После окончания холодной войны, распада мировой системы социализма для многих сторонников секуляризма стало очевидным, что реальными идеологическими противниками для нынешнего государства являются наследники тех, кто расправился в 1930 г. с учителем – гяуром Кубилаем.

Даже левое движение, ранее считавшееся “главной опасностью для центральной власти”, утратило это свойство и “на его место претендует политический ислам”17. В 90-е годы радикальные исламисты в Турции открыто заговорили о шариатской альтернативе существующему светскому режиму. Как очевидно, долгий конфликт между секуляризмом и исламизмом не завершился полной победой кемалистской идеологии. Более того, пройдя этапы существенных метаморфоз, политический ислам обрел новый облик, новую силу и влияние в обществе. Давно легализована деятельность исламистов в рамках политической партии, в 1995 г. она стала первой по числу мест в меджлисе. Не менее влиятельным фронтом противостояния исламизма светскому режиму вновь, как в первые годы республики, стали мусульманские ордена, общества, группы и их финансовые фонды, с успехом возродившие и обновившие практику прежних вакуфов. Они легализованы, в их распоряжении – тысячи мечетей, земельные участки, приюты, интернаты, школы. Некоторые турецкие авторы даже уверены, что “запрещенные в 1925 г. тарикаты сегодня переживают золотой век; их члены активны на всех уровнях политической жизни – в партиях, в правительстве, в общественных службах, в кругах интеллектуалов, а также в мире предпринимателей и финансистов”18.

Стремительно, особенно на протяжении 90-х годов в условиях глобализации и распространения новейшей информационной технологии обрели небывалую силу и влияние происламские холдинги, активно действующие не только в промышленности и торговле, но и в информационно-пропагандистском бизнесе. Все эти явления переросли национальные границы, олицетворяют, по сути, единый радикальный исламизм от Европы до Афганистана и Пакистана.

Конгломерат мусульманского капитала и джемаата в области информации, так сказать, в индустрии пропаганды и агитации на исходе 90-х годов в Турции особенно активен, он имеет в своем распоряжении новейшие средства полиграфии, издательского дела, активно использует такие достижения глобализации, как созданное турецкими (и не только турецкими) спутниками связи, системой Интернет всемирное единое информационное пространство, экономическую и финансово-кредитную интеграцию. По данным на 1994 г., мусульманский издательский сектор Турции насчитывал 200 издательств, выпускал более 600 журналов, его ежедневный газетный тираж достигал миллиона экземпляров, на своих витринах сектор сумел продемонстрировать более 6 тыс. книг различной тематики. Определяя основные внешние источники финансовой поддержки исламского движения в Турции, Фаик Булут выделяет прежде всего организацию под названием “Рабытат-уль Алем-уль Ислами” (Единство мира Ислама) – “детище саудовско-американской компании Арамко”. Эту организацию автор считает одной из опор на Ближнем Востоке “ислама по-американски и капитализма под паранджой”.

В тех же целях активно используется радио– и телевещание, столь же широко прибегающее к системе спутниковой связи, одновременно пропагандирующее концепцию унификации тюркских языков на базе турецкого. Высший совет по радио и телевидению сообщил, что с 1994 г. до последнего времени на уровне национальных, региональных и местных передач подвергнуты санкциям 75 передач за пропаганду иртиджа и 67 – сепаратизма. 23 радиостанции по этим причинам периодически закрывались. На ТВ за насаждение исламизма чаще всего наказывались каналы “Саманйолу” и № 7. Газета “Джумхуриет” приводит пример, как по “Михр-ТВ” один из ведущих, Искендер Эвренесоглу в мантии и чалме грозит в своей программе адом тем, кто не вступает в тарикаты, утверждая также, что обязательно грядет последняя мировая война между сторонниками Аллаха и его врагами, причем победителями станут сторонники Аллаха. Недавние землетрясения в Турции оцениваются как наказание за преследование сторонников Аллаха. По другому каналу осуждается отказ от прежнего обычая устраивать брак заочно, с помощью свахи. Стремление к предварительному знакомству, общению именуется блудом.

В 1996-1997 гг. во время пребывания исламистской партии во главе с Эрбаканом в правительстве на ключевых постах, включая пост премьера, единый фронт сторонников шариата заявил о себе наиболее жестко и требовательно. Руководство Рефах в этот период предприняло шаги, которые затем были оценены Конституционным судом как несовместимые с режимом светской власти. Заполучив в свои руки государственные механизмы управления религиозной деятельностью в стране, инициируя происламскую активность в среде офицерства21, опираясь на состоятельные религиозные ордена и общины и социально зависимую от них разросшуюся паству, включая учащуюся бедноту, исламисты сочли свой успех на выборах историческим шансом для реванша шариата в Турции. Несомненно, сказалась и слабость гражданской власти, растерянность светской элиты перед “победным шествием” исламистов. Сыграло роль и то обстоятельство, что западные страны и прежде всего США в своих требованиях демократизации турецкого общества предусматривали и модель мягкого ислама, которая, как некоторым представлялось, начала реализовываться в стране Эрбаканом. Турецкие критики американского вмешательства в дела Турции обвиняют специалистов США по исламу в намерении постоянно прилаживать к турецкой действительности очередную исламскую модель. “Одно время США расценивали исламские и тюркские народы в СССР как средство расчленения “советской империи”. Эта тема открыто обсуждалась и расписывалась в информационных бюро и университетах”22. После выхода из-под контроля модели по Эрбакану начались разговоры об “исламской власти, признающей светскость”. В связи с этим оживились визиты лидеров уже новой Фазилет (сменившей Рефах) в США.

Сторонники светскости называют эти метаморфозы капитуляцией перед активистами политического ислама, по их мнению, на исходе XX века от принципов кемалистской секуляризации мало что осталось. Причем большинство активистов иртиджа до поры до времени предпочитает бороться с секуляризмом не в открытую, а на мирном идеологическом поле, апеллирует к демократическим свободам, правам человека и т.п., изощренно прикрывая свои антигосударственные акции чистой верой, религией.

Светские партии в погоне за голосами избирателей-верующих идут на гласное и негласное сотрудничество с исламистами, во имя получения правительственных постов готовы даже делить с ними власть на самом высоком уровне – так, как это произошло в 1996 г. с Т.Чиллер, когда она согласилась войти в коалиционное правительство совместно с Рефах. С особой готовностью исламистам прощаются их грехи, когда они активизируются в странах, где представлено мусульманское меньшинство, например на Балканах, или в новых постсоветских государствах исламской и тюркской культуры.

Что касается времени пребывания исламистов у власти (1996/1997 гг.), сопровождавшегося открытыми выступлениями сторонников радикального ислама, даже массовым митингом в Стамбуле, на сей раз правовые органы обратились к положениям конституции, закону о партиях, уголовному законодательству. 21 мая 1997 г. главный прокурор Кассационного суда Турции В.Саваш обратился с иском в Конституционный суд с требованием закрыть партию Рефах - главного участника правительственной коалиции. В предъявленном иске речь не шла об этой партии как террористической организации; утверждалось, что партия Рефах нарушает абзац 4 статьи 68 конституции страны, в котором устанавливается, что “деятельность партии, определяемая ее уставом и программами, не может противоречить принципу независимости государства, нерушимого единства страны и народа, не может нарушать права человека, основы равенства и правового государства, национального суверенитета, демократии и светскости, не может насаждать и поощрять диктатуру класса либо группы”.

В опубликованном в виде брошюры иске более чем на ста страницах излагались многочисленные нарушения Эрбаканом и другими лидерами партии законодательства страны во время их пребывания в правительстве, работы в парламенте в качестве депутатов. Например, в 1994 г. депутат Рефах Ризе Шевки Йылмаз утверждал: “Мы обязательно предъявим счет тем, кто отвернулся от порядка, предусмотренного Кораном, от тех, кто остается бесстрастным, когда позорят Аллаха”. Депутат Рефах от Шанлыурфа в 1996 г. заявлял: “Я безусловный последователь шариата и хочу его осуществления”. Эрбакан утверждал: “Почему я должен жить по меркам других?.. Свобода выбора правопорядка неотделима от свободы веры”. Эти и подобные им другие многочисленные апелляции к шариату, подчеркивается в документе, противоречат конституции: “Согласно шариату, божьи законы превыше всех других. Согласно конституции Турецкой Республики, превыше всего – сама конституция и все законы… По законам шариата все мусульмане обязаны положения Корана утверждать как в своей личной жизни, так и в жизни общества”. Демократия, отмечается в иске, это полная свобода выбора в отношении веры, исламисты же утверждают, что “демократия – это режим безбожия”; также открыто утверждается, что женщина перед мужчиной - личность второго сорта. “Очевидна решимость исламистов-политиков отстаивать шариат в закоснелом виде. Они совершенно не желают дискуссировать о том, соответствуют либо нет положения шариата в Коране требованиям современности”. В заключении подчеркивалось, что “ни разу за всю историю Турецкой Республики она не сталкивалась с такой опасностью реакции, как теперь”24. Летом 1997 г. правительство Эрбакана ушло в отставку, его сменило светское правительство во главе с лидером Партии отечества М.Йылмазом.

Вердикт Конституционным судом был вынесен 22 февраля 1998 года, принятое им постановление о закрытии ПБ вступило в силу. Н.Эрбакан и еще пять руководителей партии были лишены депутатской неприкосновенности, самому лидеру к тому же было запрещено заниматься политической деятельностью и создавать политическую партию. На 329 страницах постановления можно было найти немало положений, аргументирующих закрытие Рефах. Утверждалось, что Н.Эрбакан “безусловно в течение 28 лет остается последователем шариата”, что он “призывал к строю, основанному на религии”, что партии “не могут стремиться к учреждению государственного строя, порождающего религиозный раскол.., не могут опираться на религии, секты и учения…”. Анкарский суд госбезопасности (Devlet Güvenlik mahkemesi - DGM) начал судебное расследование в отношении нескольких лиц из числа бывших членов Рефах и ее руководителей, в том числе Эрбакана, в связи с деятельностью молодежной исламистской организации – Милли генчлик вакфы. Для некоторых из них, для Эрбакана предусматривается смертная казнь, согласно ст. 146 УК. В обвинительном заключении требуется также закрыть исламистский фонд Милли герюш вакфы и МЮСИАД - Общество предпринимателей-мусульман.

Те исламисты-политики, бывшие члены запрещенной Рефах, которые не были привлечены к ответственности за антиконституционную деятельность, а также почти все депутаты от этой партии тотчас учредили ее наследницу – Партию добродетели (Фазилет), причем как признает ее руководитель Реджаи Кутан, Эрбакан продолжает выполнять роль негласного лидера созданной партии. Надо сказать, и против этой наследницы Рефах также уже начато судебное расследование по поводу ее антиконституционной деятельности. Такое внимание судебных органов заставляет активистов Фазилет осторожнее относиться к своим лозунгам и декларациям, даже пытаться выдвигать из своей среды людей, более лояльных к светскому режиму. Происходит это, разумеется, в обстановке острой внутрипартийной борьбы. По последним данным, обновление руководства партии в 1999 г. происходило за счет выдвижения так называемых новаторов, обновителей (“ениликчилер”), противостоящих ныне традиционалистам (“геленекчилер”)26. О сути начавшегося противостояния журналист Али Байрамоглу пишет: “Ныне руководство Фазилет – главной оппозиционной партии – не переставая говорит о необходимости демократии, защите прав человека, а внутри партии душит демократию, считает излишним наличие различных мнений, даже право высказаться, даже вздохнуть; создает нервозную обстановку”27. Поведение руководства партии – традиционалистов – понять легко хотя бы уже потому, что обновители требуют от них отчета о том, куда уходят деньги, поступившие от казначейства по линии финансовой поддержки партий.

Итоги парламентских выборов 18 апреля 1999 г. свидетельствовали, что острота политического кризиса, вызванного исламистами в 1996/1997 году, миновала; возникшее в связи с этим глубокое противостояние в обществе, обнародование негативных фактов, касающихся и Рефах, и религиозных орденов, подтверждавших стремление исламистских радикалов подорвать светский режим в стране, – все это заметно сказалось на итогах выборов. Как признавалось в одном турецком журнале, “нашему обществу не слишком улыбалась атмосфера политической дестабилизации, угрожавшей уже самому режиму – оно уже достаточно натерпелось от всего этого. Фазилет как исламистская партия утратила свое лидерство в меджлисе, получив 15,4% голосов, и оказалась на третьем месте по числу мест. В то же время, не став участником первой после выборов правительственной коалиции, Фазилет на самом рубеже двух тысячелетий оказалась главной оппозиционной партией страны.

Хотя, как сказано, итоги выборов 1999 г. несколько сняли остроту конфликта между исламистами и светским большинством общества, это противостояние сохраняется, поскольку сохраняются и его социальные корни, и огромные финансовые источники влияния исламистских радикалов, и живы их политические амбиции. Левая печать, например, считает, что убийство уже после выборов двух активных сторонников демократии, светскости, Шюкрю Демиркюрека, члена общества идей кемализма, и известного публициста Ахмеда Танера Кышлалы – дело рук террористического крыла исламистов. Поэтому и после выборов начальник Генштаба X.Кыврыкоглу заявил, что “процесс, начатый 28 февраля 1997 года (т.е. против политического ислама), не завершен, не все принятые тогда важные решения стали законами”30. Известный ученый-богослов, профессор Стамбульского университета Яшар Нури Озтюрк писал в преддверии 2000 г.: “Вот уже годы я продолжаю утверждать: в новом столетии самым горьким огорчением для нашей страны и нашего народа будет такая ситуация, при которой как бы не замечают тех, кто своим первобытным средневековым мстительным мировоззрением обкрадывает нашу религию, становится в позу адвоката Аллаха. Это большой грех, это сегодня самый опасный творимый в Турции грех… Народ должен на деле выступить против тех, кто эксплуатирует религию, кто под религиозным обличьем нарушает права человека. Нужно не охать, а разоблачать, осуждать, противодействовать.

18.09.2010