Состоявшийся в конце июня в Ташкенте саммит ШОС привлек внимание к теме интеграционных процессов и участия в них России. Шанхайская организация сотрудничества нередко рассматривается как предпосылка формирования мощного полюса, способного бросить вызов западному миру. Но насколько реальна такая перспектива? Существующие тенденции говорят о том, что желаемое слишком часто выдается за действительное.

Полмира под одной крышей

Юбилейный, пятнадцатый, саммит ШОС, который на этот раз принимал Ташкент, оказался как никогда представительным. Помимо глав входящих в организацию государств (а это, напомним, Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан), участие в нем приняли президенты Белоруссии, Туркмении, Монголии, Пакистана и Афганистана, премьер-министр Индии.

Интерес к Шанхайской организации сотрудничества понять можно. ШОС является одним из крупнейших интеграционных объединений в мире. Его участниками, включая непосредственных членов, наблюдателей и "партнеров по диалогу", являются почти два десятка государств с населением, превышающим 3 миллиарда человек. Другими словами, половина населения планеты.

Подобные количественные показатели смаковали не только журналисты. Участники ташкентской встречи также не удержались от бравады, то и дело указывая на территориальный и демографический масштаб ШОС. Особенно актуально это стало теперь, когда запущена процедура присоединения Индии и Пакистана в качестве полноправных членов. Обе страны подписали меморандумы об обязательствах. Если к следующему саммиту Дели и Исламабад успеют выполнить все необходимые процедуры, ШОС прирастет этими южноазиатскими государствами.

Другим результатом встречи стало принятие так называемой Ташкентской декларации. В ней отмечается опасность терроризма и экстремизма, говорится о необходимости сохранения территориальной целостности и суверенитета Сирии. Национальное примирение без вмешательства извне рекомендуется Афганистану. Что касается Украины, то декларация повторяет привычные фразы о политическом урегулировании на основе выполнения минских договоренностей.

Таким образом, если не считать решений по Индии и Пакистану, нынешний саммит сложно назвать прорывным. Но как же быть с той шумной и, без преувеличения, восторженной кампанией, которая развернулась в российских СМИ? Авторы не скупились на эпитеты, называя ШОС "военно-политическим противником Запада", блоком "Анти-НАТО" и т.д. Многие вспомнили о "Большой Евразии" - интеграционном объединении, предложенном В.Путиным на Петербургском экономическом форуме, и попытались связать расширение ШОС с реализацией этой пока еще совершенно абстрактной идеи.

Слова без дел

Шанхайская организация сотрудничества является ярким примером мифотворчества, которым в последние годы нередко грешат российские власти. В нем желаемое часто выдается за действительное, а перспективы - за свершившийся факт. Потенциал ШОС и вправду велик. Организация может бросить вызов капиталистической гегемонии, стать основой нового, намного более справедливого миропорядка. Сам формат объединения, где решения принимаются на равноправной основе, с учетом мнения даже небольших государств, выгодно отличается от того же Евросоюза. А объединение значительной части Евразии с ее природными, человеческими, финансово-экономическими и прочими ресурсами могло бы позволить вырваться из-под влияния западного капитала, тем самым решив задачу, которая сегодня не по плечу даже таким державам, как Китай.

Однако за полтора десятка лет своего существования ШОС даже частично не оправдала возлагавшиеся на нее надежды. Начнем с того, что руководство большинства входящих в организацию стран не рассматривает ее как полноценный противовес Западу. "ШОС не собирается становиться военно-политическим союзом, никогда не будет военным блоком", - заявил год назад ее тогдашний генеральный секретарь Дмитрий Мезенцев. На последнем саммите эту мысль повторил президент Узбекистана Ислам Каримов. "В складывающихся непростых условиях чрезвычайно важно сохранить и еще более укрепить нашу приверженность принципам открытости и внеблоковости ШОС", - отметил он и призвал избегать идеологизированных подходов к решению международных проблем.

Но, быть может, лидеры просто не хотят "дразнить гусей", а работа по укреплению военно-политической составляющей ШОС ведется? На первый взгляд, так оно и есть. В 2003 году была создана Региональная антитеррористическая структура (РАТС). Однако ее деятельность, по сути, ограничена встречами министров обороны и проходящими раз в два года учениями "Мирная миссия". Для реального сотрудничества в военной сфере до сих пор не создана договорно-правовая база. Имеющиеся документы непригодны для налаживания координации работы силовых ведомств. В результате сложилась парадоксальная ситуация: объявив своей главной целью укрепление безопасности и стабильности, ШОС никак не проявляет себя даже в зоне своей ответственности, не говоря уже о более широком ареале. Межнациональные столкновения на юге Киргизии в 2010 году, пограничные и водно-энергетические споры между Узбекистаном, Таджикистаном и Киргизией, наконец, многолетняя гражданская война в Афганистане - все эти конфликты тлеют, разгораются и временно затухают без какого бы то ни было посредничества со стороны ШОС.

Присоединение Индии и Пакистана, считающих друг друга стратегическими противниками, только усугубит проблему. В российской прессе встречаются оптимистические прогнозы, сулящие разрешение многолетнего индо-пакистанского конфликта в рамках ШОС. Учитывая отсутствие у организации даже минимального опыта решения куда менее сложных противоречий, подобные предсказания вызывают недоумение.

Расширение организации за счет Индии и Пакистана чревато и кризисом управления. В настоящий момент решения в ШОС принимаются консенсусом всех членов, а Дели и Исламабад вряд ли смогут отбросить копившиеся десятилетиями разногласия. Так что количественные показатели, к которым так любят прибегать авторы официозных панегириков, становятся бессмысленными в отсутствии показателей качественных.

Либеральный саботаж

Не удалось ШОС стать площадкой и для экономического сотрудничества. На сегодняшний день в рамках объединения не реализован ни один многосторонний проект, а все инициативы носят декларативный характер. Например, Энергетический клуб ШОС, который мог бы стать платформой для решения острых энергетических проблем региона, так и не перерос изначальную стадию неформальной дискуссионной площадки.

В том, что ситуация изменится в ближайшие годы, есть большие сомнения. Одна из причин заключается в разнородности государств, собравшихся "под зонтиком" ШОС. Интеграционные проекты могут быть успешными при хотя бы частичном совпадении общественно-экономических, политических, идеологических ориентиров участвующих в них стран. В данном случае об этом пока можно только мечтать. Например, плановая, высокотехнологичная экономика Китая с трудом сопрягается с либерально-рыночной, основанной на экспорте сырья экономикой России.

Противостояние американской гегемонии, в котором многие видят основу деятельности ШОС, является самообманом: зависящие от внешней помощи республики Центральной Азии всячески противятся какой бы то ни было идеологизации объединения. Да и российские власти, несмотря на патриотическую риторику последних лет, далеко не столь последовательны. Это ярко проявилось в вопросе присоединения Ирана. Заявку на полноправное членство Тегеран подал восемь лет назад - намного раньше Пакистана и Индии. Но вопрос не решен до сих пор. В 2009 году в угоду Западу в устав ШОС была внесена откровенно антииранская поправка, запрещающая принимать в организацию страны, находящиеся под международными санкциями. Достижение соглашения по ядерной программе и снятие санкций, однако, не принесли прогресса. Ни на прошлогоднем саммите, ни на нынешнем Иран не был включен в очередь на вступление. Против этого выступили Таджикистан и Узбекистан, чье руководство в последнее время активно обхаживается аравийскими монархиями. Москва спорить с партнерами не стала, фактически умыв руки. Спецпредставитель президента России по делам ШОС Бахтиер Хакимов сослался на принципы консенсуса и заявил, что Москва не собирается "педалировать эту тему" до разрешения всех разногласий. А это может окончательно закрыть для Ирана двери в ШОС: на ближайших саммитах планируется ввести 5-7-летний мораторий на принятие в организацию новых членов.

В Исламской Республике дали понять, что расценивают это как недружественный шаг. Если в 2014 и 2015 годах на саммитах присутствовал президент Хасан Роухани, то на этот раз иранскую делегацию возглавил министр иностранных дел Джавад Зариф. Во время заседания он покинул зал. Согласно официальному объяснению, для совершения молитвы. Однако куда более правдоподобной видится другая версия - недовольство отказом рассматривать кандидатуру Тегерана.

Одновременно в иранских СМИ стали появляться критические материалы. Профессор Тегеранского университета Джахангир Карами в своей недавней статье хотя и заявил, что является сторонником присоединения Ирана к ШОС, в то же время констатировал, что она не может рассматриваться в качестве организации, содействующей региональному сближению. Необходимые для этого институты и нормы, по его словам, отсутствуют.

Отталкивание Ирана является громадной ошибкой. И дело не только в мощной экономике страны. Выставляя заслон радикальному исламизму и западной гегемонии, Исламская Республика играет роль гаранта безопасности в регионе. С этой точки зрения ее вступление в ШОС было бы намного оправданнее, чем присоединение Пакистана с его довольно двусмысленной позицией по отношению к экстремистским группировкам или Индии, стремительно укрепляющей отношения с Вашингтоном.

Таким образом, превознесение нынешнего значения ШОС - пропагандистский ход, призванный перед сезоном федеральных выборов продемонстрировать успехи Москвы на международной арене. На это можно было бы закрыть глаза, если бы российское руководство само не способствовало консервации объединения в выхолощенном положении дискуссионного клуба.

Известно, что Китай много лет предлагал создать в рамках объединения зону свободной торговли, учредить специальный Банк и Фонд развития ШОС. Усиление военно-политического потенциала организации также входило в планы китайских властей. Речь, в частности, шла о создании спецкурсов для подготовки военных кадров, формировании совместных миротворческих бригад и даже проведении коллективных антитеррористических операций. Все подобные инициативы блокировались Россией. Близкие к Кремлю политологи объясняли это страхом перед усилением влияния Пекина в Центральной Азии.

Совершенно необоснованные опасения сыграли злую шутку и с российскими властями, и с самой ШОС. Опираясь на двусторонние контакты, Китай все равно укрепил экономические связи с регионом. Товарооборот КНР с пятью центрально-азиатскими республиками вырос с начала 2000-х годов в 25 раз. В то же время позиции России продолжают слабеть, что в немалой степени связано с отказом превращать ШОС в эффективный экономический и политический союз.

Вне рамок организации остается китайская стратегия "Экономический пояс Шелкового пути", что также является упущенным Россией шансом. В самой Москве отношение к этому масштабному проекту является поразительно равнодушным. В то время как КНР и Казахстан завершили строительство своих участков трассы Западная Европа-Западный Китай, Россия не приступила даже к проектированию магистрали. Застопорилось и широко разрекламированное строительство транспортно-логистического центра в Челябинской области.

Объяснить это можно лишь продолжающимся господством в российском правительстве либералов, которые, повторяя модные нынче фразы о "развороте на восток", всеми силами саботируют интеграционные процессы. Для будущего страны это может иметь губительные последствия.

Сергей КОЖЕМЯКИН

11.07.2016

Источник - gazeta-pravda.ru