальных мечетей. "Такие случаи были зафиксированы даже в Соборной мечети на проспекте Мира, где собираются тысячи мусульман, и имамы мечети не могут за всеми уследить. Вербовщики работают по механизму точечного воздействия, адресно", — говорит он.

Активно вербовщики ведут себя и в интернете, где во "Вконтакте" и "Одноклассниках" есть целые группы сторонников "Исламского государства". "При этом нельзя разделять тех, кто попадает под влияние вербовщиков в мечетях, и тех, кто общается в онлайне — зачастую виртуальное общение может перетечь во встречу в оффлайне, а знакомство в мечети — в онлайн. Программы WhatsApp, Viber, Skype — все используется для распространения агитационных роликов, для общения вербовщиков со сторонниками", — предупреждает исламовед.

По его словам, достаточно активны в Москве и пропагандисты такой организации, как "Хизб ут-Тахрир" ("Партия исламского освобождения"), запрещенной в России, Узбекистане и еще ряде стран, но в то же время позиционирующей себя как мирная, политическая организация, выступающая за "политическое" устранение немусульманских правительств и "мирное" установление "Всемирного исламского халифата".

"Действительно, "хизбовцы" позиционируют себя как мирные исламисты, но в то же время в биографиях многих задержанных террористов мы видим, что начинали они свою деятельность в "Хизб ут-Тахрире". Кроме того, при задержаниях у "хизбовцев" находят оружие, хоть они и утверждают, что его подбрасывают. В общем, я бы сказал, что эта внешне мирная организация дает питательную среду для исламистских идей, а уже из нее многие переходят к "настоящим", отнюдь не мирным ваххабитам", — говорит эксперт.

Средний класс "Исламского государства"

По словам Раиса Сулейманова, нельзя говорить, что в ряды "Исламского государства" и на джихад отправляются исключительно бедняки и гастарбайтеры. "Очень много тех, кто относится к среднему классу — достаточно вспомнить ту же Варвару Караулову, московского актера Вадима Дорофеева или командира таджикского ОМОНа. Что им не хватало в жизни? Люди ехали в ИГ не от отчаяния и не заработать. Люди проникаются идеями, мусульманской солидарностью. Это привлекательная для многих идеология, которая обеспечивает поток добровольцев. Ведь официальной идеологии у нас в обществе сейчас нет, а люди нуждаются в каком-то смысле жизни. Этот феномен можно сравнить с дворянами 20-го века, которые массово шли в большевики", — говорит Сулейманов.

Кроме того, многими из тех, кто едет воевать в Сирию и Ирак, движет "комплекс неофита", считает он. "Многими вновь обращенными мусульманами движет своего рода комплекс — им надо доказать, что они "святее Папы Римского". Причем доказать не на словах, а на деле. Это толкает их на необдуманные действия", — считает главный редактор журнала "Мусульманский мир".

В результате, отмечает он, "примерно 7 тысяч мусульман русского происхождения дали террористов больше, чем 5 миллионов татар — достаточно вспомнить Александра Тихомирова, Виталия Раздобудько, Павла Печенкина, того же Дорофеева".

Опасность ИГ для России

По данным, на которые опирается Сулейманов, уже около 5 тысяч граждан РФ уехали жить или воевать в "халифат" "Исламского государства" — это не только боевики-мужчины, но и женщины, и дети-члены их семей.

"Эти люди будут возвращаться в Россию, они составят костяк будущих террористов. Будут восполнять, в частности, обезлюженный "Имарат Кавказ". ИГ не скрывает своих аппетитов в отношении России", — прогнозирует эксперт.

"Если проанализировать биографии российских террористов нулевых и начала десятых годов, мы увидим "афганский след" — многие из России тогда ездили в Афганистан, потом возвращались и устраивали теракты в России. Причем в те годы поток был гораздо меньше, чем сейчас поток в Сирию. Люди едут туда за боевой подготовкой, проходят там дополнительную идеологическую обработку", — предупреждает эксперт Института национальной стратегии.

В свою очередь, о методах работы вербовщиков в ИГ и масштабах их присутствия в Москве рассказал президент информационно-аналитического центра "Религия и общество" Алексей Гришин.

В последнее время все чаще приходят новости, что тот или иной россиянин уехал в "Исламское государство", причем если раньше в зоне риска были мусульмане с Кавказа, то теперь в Сирию едут молодые студентки столичных вузов.

Сколько в Москве вербовщиков-исламистов

"Более-менее точные цифры известны только спецслужбам, но я бы оценил количество вербовщиков-исламистов в Москве в 300-500 человек", — говорит Алексей Гришин. Впрочем, в число этих вербовщиков входят не только агитаторы "Исламского государства" — свои пропагандисты есть у других исламистских группировок, в том числе конкурирующих с ИГ.

Методы расчетов такие: по данным американской разведки, которые звучали в открытых источниках, общее количество агитаторов "Исламского государства" по всему миру составляет около 90 тысяч человек. Агитация одновременно ведется на 24 языках, причем русский язык занимает третье место после арабского и английского.

Агитация на арабском языке рассчитана, прежде всего, на страны арабского мира, от Марокко и Ливии до Йемена и Ирака. Английский — на европейцев, американцев, которые тоже едут в ИГ. Русский рассчитан на россиян, жителей Средней Азии и Азербайджана, крымских татар и живущих на западе чеченцев.

"Исходя из этого, количество вербовщиков, работающих на русском языке, можно оценить в 5-10 тысяч человек. Из них в Москве живет около 300-500 человек. Очной вербовкой из этого количества занимается десятая часть", — оценивает Алексей Гришин.

"Исламское государство" остро нуждается в притоке новых членов. Поэтому денег на агитацию они не жалеют. А деньги у них есть, только по самым скромным подсчетам, доходы ИГ составляют 3-5 миллиона долларов в день. Это, прежде всего, доходы от продажи нефти и захваченных исторических артефактов, спонсорская помощь", — предупреждает эксперт.

Вербовщики и наводчики

"Пропагандисты, которые занимаются очной вербовкой, концентрируются в основном в крупных городах, где много молодежи и мигрантов, — рассказывает президент центра "Религия и общество". — Молодежь всегда обладает протестными настроениями. У мигрантов протестные настроения написаны на лбу, они социально обижены, при этом 85 процентов из них — мусульмане".

Остальные вербовщики действуют в интернете, "причем не важно, где они физически находятся — агитация может вестись и с территории самого ИГ, и из-за его пределов".

"При этом большинство из вербовщиков обладают вокруг себя сетью наводчиков — людей, которые сами не занимаются вербовкой, но при этом собирают своего рода досье на подходящих людей. Они действуют внутри вузов, коллективов и так далее, — констатирует Гришин. — Все, кто чем-то обижен, кто является изгоем в своей группе, переживает какое-то горе или пытался покончить жизнь самоубийством — попадают в сферу внимания наводчиков. Резюме на таких людей наводчики пачками передают вербовщикам. Благо, что мы сами закачиваем о себе в соцсети полную информацию о своей жизни и увлечениях".

Однако непосредственно контактом с потенциальным будущим исламистом занимается не наводчик, а вербовщик. "Он знает, как подойти к человеку. Если человек, условно говоря, болельщик "Спартака", то и разговор будет о том, какая хорошая команда "Спартак". А если у человека больная нога, то и у вербовщика "окажется" больная нога, и разговор начнется с того, как плохо, когда болит нога", — рассказывает Алексей Гришин.

Задача вербовщика — разорвать социальные связи жертвы

"Вербовщик работает уже не в вузе и не в коллективе его жертвы. Задача, наоборот, выдернуть жертву из ее привычного окружения. Особенно важно для вербовщика нарушить отношения жертвы и ее родителей. Жертве объясняется, какие плохие и непродвинутые у нее родители, как неправильно они живут. По сути, метод вербовки идет по тем же схемам, что в секту", — объясняет эксперт.

"Человека постепенно окрыляют, рассказывают ему, какой он замечательный, умный и недооцененный его окружением. В секте ему становится комфортно, он возвращается туда вновь и вновь", — говорит Гришин.

По схожим схемам идет вербовка и в интернете. Сначала происходит знакомство в открытых группах, интересующихся мусульманством и новостями Ближнего Востока. Затем жертву вербовки приглашают в закрытые группы сторонников радикального ислама и "Исламского государства".

Известны также случаи, когда вербовщики использовали биодобавки и различные препараты. "В небольших группах по пять-шесть человек в Поволжье, в Ульяновске, в Казани люди собираются для изучения Корана и беседы на духовные темы. Потом они вспоминали, что всегда в таких группах что-то ели или пили чай. Человек чувствует воодушевление — люди недалекого ума, которые никогда не отличались любовью к чтению, потом на выходных по 20 часов подряд читают Коран и различную литературу", — рассказывает Гришин.

Индивидуальный подход к каждому "клиенту"

"Мы знаем миллион случаев вербовки, и каждый из них чем-то отличается", — рассказывает президент центра "Религия и общество".

К каждой жертве вербовщики ищут индивидуальный подход, в зависимости от возраста, пола жертвы, ее вероисповедания и психотипа. "Девушке-христианке, желающей выйти замуж, будут рекламировать брутальных воинов-джихадистов, героически воюющих за правое дело. В Москве, мол, вокруг одни молокососы и слабаки, а там настоящие мужики, которые хотят много детей. Но вот закавыка — они мусульмане, на христианке жениться они не могут, так что нужно перейти в ислам. Сексуально нереализованному парню могут обещать, что через три-четыре месяца джихада он сможет купить или получить гарем", — описывает методы вербовки эксперт.

"Завербовать мусульман еще проще — тут акцент идет на необходимости переселиться в "халифат", посвятить себя джихаду, на том, что там убивают мусульманских детей и их надо защищать", — говорит Гришин. Есть и те, кого соблазняют возможностью самореализоваться или просто заработать.

Впрочем, далеко не всегда завербованному предлагают немедленно переезжать на Ближний Восток.

"Зачастую ему говорят или активно работать здесь, или находиться в своего рода "кадровом резерве", ждать сигнала в случае неких событий, которые могут начаться в России", — говорит представитель центра "Религия и общество".

Что делать государству

По мнению эксперта, для противостояния вербовщикам-исламистам государство могло бы действовать по трем основным направлениям.

"Нужно публично объявить, что у нас сотрудники спецслужб также работают по выявлению таких вербовщиков. Потом публично нескольких вербовщиков отловить и посадить на длинные сроки. Это заставит остальных быть гораздо менее активными", — предлагает Алексей Гришин.

Сейчас подобные уголовные дела очень редки. Например, в мае этого года к 4,5 годам лишения свободы был осужден астраханец Зелимхан Шапаев, который в 2013 году завербовал и отправил в Сирию группу боевиков.

"Во-вторых, нужно ввести в старших классах школ специальные антисектантские курсы, нужно рассказывать школьникам об опасности различных сект, не только исламистов", — говорит эксперт.

Наконец, нужно "полностью переформатировать работу с мигрантами", считает он. "Сейчас в Казахстане и Узбекистане только за принадлежность к исламистским организациям дают 10-12 лет, а если ты был вербовщиком или боевиком — то 20-25 лет. В результате многие экстремисты бегут из Средней Азии к нам, потому что у нас таких жестких наказаний нет, а фильтрация мигрантов очень слабая. У нас они легализуются, многие даже работают имамами — если внимательно посмотреть, то многие наши имамы имеют среднеазиатское происхождение. Они заняли посты, получили гражданство, а потом приходят в органы власти и говорят: а давайте мы будем заниматься мигрантами. И государство хлопает в ладоши: мусульмане будут заниматься мусульманами. Так мигранты попадают в сферу внимания экстремистов. Спецслужбы стран Средней Азии потом жалуются, что к нам человек уезжал "нормальным", и уже в России стал исламистом", — говорит эксперт.

19.06.2015

Источник: РИА Новости