Сегодня политика России на постсоветском пространстве представляет собой важнейшую часть ее глобальной стратегии. Позиционирование России на международной арене, формирование новых норм мирового порядка, рассматриваемых как необходимое условие для стабильного развития российского государства, поставлены в зависимость от реализации целей внешней политики в непосредственном географическом окружении. Успешное завершение интеграционного проекта считается непременным условием для создания самостоятельного и самодостаточного центра в глобальной экономике, а значит, основой для формирования реальной, а не декларируемой полицентричности мировой политической системы.

Период турбулентности на постсоветском пространстве, достигший апогея в 2014 г. в украинском кризисе, перешел в затяжную фазу, когда никто из задействованных игроков не заинтересован в жестком обострении ситуации, понимая возможные издержки; но все пытаются использовать рыхлость среды для максимизации выгод. Как устойчивая данность воспринимается превращение постсоветского пространства в регион открытой конкуренции целого ряда влиятельных игроков. В этой ситуации ответом внешней политики России становятся усилия по консолидации и синхронизации существующих форматов взаимодействия для продвижения и укрепления своего влияния в регионе.

Как устойчивая данность воспринимается превращение постсоветского пространства в регион открытой конкуренции целого ряда влиятельных игроков.

Прежде всего в Москве продолжают рассматривать ЕАЭС как клуб близких политических союзников, которые должны сформировать надежный тыл для активной внешнеполитической позиции России, хотя осознают все слабые стороны и ограничения нынешнего этапа евразийской интеграции. Финансово-экономический кризис в России, негативно повлиявший и на экономики соседних государств, привел к значительному снижению взаимного товарооборота в рамках ЕАЭС (около 25 % за 2015 г., которое продолжилось в первые месяцы 2016 г.). При этом у России сокращаются возможности прямого и косвенного субсидирования партнеров по интеграции, что способствует росту самостоятельности государств-партнеров в рамках многосторонних форматов на постсоветском пространстве, отстаиванию ими собственной повестки дня. В частности, Беларусь использует собственную значимость для внешней политики России как козырь в процессе поиска финансовой поддержки национальной экономики и политического режима; важность Армении для внешней политики России с точки зрения новых экономических инициатив и поддержания военно-политического баланса формирует почву для шантажа со стороны Еревана; Казахстан укрепляет лидерские позиции в объединении, усиливает инициативу во взаимодействии с Центральноазиатским регионом и Китаем.

У России сокращаются возможности прямого и косвенного субсидирования партнеров по интеграции.

В этих условиях Россия стремится возглавить многоуровневые процессы политического и экономического взаимодействия на пространстве Евразии, в том числе и c целью увеличения емкости производственного и потребительского рынков, что должно придать новый импульс интеграции. Так, на ташкентском саммите ШОС в июне 2016 г. была сделана попытка подчинить формат ШОС сотрудничеству в рамках Евразийского союза и инициативе сопряжения ЕАЭС и китайского «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП). В. Путин предложил тем странам ШОС, которые не участвуют в Евразийском экономическом союзе, но хотят ускорить у себя строительство транспортных коммуникаций, присоединиться к российско-китайскому сотрудничеству по сопряжению ЕАЭС и ЭПШП. «Подключение к этому интеграционному процессу всех участников ШОС, а также государств СНГ стало бы прологом к формированию большого евразийского партнерства», — заявил В. Путин. Это предложение президента подчеркивает желание России возглавить процесс создания общего экономического пространства «от Лиссабона до Владивостока» и синхронизировать максимально возможное количество многосторонних проектов на своих условиях.

Упоминание в данном контексте Содружества Независимых Государств свидетельствует о намерении сохранить и использовать и эту структуру, многими считавшуюся вышедшей из политической моды. Результаты последних саммитов Содружества показывают растущую заинтересованность постсоветских государств в сохранении формата СНГ и наполнении его новым качеством. Глобальная политическая и экономическая конъюнктура оказывается все менее благоприятной для опоры на внерегиональных игроков и способствует росту заинтересованности в поиске ресурсов для сохранения политической стабильности и драйверов экономического роста внутри постсоветского ареала. В этом контексте роль России высока и продолжает расти.

Отдельной темой для обсуждения в формате СНГ в последние годы стала необходимость повышения активности СНГ в сфере безопасности, и лидеры государств Содружества напоминали о заложенных в процессе формирования СНГ целях и механизмах в области коллективной обороны. СНГ включает в себя максимальное количество государств–членов, имеет особый статус в ООН и разносторонний опыт участия в конфликте в Таджикистане в 1990-е гг. И в этом отношении Россия остается ключевым игроком на поле региональной безопасности. Развитие повестки безопасности в формате СНГ свидетельствует о том, что Москва и здесь пытается активизировать все существующие на постсоветском пространстве многосторонние форматы сотрудничества, чтобы в случае обострения иметь широкое поле для маневра.

Региональная безопасность: старые проблемы в новых условиях

Вопросы военно-политической безопасности во внешней политике России на постсоветском пространстве формируют самостоятельную повестку. Наиболее деструктивный потенциал несет в себе армяно-азербайджанский конфликт, не только потому, что в последние два года он находится в наиболее острой фазе с момента его начала, но и потому, что провоцирует дополнительные противоречия между государствами-партнерами по многосторонним форматам (ЕАЭС и ОДКБ). Необходимость для России сохранять в конфликте позицию активного медиатора оказалась осложнена заметными трениями в отношениях между Казахстаном и Арменией, обособленной позицией Беларуси. Новые предложения по дипломатическому урегулированию конфликта, выработанные в 2016 г., не привели к желаемым результатам, хотя позиция Москвы была поддержана основными внерегиональными игроками, в первую очередь Францией и США. Главным антагонистом России неожиданно оказалась Армения, пытающаяся вынудить Россию занять однозначно проармянскую позицию в конфликте. Недовольство Еревана вызвано военно-техническим сотрудничеством Москвы и Баку, а также отсутствием консенсуса по нагорно-карабахскому конфликту в ОДКБ и ЕАЭС.

Определенный потенциал дестабилизации несет в себе начавшийся процесс смен политических элит в авторитарных режимах постсоветского пространства. Смерть И. Каримова, президента Узбекистана, не оставившего после себя официального преемника, поставила вопросы относительно будущего позиционирования страны и ее месте во внешнеполитической повестке России: угрозы роста радикального исламизма и возможного возвращения Узбекистана в ОДКБ; перспективы вступления страны в ЕАЭС; изменения условий для присутствия российского бизнеса. Завершение транзита власти в Узбекистане может рассматриваться как модель для анализа подобных изменений и их последствий в других странах региона, прежде всего Таджикистане и Казахстане, странах со сходной внутриполитической системой.

Многосторонние форматы: новые усилия

Подводя итог, можно утверждать, что политика России на постсоветском пространстве реализуется в непосредственной зависимости от глобальных целей и, в свою очередь, во многом подчинена международной конъюнктуре. При формировании глобальной повестки России приходится иметь дело с целым рядом новых или обострившихся тенденций многосторонних отношений в своем непосредственном окружении.

ЕАЭС так и не стал для России близким кругом единомышленников; ни в одной важной для России международной ситуации страны-участницы объединения не поддержали позицию Москвы, наоборот, они стремятся получать политические дивиденды и экономические выгоды от ослабления российского влияния и ухудшения отношений между Россией и ее партнерами на Западе. Снижение относительного влияния России в организации, в том числе из-за расширения круга участников, чревато увеличением разногласий по вопросам ее развития между государствами-основателями и снижением эффективности ее деятельности.

Результаты последних саммитов Содружества показывают растущую заинтересованность постсоветских государств в сохранении формата СНГ и наполнении его новым качеством.

Понимая это, Россия повышает значимость в своей внешнеполитической повестке других многосторонних площадок: актуализировалось обсуждение возрождения широкого формата СНГ, заметно значение, которое внешняя политика России придает расширившейся ШОС. При этом Москва продолжает рассматривать ШОС скорее как имиджевую площадку в отношениях с США и европейскими странами, позволяющую подтвердить статус мировой державы, поэтому в рамках обсуждений в организации ищет моральной поддержки в продвижении своих инициатив в более приоритетных для нее регионах. Прежде всего перед внешней политикой России стоит задача продемонстрировать, что ее поддерживают влиятельные союзники, и подчеркнуть намерение усилить глобальное влияние ШОС. Во всех многосторонних форматах усилия внешней политики России направлены на снижение напряженности между странами-участницами, в первую очередь за счет перевода острых вопросов из многосторонней повестки в плоскость двусторонних отношений и попытки их решения в «ручном режиме» по мере обострения.

Двусторонние отношения с большинством постсоветских государств определяются тем, что для их элит ключевой ценностью является сохранение стабильности режимов, поэтому основным внешнеполитическим ориентиром для них по-прежнему остается Россия. В двусторонних экономических отношениях заметно усиление прагматизации и намерение отказаться от безграничного субсидирования, особенно если оно не влечет за собой прямых политических результатов. Вместе с тем Россия сталкивается с проблемой развития «эффекта домино» в кризисных регионах, прежде всего в Закавказье.

В целом на сегодняшний день средой для реализации внешней политики России выступает достаточно хрупкий баланс, которого стараются придерживаться все страны постсоветского пространства, так как резкая смена внешнеполитических векторов чревата серьезными кризисами. Определенное равновесие сложилось и между ключевыми внерегиональными игроками, негласно определившими «красные линии» и принципы взаимодействия. Контекст отношений с западными странами остается стабильно негативным, несмотря на ситуативные сближения, и основная интрига кроется теперь в отношениях с Китаем: российская внешняя политика пытается одновременно и заручиться поддержкой Пекина по ключевым вопросам глобальной повестки, и не допустить заметного расползания его присутствия на постсоветском пространстве. В ситуации кардинального дисбаланса финансово-экономических потенциалов двух стран открытым остается вопрос, насколько эффективно и безболезненно Россия сможет использовать свои сократившиеся ресурсы для достижения основных политических и экономических целей внешней политики на постсоветском пространстве.

Ирина Болгова, К.и.н., н.с. Центра постсоветских исследований МГИМО (У) МИД России, эксперт РСМД

08.12.2016

Источник: russiancouncil.ru

Глобальные проблемы перевесили союзников

Президент России Владимир Путин 30 ноября 2016 г. подписал новую Концепцию внешней политики России. Само событие не стало неожиданностью — о подготовке нового документа глава российского МИД Сергей Лавров говорил еще весной 2016 г. Как он и обещал, новая концепция, подготовленная в недрах его ведомства, оказалась более глобальной, нежели ее предыдущая редакция.

«Современный мир переживает период глубоких перемен, сущность которых заключается в формировании полицентричной международной системы», — с первых же страниц фиксируется в документе.   

Однако пункты, касающиеся постсоветского пространства, не претерпели существенных изменений, несмотря на серьезные трансформации в регионе, произошедшие с февраля 2013 г., когда была утверждена предыдущая концепция внешней политики России. Главные изменения здесь коснулись части, посвященной Украине, и это понятно. «Выстраивать отношения с Украиной как приоритетным партнером в СНГ, содействовать ее подключению к углубленным интеграционным процессам», как фиксировалось в документе, который действовал на протяжении трех лет после событий Майдана, было бы теперь, конечно, как минимум странно.

При этом внимания к союзникам в новой Концепции по сравнению с предыдущей больше не стало. В основном они рассматриваются через призму интеграционных проектов, существующих на постсоветском пространстве. Первым среди союзников упоминается Беларусь, с которой предлагается развивать стратегическое взаимодействие в рамках Союзного государства. Не менее важный союзник — Казахстан — упоминается лишь как одна из стран-участниц другого регионального интеграционного проекта — Евразийского экономического союза. Вместе с тем отдельным пунктом идет, например, Грузия, с которой «Россия заинтересована в нормализации отношений… в тех сферах, в которых к этому готова грузинская сторона», и помощь в становлении Абхазии и Южной Осетии.

В целом в новой Концепции внешней политики очевиден акцент на глобальные проблемы становления новой архитектуры международных отношений и связанные с этим катаклизмы. В сложившихся условиях это обстоятельство не удивляет. Однако если постсоветское пространство (за исключением Прибалтики, игнорирование которой в стратегических документах российского МИД последних лет стало доброй традицией) в документе квалифицируется как приоритетное направление, этим странам следовало бы уделить больше внимания. Если это не позволяет сделать формат Концепции внешней политики, то для начала, вероятно, имеет смысл обновить «Стратегический курс России с государствами – участниками Содружества Независимых Государств». Этот документ был утвержден вовсе в 1995 г., когда и президент в России был иной, да и почти ни один из главных сегодняшних интеграционных проектов постсоветского пространства еще не существовал — даже Союзное государство, через которое предполагается развивать стратегические отношения с Беларусью.

Сергей Рекеда

07.12.2016

Источник: russiancouncil.ru